Куплю твою жизнь

Рахманина Елена

Тами. Не знаю почему, но набираю его номер. Я так себе с ним обошлась, но, кажется, после Ратмира он самый отбитый из всех моих знакомых. И вполне способен заявиться в квартиру с пьяным ментом.

Не прошёл и один гудок, как он снимает трубку.

— Серафима?

— Тами, у меня неприятности, — захлёбываясь слезами, реву в трубку. Сама не поняла, когда начала плакать, но теперь ощущаю, как задыхаюсь.

— Еду! Где ты?

Заикаясь, называю ему адрес, молясь, чтобы он приехал скорее.

Подозреваю,

что времени у меня немного — ровно столько, сколь нужно дяде Коле на перевязку руки. И приём обезболивающего на грудь. Надеюсь, ему очень хреново.

Пока никого нет у двери, поднялась на ноги, оглядываясь.

Комнату почти не посещали. Разве что кровать мятая. Видимо, собутыльники ночевали. Но красть отсюда нечего.

На полках книжки лежат и стоят рамки с нашими с Анечкой фотографиями. И стена с моими медалями и грамотами. Мне некуда было везти их. Как ни странно, их никто не тронул.

Раздаётся резкий толчок в дверь. Первый из многих. Я подбегаю к ней, налегая всем весом, помогая удержать петли на месте. Тами я набрала только пару минут назад. Даже на гоночном болиде он не успеет добраться до жопы мира, где я нахожусь.

Я чувствую, как с каждым ударом становится всё страшнее. Дядя Коля не отчим. Я не справлюсь с ним.

Щеколда сдаётся, повиснув на одном несчастном гвозде. Удары закончились. Злой мент врывается в мою комнату и действует так стремительно, что я не успеваю ничего сообразить.

Валит на пыльный ковер лицом. Я пытаюсь подняться, но он сел на мои бёдра. Тянет за джинсы. Но они не поддаются. Скинни так легко не стащить. Нужно расстегнуть пуговицы.

Я не понимаю, как сгруппироваться, чтобы он не добрался до пояса брюк. Необходимо выиграть время. Дождаться подмоги. Только бы Тами не обманул. Не подвёл.

Движения заторможенные, словно я попала в канистру с гелем.

Мужчина сжимает мои волосы и переворачивает лицом к себе. Я тут же полосую его ногтями по лицу и шее, за что получаю удар по рту. Нижняя губа лопается, на язык попадает кровь. Нет, он даже не ударить меня хотел, так случайно получилось. Ударил бы — оставил бы без зубов.

Он возбуждён и разъярён. Наваливается на меня, пытаясь справиться с моим замком на брюках. Я ощущаю его рваное дыхание и кислый запах потной кожи. Меня буквально выворачивает наизнанку.

— Я тебя сейчас трахну, сука. И мне за это ни-че-го не будет, — рычит в ухо, пока я пытаюсь отодвинуть его от себя руками, но без толку, — а вот ты можешь и за решётку попасть. Скажу, что напилась и приставала к капитану полиции.

Внутри всё клокочет от ярости. Где-то рядом есть страх. Но он уходит на второй план.

— Я убью тебя, — сиплю, он всей своей тяжестью лежит на моей грудной клетке. Я едва могу сделать вздох. — Найду, где бы ты ни был, и яйца тебе отрежу. Слышишь?

В моих словах столько веры. Знаю, если он осквернит меня,

я оставлю эту гниду истекать кровью, а содержимое его мошонки скормлю любимому братцу. И плевать, чем мне придётся за это поплатиться.

До моих ушей доносится, что кто-то барабанит во входную дверь. Да так, что я даже здесь, лёжа на полу, ощущаю, как по ней волна пробегает от удара кулаком. Неужели Тами так быстро успел доехать?

Глава 4

Шум не остановил насильника, будто он и не слышал ничего. В ужасе я подумала: а что, если это просто собутыльники рвутся присоединиться к «пиршеству»?

Дяде Коле всё же удалось справиться с застёжкой, и джинсы предательски поползли вниз вместе с бельём. Шок от прикосновения его потной руки к моим половым органам вызвал у меня истерику. Я будто получила контузию, больше ничего не видела и не слышала. Только яростно сопротивлялась. В поле зрение попала его щека. Вцепилась в неё зубами, как бешеная собака.

Он взвыл. Отшатнулся от меня наконец. А я почувствовала во рту вкус его крови. И выплюнула её в его ошалевшую физиономию.

Мент всплеснул рукой. И пока она надвигалась, перед глазами пролетела вся жизнь. Если его кулак попадёт мне в лицо, от меня же ничего не останется.

Фокус смещается. Мир становится чётче. Спустя секунду осознаю, что его кулак завис в воздухе. Он изумлённо оборачивается в намерении увидеть того, кто его остановил. Но уже в следующий миг лоб дяди Коли соприкасается с полом чуть выше моего плеча.

Я слышу, как он выпускает воздух из лёгких. Всё происходит как в замедленной съёмке. Его тяжёлую тушу снимают с меня, и лишь сейчас я вижу того, кто пришёл на помощь.

Лицо Сабурова совсем рядом. Он мазнул по мне взглядом, будто не ради меня сюда заявился. А так, мимо проходил.

В глазах такая тьма, что становится страшно. Там нет эмоций. Там нет жизни. Только жажда крови.

Переворачивает обмякшее тело обезвреженного капитана полиции, сжимает его челюсть и снова ударяет. На этот раз макушкой об пол. Слегка. Помните, как раньше приводили в себя барахлящие телевизоры? Пару раз ударить, и он вновь работает. Так и Ратмир привёл в чувство мужчину.

Я отползла от них подальше, натягивая попутно джинсы. И опасаясь приближаться к нему пока он в таком состоянии. Но оторвать взгляда от разворачивающегося на моих глазах зрелища оказалась не в силах.

Дядя Коля с ужасом взирает на Ратмира. Впрочем, как и я.

Я продолжаю тяжело дышать. От переживаний не хватает воздуха. Кажется, будто задыхаюсь.

Сабуров хочет, чтобы его противник был в сознании. Понимал происходящее. И когда кулак встречается с щекой дяди Коли, раздаётся треск. Челюсти хана. Крик, переходящий в жалобный стон, разносится по комнате.