Кураж. В родном городе. Рецепт убийства

Фрэнсис Дик

— Ну, вы закончили, наконец, изучение меня по системе Бертильона? — нервно улыбаясь, спросила она.

— Извините, пожалуйста, но меня, естественно, интересует последняя жена моего отца.

— Вот уж никак бы не сказала, что это очень любезно с вашей стороны!

— Да, любезность не принадлежит к числу моих достоинств.

— Пожалуй, это одна из особенностей всего вашего поколения, не так ли? А может быть, вы просто начитались современной литературы?

— Не начинайте разговаривать со мной, как мачеха. Ведь

вы ненамного старше меня.

Она засмеялась, но лицо ее осталось неподвижным.

— Видимо, я ошиблась, говоря о вашей нелюбезности. Но все же я принадлежу к прошлому поколению… Простите..

Она отправилась к бару, находящемуся в углу, а я снова обвел взглядом комнату. Бар был устроен еще отцом, но все остальное было полностью переделано. Плотные светлые шторы на окнах, низенькая мебель, причудливо расставленная на огромной площади отполированного до блеска пола, девственно белые стены и мягкое скрытое освещение, казалось, наполняли комнату воздухом и делали потолок выше, чем он был в действительности. Единственной старомодной деталью, еще сохранившейся здесь, были раздвижные двери в столовую. От всех этих перемен комната показалась мне нежилой.

Миссис Вэзер подала бокал с виски, в котором было немножко содовой воды и много льда.

— За любезность! — подняла она свой бокал белой, все еще красивой рукой. Возможно, что я ошибался, определяя ее возраст, но, во всяком случае, она была не старше тридцати пяти лет.

— За женщин, которые привыкли не полагаться только на любезность, ответил я.

— А вы, видимо, довольно приятный мальчик, — заметила она, взглянув на меня и пригубляя бокал.

— Вас тоже никак нельзя назвать типичной мачехой. Или, может быть, в детстве я начитался сказок братьев Гримм?

— Сомневаюсь. Каковы ваши планы, Джон?

— Как это ни странно, но я приехал сюда с намерением обратиться к Д. Д. с просьбой о работе. После демобилизации из армии пока еще нигде не устроился, и…

— Разве вы не знали, что его нет в живых?

— До сегодня не знал. После того, как мама ушла от него, мы потеряли всякую связь с ним, и я почти забыл, что у меня когда-то был отец. И все же в течение последних двух лет, находясь в армии, вновь стал вспоминать о нем. Я не пытался связаться с ним, но думать о нем не переставал. В конце концов решил приехать сюда и поговорить с ним, но… опоздал.

— Вам, конечно, следовало бы приехать раньше. Он часто вспоминал о вас. Вы могли хотя бы написать ему.

— Что же он говорил обо мне?

— Он любил вас и часто, размышляя вслух, спрашивал себя, что стало с вами. Выражал опасение, что ваша мать научит вас ненавидеть его.

— Она пыталась, но не преуспела в своем намерении. Должен заметить, однако, что я прекрасно понимаю ее.

— Да?!

— Конечно. Отец возненавидел ее за то, что она нашла в себе достаточно сил бросить его, а сам даже не пытался найти нас.

— Почему

она оставила его, Джонни? Ваш папа не рассказывал мне об этом.

Мне не нравился слащаво-сентиментальный оттенок, который она пыталась придать нашему разговору, и я резко ответил:

— Потому, что он был неисправимым бабником.

Никакого впечатления на миссис Вэзер это не произвело. Она лишь откинула голову на спинку своего низенького кресла, заложила руки за голову и уставилась в потолок.

— В двенадцать лет вам было еще рано понимать это…

— Так что же все-таки произошло с Д. Д.? — словно не слыша ее, спросил я.

Его застрелили на улице, выпрямляясь, ответила она. — И никто не знает, чьих это рук дело. Ужасно! Я до сих пор не в состоянии говорить об этом более или менее спокойно.

— Вы, очевидно, очень любили его.

— Я боготворила его! — внезапно охрипнувшим голосом ответила она. — Он был единственным в моей жизни!

— А вам не казалось, что он несколько староват для вас?

Миссис Вэзер некоторое время внимательно смотрела на меня, но потом, видимо, решила, что никакого подвоха в моем вопросе нет.

— Кое-кто так действительно думал, — согласилась она, — только не я. Ваш отец владел секретом вечной юности.

— Но, к сожалению, не секретом вечной жизни. Он оставил вам хорошее состояние, не так ли?

— Что вы этим хотите сказать? — несколько растерянно спросила она. — Конечно, он обеспечил меня.

— Прекрасно! Вы, наверное, живете сейчас не хуже, чем при нем.

— Джонни, ведь вы не питаете ко мне ненависти, не так ли? До смерти вашего отца я даже представления не имела о содержании его завещания. Я понимаю, что вы чувствуете себя обиженным; считаете, что он поступил с вами несправедливо.

— С ним самим поступили несправедливо. Его убили. У вас есть какие-нибудь предположения, кто убил его?

— Ну, какие у меня могут быть предположения? — Она надула губы, как девочка. — Его капитал был вложен в самые различные предприятия. У него, наверное, были враги, Джонни.

— Значит, вы предполагаете, что он был убит конкурентами? Кого именно вы имеете в виду?

Мой вопрос явно смутил ее. Выражение ее лица не изменилось, но вся она напряглась.

— Что вы?! Никого! Да и вообще-то я мало что знала о его делах.

— Вы обещали вознаграждение за поимку убийцы?

— Нет. Мне посоветовали не делать этого.

— Кто вам дал такой совет?

— Не помню. Кто-то из его друзей. Мне сказали, что полиции легче вести расследование без ненужной шумихи.

— Полиция без «шумихи» и прекратила вести следствие…

— А по-моему, Джонни, полиция сделала решительно все, что могла. Инспектор Хэнсон несколько недель только и занимался этим делом.

— И замял его?.. Кстати, а где были вы во время убийства Д. Д.? Или это тоже секрет?