Куплю счастье. Дорого

Резник Юлия

– Нет. Дедуля. Мы все вместе живем. Папа, я и дедуля. Он, может быть, выйдет к обеду. Если протрезвеет, – добавила Ариша, подумав.

– Как мило… – Мило… Это еще мягко сказано. – Так… Стоп, а который час?

Девочка покосилась на большие розовые часы на запястье:

– Двенадцать уж скоро.

– Ну, ничего себе, сколько я проспала!

А ведь она думала, что вообще не сможет уснуть. Так всегда бывало на новом месте. Этери даже у любовника никогда не оставалась с ночевкой. Ей не спалось. Она крутилась с боку на бок всю ночь, а потом чувствовала себя разбитой. А тут…

Наверное, свежий воздух был каким-то целительным. И хороший ортопедический матрац. Этери была в том возрасте и положении, когда на такие вещи уже начинаешь обращать внимание. Она окинула взглядом отведенную ей спальню, в который раз подивившись современности её интерьера. Да уж, это было очень неожиданно. Когда они около двух часов ночи подъехали к дому Марка, Этери очень удивилась. Она не ожидала увидеть в глубинке настолько модное и современное жилище – потрясающую смесь модерна и классики, идеально вписавшуюся в окружающий пейзаж.

Прошлепав по дощатому полу, Этери подошла к двери, но осознав, что малышка не торопится идти за ней следом, оглянулась. Будто забыв обо всем на свете, Ариша с тоской смотрела на рассыпанную на туалетном столике косметику.

– Знаешь что? Если хочешь – забирай все…

– Что?

– Забирай косметику. Мне она вряд ли понадобится, – улыбнулась Этери.

– Правда? Папе это не понравится… Совершенно. Он будет в ярости, – бормотала Ариша, сгребая в кучу ее добро, из чего Этери сделала вывод, что не так страшен черт, как того расписывает его же дочка.

– Почему?

– Мне нельзя пользоваться косметикой. Папа считает, что многие женщины слишком зациклены на своей красоте, а это до добра не доводит.

Зациклены? Откуда ребенок знает такие слова?

– Это тебе папа сказал?

– Нет. Дедушка.

Ах да… Дедушка. Который, возможно, выйдет к обеду. Если протрезвеет… Чудесная семейка. Алкоголик и шовинист. Но ведь как интересно!

Распихав по карманам то, что вместилось, и, зажав в руках палетку с тенями, Ариша кивнула на дверь:

– Пойдем.

Этери зевнула, открыла дверь и первой вышла в коридор. Ступать по деревянному, нагретому солнцем полу было невыносимо приятно. А какой из-за этого самого дерева в доме стоял аромат!

– Тебе сюда. Щетка желтая, а моя – розовая! Смотри, не перепутай!

– Какая милая ванная.

– Это папа специально для меня сделал, – с гордостью заметила девочка, – а тут моя спальня.

– Слушай, Ариш, а где он сам? Папа твой…

– В поле. Или на птицеферме. К обеду придет.

– А-а-а. Так ты оставишь меня ненадолго?

– Угу! Пойду пока разложу подарки.

Девочка помахала зажатой в руке палеткой и в первый раз широко улыбнулась, демонстрируя отсутствие, по крайней мере, двух передних зубов. Этери будто в живот пнули. Что-то задрожало внутри. Словно боль, которую она давно и надежно заперла, прорвалась наружу, что есть сил ударив по нервам.

Когда Ариша убежала, сверкая пятками, Этери подошла к умывальнику и плеснула в лицо водой. Было так хорошо ни о чем не думать, но пару вопросов ей все же нужно было решить. Во-первых, было бы неплохо разжиться хоть какой-то одеждой. А во-вторых… назначить

зама на период собственного отсутствия временно исполняющим обязанности генерального директора Эт-шоп. В конце концов, тридцать тысяч сотрудников ее компании не должны были страдать от того, что у неё вдруг поехала крыша.

Почистив зубы, Этери встала под душ. Она не знала, на какой срок затянется ее отпуск. Сколько времени ей потребуется, чтобы вернуть себе равновесие и понять, что не так с её жизнью? А ведь определенно с ней что-то было не так. Она была абсолютно и совершенно несчастна.

Воспользовавшись Аришиным гелем для душа с ароматом жвачки «Бабл гам», Этери вытерлась и, за неимением альтернативы, вновь натянула на голое тело выданную ей Марком футболку. Мужик он был высокий, и та прикрывала все стратегически важные места, спускаясь до середины бедер. Не то чтобы Этери была полностью довольна своим внешним видом, но… Какой у неё был выбор? Прокопчённый костюм смерти? Ну, да…

В дверь постучались и тут же вошли.

– Что-то случилось?

– Угу… – шмыгнула носом Ариша, – папа увидел мой макияж и сказал умыться…

На длиннющих ресницах малышки повисли хрустальные капли слез. Голубые глаза превратились в соленые озера скорби. Горло Этери сжалось. А этот… вот что он вообще за человек? Далась ему эта косметика! Какой нормальный мужик… отец мог бы выдержать этот взгляд и не смягчиться, каких бы он не был правил?

– Ну… Я тогда не буду тебе мешать.

– Отец в кухне, – шмыгнула носом Ариша, – это налево по коридору.

Кухня отыскалась быстро. Этери даже не успела остыть.

– Доброе утро, – не слишком любезно поздоровалась она и опустилась на высокий барный стул – подальше от стоящего тут же Марка. Орудуя ножом, он яростно пилил хлеб. Ломти выходили огромными и не слишком ровными. Этери сделала себе пометку не забыть упомянуть о нарезке, когда их разговор вернется к вопросам женского превосходства.

– Ариша очень расстроилась из-за того, что ты заставил ее смыть макияж.

Марк обернулся на звук ее голоса. Мазнул вверх по ее голым ногам взглядом, отвел его и с еще большим усердием вернулся к своему делу.

– Это тебя не касается. Лучше скажи, что ты планируешь делать дальше? Оставаться у меня ты не можешь и…

– Почему? Я тебе совершенно не помешаю. А может, даже и помогу!

Этери понимала, что это глупость, но почему-то совершенно не хотела покидать этот дом. Ей понравилось просыпаться под звуки просыпающейся природы.

– Это чем же?

Марк метнулся к сковороде, на которой уже горело масло, сделал огонь тише и вбил два яйца.

– Ну, не знаю… Я могу помогать тебе по дому. Ты же совершенно зашиваешься! Ну, и сайтом заняться – само собой. Но к этому я могу приступить, только когда пришлют мой компьютер.

Этери почесала пальцами одной ноги другую и вдруг застыла, поймав на себе потемневший взгляд Марка.

– Что такое? Что-то не так?

– Почему ты не оденешься во что-то приличное?

– А что, ты где-то видел у меня чемодан? Я бы с радостью. Но это, – Этери провела линию от подбородка до живота, – намного приличнее костюма смерти.