Шрифт:
Куреневский голем
Разбитая кукла в луже на асфальте... Зоя беспомощно пыта лась сложить ее части вместе, но у нее не получа лось ... Сильный ветер треп ал волосы. Они лез ли ей в глаза ,
– Держи его крепче, Йося, - оглушительно гр омко про шеп тала тоненькая девушка, и ее братишка послушно прижа л к себе глиняного человечка.
– Все будет хорошо... Просто верь...
Отрывистые звуки пулеметной очереди, крики, плач... Небо по темне ло от воронья , и в воздухе стало душно от запах а сырой земли ... Почему же он не пришел?.. Зоя вери ла , сильно-сильно вери ла , что он придет и защитит ее от этих тревожных снов... Девочка вздр огнула от приглушенного грохота. Она выпрям илась , не заме тив , что так крепко сжала осколок куклы в ладони , что по ее пальцам потекла кровь... Сверху е й было видно, как земляная чаша раскололась и начала пузыри ться потоками бурой грязной воды, которые обруши лись через край и сме ли деревья, крохотные домики, машинки, человеческие фигурки... Он проснулся... Он пришел за ней... Ее голем нашелся ... Зоя счастливо улыб нулась и разж ала ладонь, уронив осколок
Их складывали прямо перед зданием больницы, морг которой уже был переполнен. Перед зданием ждала толпа обезумевших от горя людей, кто-то выл и рыдал, кто-то истерично хохотал, кто-то просто застыл в молчаливом отчаянии, как я. Санитар тронул меня за плечо и виновато спросил:
– Она?
Я кивнул. Лицо Верочки было чуть удивленным, похожим на прекрасную каменную статую. Только статуи не застывают в такой страшной позе, с одной калошей и с сорванной одеждой. Всегда веселая и деятельная, я никогда за ней не поспевал, и в этот раз опоздал уже навсегда...
– Почему без одежды?
– спросил я, как будто это имело значение.
Санитар пожал плечами и перекрестился:
– Тебе, милок, еще повезло, что ее целую откопали, - и покосился на прикрытую брезентом кучу изломанных человеческих останков.
– Сволочи, - беспомощно выплюнул рядом со мной старик.
– Бульдозеры они пригнали, словно и не людей откапывать, а хлам ненужный... Нехристи!.. А то все гнев божий. Они, ишь, в Лавре трещинки увидали и храм закрыли, а у себя под носом на Куреневке не заметили!
Белый, как лунь, старец перекрестился, его слезящиеся глаза равнодушно смотрели на ряды тел, навечно скованных коркой застывшей пульпы.
– Зайчик Анатолий Степанович?
– раздался сухой голос. Передо мной стоял высокий подтянутый мужчина со странными, будто выцветшими глазами.
– Старший оперуполномоченный 6-го отдела Управления КГБ майор Кузьмин. Пройдемте со мной.
Я машинально взглянул в красную книжечку и кивнул, безропотно последовав за ним. Но уже дойдя до корпуса желтого дома, я встрепенулся и запоздало осознал страшный смысл сказанных стариком слов.
– Товарищ майор, обождите, как же так?.. Неужели тяжелую технику пригнали? Ведь нельзя, отвалы и так в состоянии предельного равновесия!.. А в воздушных карманах могут оставаться живые!..
Но Кузьмин меня не слушал, он молча шагал вперед, не оборачиваясь и не сомневаясь, что я послушно бреду за ним.
Майор по-хозяйски расположился в чужом кабинете.
– Товарищ Зайчик, что вы делали утром 13 марта?
– затянулся он сигаретой.
– Был на работе. Скажите, что происходит? Я же писал в докладных про аварийное состояние. Вы поймите, опасность все еще сохраняется. Туда нельзя тяжелую технику...
– Причинами аварии занимаются компетентные органы.
– Разве вы не за этим...
– Вы знали гражданку Прокопчук?
– Да, - окончательно растерялся я.
– Ее я тоже предупреждал об аварийном состоянии системы водоотведения. Водосбросные колодцы не чистились уже несколько лет...
– Вы с ней конфликтовали?
– Дарья Семеновна отделывалась нелепыми отговорками. У меня сложилось впечатление, что она некомпетентна, но из-за ее...
– Гражданка Прокопчук убита, - припечатал майор и сломал сигарету в пепельнице.
Меня с детства дразнили тугодумом, и это было отчасти правдой. Я плохо воспринимал сведения на слух и медленно их переваривал, особенно когда волновался. Сейчас я просто впал в ступор, уставившись на портрет академика Павлова на стене. Его осуждающий взгляд и окладистая борода напомнили мне батюшку Сергия из нашей старой коммуналки, который всегда точно знал, кто во всем виноват.
– Анатолий Степанович, давайте вы сэкономите всем время и чистосердечно признаетесь...
Я подавленно молчал, пытаясь осмыслить, что происходит. Убита? Не погибла, а убита. Почему? А почему погибло столько людей? Они тоже убиты? Кто виноват в их смерти? Я? Если бы я был более настойчив и убедителен...
– Значит, начнем сначала...
– тяжело вздохнул майор и затянулся новой сигаретой.
– В котором часу вы вышли из дому?
– В полвосьмого.
– На работу вам надо к девяти. Почему так рано? Вы живете...
– Кузьмин заглянул в документы, - на Фрунзе, а работаете...
– Я хожу пешком на работу...
– Через овраг и к центру? Путь неблизкий. Почему?
– Верочка...
– у меня сжалось горло от едкого сигаретного дыма, и вдруг сильно захотелось курить, - она считает... считала, что пешеходные прогулки пользительны для здоровья.