Купол над бедой
Шрифт:
– Дэн, у нас неприятности. В лице моей матери.
Неприятности выглядели как не слишком ухоженная и не очень аккуратная седая дама в мешковатых джинсах и сером худи, которую Дейвин сперва чуть не принял за монахиню из своих. Но ощутив на себе ее бесцеремонный взгляд, сразу понял свою ошибку. За ней маячил невзрачный мужчина, одетый настолько же небрежно. Через две минуты граф ощутил прилив огромного уважения и благодарности к донору, благодаря опыту которого он удерживал на лице вежливую полуулыбку и даже ел, находясь рядом с существом, агрессии в котором хватило бы на небольшую орду с Ддайг. Женька ласково и вежливо отвечал на ее вопросы, но Дейвин видел, что ей очень нужна была ссора. И она
– Мама, давай ты не будешь мне рассказывать, глядя отсюда, что у нас там происходит, хорошо? Да, весь мир знает. Спасибо, мы в курсе, что весь мир знает. Мы тоже знаем. Это, между прочим, происходит с нами. И с точки зрения лично своей, находясь рядом с этой героической борьбой, я могу сказать, что героизма в ней не вижу ни грамма. Зато вижу осложнение жизни лично мне и соседям по району. И полную безопасность для героини и освободительницы.
Дейвин держал в руках теплую кружку, смотрел на серый прохладный день за окном и неопределенно улыбался. Он уже понимал, что вся эта провокация адресована ему и Женька ее жертва, но не цель. И что если он, чужак, вставит хоть слово, будет только хуже. Над столом потоком неслись образцы высокого стиля европейской демократии в изложении интеллигентной представительницы четвертой волны русской эмиграции. Женька молчал, беззвучно вращая ложку в чашке чая. Потом вынул ее, отложил на блюдце - и женщина замолкла.
– Герой, мама, - медленно и раздельно произнес Женька, глядя ей в лицо, - это тот священник из гора-валдайской церкви, про которого так и неясно, что с ним случилось, потому что в церкви нашли только изгрызенный фавном нагрудный крест и лоскуты облачения, разъеденные, предположительно, слизью. Ни его самого, ни твари вызванная им бригада ветконтроля не обнаружила. И больше пострадавших в Гора-Валдае нет. Вот он - герой. А Медуница - ну, время покажет, может, ты и права. Извини, у нас обед кончился. Приятного вам аппетита. Пока, Эйно!
Он положил под тарелку несколько еврокупюр и отодвинулся от стола, поднимаясь. Дейвин встал одновременно с ним, вежливо поклонился этой ядовитой гадине и последовал за донором, ощущая острое желание прикрыть его спину магическим щитом. Но он ограничился тем, что на порядочном уже расстоянии от кафе взял Женьку за руку и предложил пойти смотреть на сухой водопад. Через полтора или два часа их дурное настроение все-таки развеялось, и они решили закончить программу дня набегом на косметический магазин. Там собрали все, что Дейвину приглянулось, и отправились обратно. Женька все еще был молчалив и скован, Дейвин, пытаясь развлечь его, рассказывал про Ддайг, про столицу и Кэл-Алар, потом про то, каким был первый наместник края до назначения сюда, и про то, что третья точка значит для Аль Ас Саалан. Потом разговор свернул на аварию, на события после нее и на историю появления в крае Димитри и его команды. Дейвин вздохнул:
– Бедный князь, у него были совершенно другие планы на ближайшие несколько лет.
И Женька вдруг медленно произнес:
– Дэн... А ведь вас точно так же попытаются разменять, как предыдущего наместника.
Дейвин кивнул:
– Я знаю, Женька. Я знаю. Но хорошо, что это вижу не только я.
Очередь на пограничном переходе "Брусничное" двигалась медленно. И вроде бы машин в середине рабочей недели было не много, и не досматривали особо, но если закрыть обе правые полосы и оставить
Я подпевала вполголоса песне: "Честно, буду твоя невеста..." Наконец, дождалась очереди. Все, как и всегда: выйти из машины, сделать несколько шагов к будке паспортного контроля, получить заветный штамп, вернуться, открыть багажник. Краем глаза посмотреть на мага, развалившегося в кресле перед зданием погранконтроля. У ножки стояла двухлитровая бутылка с чем-то красным, в левой руке он держал бокал... Интересно, это сок, или он с утра винцо хлещет, вдали от глаз начальства? Впрочем, вставать ему и не надо, поддерживай себе заклинания, реагирующие на нервничающих да артефакты, и направляй обычных погранцов для углубленного досмотра. Чего б не выпить, от скуки-то. Но теперь понятно, почему они дальнюю полосу закрыли - магу совсем лень напрягаться.
"Проезжайте".
У бывшего Duty Free остановилась смыть пыль с машины. Могла бы и заплатить, но это не вязалось с моим образом: машина на ходу ровно настолько, чтобы финны пропустили, потертые джинсы, старенькие кроссовки, черная футболка, черные очки в большой оправе, серебряная цепочка с крестиком... Такие девочки экономят каждую копейку, а сухую машину соседи развернут обратно, даже если счетчик ничего не покажет. Через полчаса, подписав все положенные бумажки, я была на территории Европейского Союза.
В начале двухтысячных, когда народ стал жить получше, на трассе между Лаппеенрантой и границей с Россией как грибы выросли супермаркеты. Теперь многие из них были заброшены, а оставшиеся превратились в склады гуманитарной помощи. За символическую плату и обещание ничего из приобретенного не перепродавать тут можно было купить секонд-хенд, еду длительного хранения, безрецептурные лекарства из тех, что не производились на территории Озерного края и были разрешены к вывозу из ЕС. К одному из таких я и направилась. В прошлой жизни он назывался Rajamarket, и именно в нем я когда-то покупала стиральный порошок и фейри, как и тысячи моих соотечественников.
Список был стандартный и проверенный месяцами переездов через границу: консервы, крупы, молоко в тетрапаках и, конечно, шоколад. Ровно столько, чтобы не вызвать подозрения у финских пограничников, по нашу-то сторону границы вези хоть грузовик, только счетчиком и проверят. Эти же будут дотошно смотреть записи о членах семьи и их поездках, убеждаться, что не была превышена норма вывоза на человека в месяц, сверяться с длинным списком артикулов и названий... Удивляться нечему - экономическая блокада. Для личного потребления можно, а коммерческие партии нельзя. Понятно, что человек, скорее всего, в Питере все продаст, но это будет по ту сторону границы и, значит, не существует.
Бросила мешки в багажник, достала из-под сидения и аккуратно положила в рюкзак тяжеленький черный пластиковый пакет, ради которого я и ехала в этот раз в Суоми. Закинув груз на спину, пошла в туалет. Улла уже была там. Издали нас бы легко спутали - одного роста, одинаковые фигуры, джинсы, футболки, очки и даже хвостики мышиного цвета. Мы улыбнулись друг другу, я отдала ей ключи от машины, подождала минут 10, вышла из магазина и направилась к велосипедной парковке. Улла сейчас поедет по длинному маршруту девочки, пытающейся сделать максимум за одну поездку. Я знала про нее все, она - только то, что надо встретить своего почти близнеца, взять ключи и посетить места по списку. Да и это забудет дня через три, зачем оставлять лишние следы? Тем временем я отправлюсь в город проселочными дорогами. Ну и заодно оставлю пакет под камнем у озера... По эту сторону границы меня выследить нечем и некому.