Купола в окне
Шрифт:
И вот, лежала моя кошка в коробке в углу, а я в то время читала жизнеописание святого Саввы. И дошла до того места, как он молитвой животных лечил. Обливаясь слезами, попросила я вслух святого:
– Если можно, помолись о моей кошке, а то так жаль её…
В ту же минуту кошка подняла голову, шатаясь, выбралась из коробки и с усилием прыгнула мне на колени. Я её погладила, шерсть посыпалась, говорю сквозь слёзы:
– Что, жить будешь? Вот и хорошо.
Кошка быстро пошла на поправку».
Монахиня слушает
Черная собака
Однажды она заскочила к нам в ограду. Я на нее: «Цыц!», а она глянула пустыми равнодушными глазами, без признаков боязни, и я замерла. Собака крутанулась возле забора и выбежала в приоткрытую калитку.
Привезли ее соседи, что жили через два дома от нас. Держали на цепи, а тут сорвалась, на моих глазах уронила старушку, ладно – хозяин вышел, отозвал псину. Бабушка поднималась, охая.
В другой раз она набросилась на девушку, изорвала низ пальто в клочья. Девушка, полумертвая от страха, только прижимала кулачки к груди и тоненько визжала. Хозяин не вышел, девушку отбили прохожие, вооружившись палками и камнями.
И вот, иду я по улице, а из проулка выворачивает, гремя обрывком цепи, эта черная фашистка. Я остановилась, боюсь смотреть в ее сторону. Двинулась потихоньку дальше и думаю – до дома еще далеко, добежать не успею – она меня сто раз съесть сможет. Что делать? Буду читать молитву…
«Да будет воля Твоя» – проговариваю внутренне и думаю – если на то воля Божия, то пусть псина меня жрет. Представила, как в ее челюстях кости мои трещат… Иду, неотрывно молитву читаю. Никто меня не ест.
Осторожно поворачиваю голову, и вижу – собака деловито бегает неподалеку, цепью погромыхивает, и на меня – ноль внимания! Абсолютно… Я пободрее зашагала, а молитву читаю, читаю. Так до калитки и дошла. Обернулась – собака в мою сторону даже головы не поворачивает.
Мысль была – может быть черное чудовище как-то исправилось, поумнело? Но буквально на следующий день собака снова кого-то искусала, и хозяин ее убил.
Дождь
Который день по окрестным сопкам бродили тучи. Но, откуда ни возьмись, ветер… И уносил долгожданные тучки невесть куда. Почва растрескалась, картошка в земле почти превратилась в печеную, грядки прольешь, чуть постоят – опять сухие, как зола… Вот и сегодня наползли тучи, и ветер снова поднимается…
Иду из магазина, навстречу знакомый дед:
– В церкву-то ходишь?
– Хожу.
– Не действуют ваши молитвы. Колотитесь там лбом об пол, дожжа не можете выпросить! – и сплюнул.
Я только вздохнула, ничего не ответила. Какой нам дождь по грехам нашим… Переживу, пусть плюется, прости его, Господи…
Не успела до дома дойти – застучали капли. С торжеством обернулась на деда, а его уж след простыл.
Домой дед возвращался под густым ливнем, вымок до нитки – я в окно видела.
Теперь при встречах здоровается, не плюется. Хотя моей заслуги в этом, конечно, нет.
Воробей
Пригласили в школу, рассказать о православных праздниках. Пятиклассники слушали замечательно. Рассказала об иконах, Рождестве Христовом. Учительница позвала на следующий классный час – провести беседу о празднике Крещения.
Пришла, а тут в окне, между рамами – воробей. Дети говорят – все уроки там сидит. Окно огромное, вверху – чуть приоткрытая форточка. На улице – мороз, воробей втиснулся в щель у форточки, свалился вниз, и выбраться не может. Взлетал, говорят, много раз и падал обратно. Выбился из сил, сидит, помятый, с приоткрытым клювом. Веду урок, а дети все поглядывают на воробья, переживают. На перемене пошли смотреть – что можно сделать. Рамы приколочены, проклеены, самим не открыть. Дети смотрят на воробьишку, вздыхают.
– Вы попросите Боженьку, – говорит мне потихоньку Ваня, рыжий худенький парнишка, – пусть Он воробья достанет…
Я растерялась немного, но на ухо ему отвечаю:
– Давай вместе просить…
Не столько молюсь, сколько думаю, где бы завхоза найти, чтобы раму открыл. А Ваня ресницы опустил, стоит, шепчет что-то про себя… Разыскала я завхоза, так, мол, и так… Он согласился помочь. Хотела с ним идти, да тут звонок, а у меня еще беседа, в классе этажом ниже. Веду урок, слышу – над головой грохот. Радуюсь – воробья спасает добрый человек. На другой день заглянула к пятиклашкам. Рамы – без признаков вскрытия, заклеены накрепко.
– Дети, завхоз вчера тут был? Рамы открывали?
– Нет.
– А что за грохот стоял?
– Это в соседнем классе столы налаживали.
– А как же воробей?
– Не знаю, – улыбается рыжий Ваня, – мы пришли с перемены, а он исчез…
Возьмите книгу
В храме нашем случился конфликт. Группа прихожан решила написать письмо-жалобу на батюшку, с просьбой перевести его от нас на другой приход, а нам прислать другого. Я отказалась подписывать их жалобу, но на душе было тяжело. Не хотелось противостоять коллективу, и батюшку было жаль.
Приехала в город, зашла в церковную лавку. Подходит ко мне продавщица, протягивает книжечку в неброской обложке и вежливо говорит:
– Купите, книга – замечательная. Я прочла, мне очень понравилась.
Я внутренне насупилась – чего это она мне навязывать будет?! А потом устыдилась своей гордыни и, хотя не видела в том нужды, купила.
На вокзале раскрыла на первой попавшейся странице. А там ответ старца Арсения Балобановского женщине, которую уламывали подписать жалобу на священника. Отец Арсений твердо сказал – «Не подписывай!».