Курьер запаздывает
Шрифт:
Тропанезе, дав Багрянову впасть в отчаяние и измерить всю глубину бездны, извлекает его со дна и держит на краю обрыва. В таком положении легче делать выбор.
– Еще не все потеряно, синьор Багрянов.
– Легко сказать!
– Но это так. В Триесте ведь все обошлось? Вот видите…
– А отказ посольства помочь?
– Перестраховка. Обычное явление… Да, забыл сказать, что я работаю в отделе, связанном с морскими перевозками. Командор Фожолли позвонил мне, и, как видите, я здесь.
– Вы воскрешаете меня!
– Просто оказываю пустячную услугу и счастлив, что это в моей власти.
– Хотел бы отплатить вам тем же.
Тропанезе слегка улыбается.
– Вы предвосхитили мою мысль. Могу я просить об одолжении?
Как я и полагал, речь идет о посылке. Приятельница Тропанезе, оказывается, давно мечтает прислать своему итальянскому другу редкое издание евангелия. Почтой это делать опасно - из сумок исчезают и менее важные вещи. Тропанезе рассчитывал на Дину, но поездка сорвалась так некстати, лишив влюбленных радости дарить и получать подарки.
Договариваемся о деталях. Жена полковника найдет меня в отеле “Кайзергоф”; она позвонит сама и назовется Эрикой. Мне следует помнить, что полковник ревнив, поэтому Тропанезе лишен возможности дать мне адрес или номер телефона своей пассии. Вполне логично и то, что наша встреча с Эрикой должна состояться подальше от посторонних глаз: полковник доставит мне кучу неприятностей, если накроет с супругой.
Тени в саду становятся все длиннее и длиннее; воздух свежеет, и с площади приплывает звон колоколов. Тропанезе механически крестится и смотрит на часы.
– Сейчас позовут к обеду.
– Я не приглашен.
– Значит, Дина ввела меня в заблуждение. А мне показалось, что в вашу честь готовится чуть ли не парадный прием!
Тропанезе в упор смотрит на меня.
– Хорошо быть богатым и позволять себе все. Синьора Ферраччи славится на весь Милан своими приемами. Еще бы! С такими средствами!… Впрочем, что я говорю: адвокат Карлини уже ввел вас в курс дела?
Отвечаю прямым взглядом.
– Я коммерсант, а следовательно - нуждаюсь в лоцмане. Без надежного кормчего трудно плыть в море экономики.
– Это верно. Пойдемте?
Тропанезе пропускает меня вперед и, дав сделать шаг, добавляет:
– Ради всего святого, будьте с моей Эрикой так же благоразумны, как в случае с лоцманом.
В голосе его я слышу одобрение.
Обед и начало вечера проходят весело и сумбурно. Много вина и шуток. Альберто изощряется в остроумии, а Дина грустна. Отводит меня к окну и спрашивает, когда я вернусь.
– Я еще не уверен, что уеду.
– Альберто не сказал вам?
– Ни слова.
– Завтра утром. Кажется, из Генуи… Вы и вправду не знали?
– Клянусь вам!
– Узнаю Альберто: не может без сюрпризов.
Официально о времени отплытия мне сообщает Тропанезе. К концу обеда. Все обставляется так, будто он и сам только недавно выяснил это, позвонив в Геную.
– А паспорт? А разрешение?
– Паспорт захватите по дороге, разрешение будет ждать в порту. Если вы не против, поедем машиной. Так удобнее.
Дина провожает нас до самой ограды. Прижимается к моему плечу. Альберто открывает шествие, мы замыкаем, и поэтому Дина смело целует меня в губы.
– Я буду ждать…
Меня или евангелие?… Благоразумно воздерживаюсь от вопроса и возвращаю Дине поцелуй. Пусть ждет и надеется.
– Чао, Слави!
С этим и отбываю. По пути на несколько минут сворачиваем к отелю, грузим в багажник фибровое чудовище, и “фиат”, развив сумасшедшую скорость, устремляется из Милана в Геную.
“Разведка Королевских
Вооруженных Сил. Управление -
агентурное.
Команданте Орсини.
Дорогой команданте!
Как Вы знаете из переписки, “Виконтесса” в основном закончила вербовку болгарина, который подвергнут нами проверке - максимально возможной при данных обстоятельствах и в столь короткий срок. Резидентура в Софии подтвердила факты, сообщенные им о себе, и, как мне кажется, нет оснований медлить с отправкой. Мы не намерены для первого раза связывать его официальными обязательствами и думаем закрепить отношения лишь тогда, когда он совершит обратный вояж из Берлина.
Хотя “Виконтесса” и ручается за своего протеже, я все-таки не рискнул доверить болгарину какие-нибудь документы, и из Берлина он привезет евангелие со вложением из чистой бумаги. Окончательная вербовка будет проведена при условии, что тайник в евангелии окажется неповрежденным, а ответы на запросы, посланные нами дополнительно в Софию, дадут уверенность, что болгарин коммерсант, и только коммерсант.
Мы предполагаем использовать болгарина в качестве курьера на “канале” Рим-Берлин, не посвящая в детали и лишь щедро оплачивая его риск. Копия рапорта оберфюрера СС фон Кольвица и факт доставки болгарином евангелия со вложением в тайнике дадут нам надежную возможность прочно держать его в руках, а приличный гонорар исключит в известной мере опасность перевербовки его гестапо. Страх и деньги - на такой основе будет закреплено наше с ним сотрудничество.
Дорожа временем и не имея оснований откладывать отъезд болгарина, я взял на себя смелость организовать его отправку и прошу Вас, дорогой команданте, санкционировать этот мой шаг. Прошу также обеспечить надзор за болгарином в пути следования силами агентурного управления ОВРА.
Преданный Вам
Фожолли”.
6. ИЮЛЬ 1942. ВСПОМОГАТЕЛЬНОЕ СУДНО “ВОЛЬТЕРРА”. ГЕНУЯ-МАРСЕЛЬ
Когда кто-нибудь идет за тобой по пятам, ты, естественно, стремишься как можно скорее ускользнуть от него, но иногда проще пойти ему навстречу и сказать: “Здорово, как делишки?”
Б.Райнов ,
Господин Никто
От второго завтрака до ужина, с перерывом на обед, в кают-компании идет игра в шмен-де-фер. Счастье покинуло меня; получаю или мелочь, или баккара и потихоньку облегчаю бумажник от франков. Кредитки скапливаются у пожилого немца в полувоенной форме, мрачно мечущего банк.
С нами играют экзальтированный француз неопределенного возраста и смуглый молодой итальянец, утверждающий, что его ждут не дождутся в Париже, на Монпарнасе. Он эксперт по живописи новой школы, хотя причисляет Модильяни к художникам конца XIX века. Эти двое играют осторожно; набрав четыре или пять, не прикупают, а немцу идут комбинации, близкие к девятке