Курьер и Тьма
Шрифт:
— Ага, конечно, так куда он делся? След ведь свежий!
— Погоди, хм... а вот оно.
Эллион стиснул рукоять кинжала и вперил взгляд в выход из дерева. Дырка крупная, но едва заметная, у самой земли. Занёс оружие для стремительного тычка. Завалить одного, выбраться и попытать счастье с оставшимися... Эх, будь он здоров...
— Где?!
— Да вот же, вдоль дерева.
— А...
— Хитрый гад попался, перелез, а потом по стволу в чащу прыгнул. Скотина такая, ищи его теперь, как зайца в зарослях.
— Н-да, что делать будем?
Впервые голос подал третий, густой и бархатистый с пивными
— Я туда не полезу. Я не обезьяна в чаще бегать.
— Да ничего, мы теперь примерно знаем, где искать. Щас прикинем. Так... дальше по дороге руины, озеро, а в лесу... тоже руины, может спрятаться в них. Там и плодовые деревья, пусть и одичавшие. Хорошее место.
— Есть другой путь?
— Да, парочка. Если поспешим, то обгоним гада.
— Ну, значит, так и сделаем.
Эллион выждал, когда шаги удалятся и осторожно высунулся из дупла. Ожидая увидеть скалящиеся бородатые лица и блеск металла. Земля вокруг бревна вытоптана. Судя по следам, преследователи носят сапоги с шипованными подошвами и в снаряжении весят не меньше быка. Крупные ребята.
— Ладно, пусть ищут в лесу. — Пробормотал курьер, направляясь дальше по тропе.
***
Тишь плакала во сне. Роан, не спавший до утра, красуется на солнце глубокими синяками под глазами. Девочка плетётся за ним, часто оглядываясь и сверля спину друга тяжёлым взглядом. Лес остался позади и впереди простирается холмистая степь. Преддверие долины Мардока, что раскинулась меж гор на горизонте. Сегодня до неё не дойти, завтра... тоже. Дня четыре пути. Роан, сжал губы в тонкую линию. Они должны смочь. Обернулся на подругу и поймал испепеляющий взгляд... Вздохнул и сказал, перебарывая колючий ком в горле:
— Так надо было!
Поток яростных жестов, которые он не может понять, но выражение лица и скорость намекают на смысл.
— Он сам согласился! Давай поторопимся, иначе он...
Роан умолк, отвёл взгляд, нервно коснулся шрама под левым глазом большим пальцем. Провёл до губы. Слабая боль, застарелая и привычная. Немного отрезвляет, позволяет отвлечься от более сильной. Он не мог оставаться с Эллионом! Умирающий курьер двигается едва ли быстрее черепахи, а преследователи наседают на пятки.
Тяжёлое решение, но верное. Будущий правитель обязан научиться принимать их, иначе грош ему цена. Жалость, боль, страх и симпатии, всё должно остаться в прошлом.
Роан поправил плащ, коснулся колчана на поясе. Лук притаился в чехле, расправленный и довольно убогий, тетива лежит на дне, смотанная в клубок.
— Так, давай я подстрелю зайца или кролика, или что тут водится? А ты поможешь приготовить?
Тишь нехотя кивнула, оглянулась и утёрла глаза тыльной стороной ладони. Роан перевёл дыхание, натянуто улыбнулся и, остановившись, достал лук. Один конец, с накинутой петлей, упёр в носок сапога, иначе под весом тела погрузится в землю. Заскрипело сгибаемое дерево, свежий шрам на плече предательски кольнул. Всё-таки матросы не обрадовались тому, что плата будет отложена до его восхождения на трон. Но ничего, плоть заживает... пусть и не всегда.
***
Эллион упал лицом в грязь. Едва соображая, что происходит. Желудок и гортань сдавило спазмом и наружу вырвалась бесцветная рвота с плохо пережёванными стеблями травы. Курьер перевалился набок, закашлялся и растянулся на спине. Раскинув руки.
С двух сторон на него смотрят хмурые развалины, поросшие плющом и мхом. Старые настолько, что застали зарождение империи. Стены отлиты из чего-то похожего на бетон, из которого империя строила пирсы, но куда прочнее.
Илмирит подполз к одной, ухватился, силясь встать. Ногти скрежетнули по шершавой поверхности, срывая плющ и обламываясь. Асфальт и цемент, древние материалы и довольно простые... кровь земли и песок. Но эти руины, они другие.
Свет пробивается через переплетения крон, ложится на руины косыми лучами. Внутри зиждутся тени и сырость. Эллион зарычал, срываясь на влажный хрип, оторвался от земли, держась за стену. Поднялся, уткнулся лбом в холодный «камень», тяжело дыша и чувствуя, как с губ срываются струйки разжиженной крови. В теле нечто ломается, рвётся и растворяется. Оно разрушает само себя, сбитое с толку ядом.
Даже если сейчас Ринзара появится с противоядием, его уже не спасти. Урон нанесён.
Ладони ощущают чудовищную плотность «камня» и толщину. Сколько лет прошло с падения империи? Тысяча с лишним... те пирсы уже рассыпаются, а эти руины стоят. Заброшенные и забытые, они не покорились силам Айланы, богини природы. Только трое могут сказать, кто построил их, для чего и из чего.
Илмир, но его знания запрятаны в бесконечных архивах.
Кирион, но лишь путём исследования и помощи из библиотек Илмира.
Луниса, но она не выдаёт тайн...
Эллион хрипло засмеялся. Выдаёт, но только потом убивает слушателя, если тот сам не умрёт от открывшихся истин. В любом случае курьеру эти знания уже ни к чему. Он не сможет их передать в храм, но только лично высказать Илмиру.
Позади раздались приглушённые лесом голоса. Эллион замер. Холодная, костлявая рука опустилась на плечо и слегка сдавила. Смерть пришла за ним. В этот раз точно. Осталось только понять, что убьёт его раньше, сталь или яд.
Глава 3
Эллион медленно повернулся, едва совладал с чугунной головой, качнулся, выпрямляясь. На дороге меж бетонных руин стоит группа из трёх мужчин. Огромные бородачи, вооружённые боевыми топорами, облачённые в кольчуги из толстых колец. Головы покрывают остроконечные шлемы. Косые лучи света падают на них, окрашивают металл кровью заката.
Смерть.
Курьер расставил ноги, с натугой расправил плечи и поднял руки на уровень груди. Кулаки сжимаются с хрустом костяшек. Кинжал скрыт под плащом, не стоит выдавать козыри сразу. Пусть думают, что он безоружен.
Самый рослый указал на илмирита топором, зычно гоготнул:
— Я же говорил, этот лис нас путает! Следами сделал вид, что идёт к лесным руинам, а сам решил спрятаться здесь.
Голос густой, бархатистый, таким бы баллады петь у костра. Эллион сощурился, силясь разглядеть получше, не его братья по церкви и не лунниты. Наёмники Великих Озёр севера. Мест холодных и неплодородных. Зверские грабители, что по притокам выходят в море и грабят побережья. Мореплаватели, облюбовавшие узкое море.