Курган. Дилогия
Шрифт:
Догорала заря, серые сумерки сливались с темным лесом. Вскоре стемнело, в небе загорелись звезды, русалочье озеро разрезала широкая лунная дорожка. А окрест озера по-прежнему стояла гнетущая тишь: ни стрекота сверчков, ни шороха мыши, ни возни зверя в дальних кустах. Даже сумеречные охотники, филины и ушастые совы, и те молчали – не ухали, по своему обыкновению. А ведь настала их пора: ночь – время охоты. В озере затаились лягушки. Лишь изредка в водной глади разбегались небольшие круги, тогда дорожка подергивалась легкой рябью. Это плескалась озерная рыба.
Белана вкрадчиво спросила:
– Ну, и как тебе эти волшебные украшения достались, Ярина? Расскажи, мне интересно. Говорила – нашла, а потом тебя одарили найденным. Как это получилось?
Губы Ярины тронула загадочная улыбка. Вот и похвасталась своими дивными украшениями. Впрочем, все кончилось хорошо: она опасалась, что Велла осерчает, что снова начнутся нравоучения. Но обошлось! Обычно старшая не упускала возможности поучить и попенять молодым русалкам, если, по ее мнению, они делали что-нибудь идущее вразрез с принятыми в их мире обычаями. И не важно, что все молоды и выглядят, как юные девушки – на то они и берегини, богини, живущие в воде и около нее. Просто в этом мире Велла появилась раньше, и знает больше Ярины и Беланы. Хотя они равны. Чтобы превратится в русалку, надо в другой, предыдущей, жизни познать, что такое ужас, боль и смерть. Все прошли через это.
Ярина покачала головой.
– Помните, прошлой весной в Ледаву корабль зашел? Дошел до Виннеты, и там якоря бросил. Чужеземный корабль – большой, красивый.
– Кораблей много приходит, разве все упомнишь! И что? – улыбнулась Велла.
– А то, что в Альтиду никогда такой корабль не приходил. Он – наотличку от других парусников. Я как раз рядом вертелась, рассматривала его. Диво! Корабль воинский: борта у него из особых досок сделаны – толстых и широких. Наверно, на одну такую доску целое дерево пошло! Мачты, мне показалось, небо подпирают: они – чуть ли не выше этих сосен! – Ярина указала рукой на исполинские сосны, росшие окрест озера. – Только жаль, что он на веслах к Виннете подходил. Ах, думаю, наверно красиво, когда такое чудо в море под парусами идет! Посмотреть бы! Так вот, подошел он к Виннете на веслах. Штук по сто с каждого борта, наверно! А вот как глянула, что на нем творится, так тоскливо мне стало. Мореходы на нем странные, не как обычные люди. Хотя, может, там, откуда они пришли, все такие.
– А что тебя удивило? – усмехнулась Белана. – Мореходы – они и есть мореходы. Люди как люди, из какой бы страны они не пришли.
– Разные люди бывают! Вот и на этом корабле два разных народа в Альтиду пришло. Отвела я глаза, чтоб никто меня с корабля не увидел. Стала смотреть, что там творится, что за люди. Разные они. Одни разодеты роскошно, драгоценностей на них без меры – женщины так не наряжаются! Важные, Повелевают… И воины у них такие же: чуть попроще наряжены, но все равно – украшений на каждом – у-у-у! Не носят мужи столько золота, тем более воины. Так вот, разодетые предводители и воины – все светловолосые и светлокожие; высокие, надменные. Причем, каждый с хлыстом. Видно – повелители! И пускали они его в ход по всякому поводу. Я про хлыст говорю. Ох, не люблю я такого! – воскликнула Ярина. – И махали они хлыстами без всякой меры – били других, простых мореходов. А вот те, другие… Они и ростом поменьше, и пощуплее, и цвет кожи у них другой – как бронза, чуть светлее. А одежды на них – рубаха широкая, да порты холстинные. Наряд легкий – ветром насквозь продувает. А на иных и рубах нет. А весной холодно, так бронзовые мореходы аж трясутся, бедные! И у каждого на шее заклепанный железный ошейник.
– Это знак рабства, – нахмурилась Велла. – Невольники, рабы…
– Да, рабы, – с горечью сказала Ярина. – А ведь раб не может быть хорошим моряком, сами знаете! Невольник – он о свободе мечтает! А порой свобода – это смерть. На том корабле все рабы скованы были. Если он потонет, то и люди вместе с ним. И спасать его невольники не станут, я так думаю. Кто же будет свою темницу сберегать? Да и жизнь такая проклятая кому нужна? Нет таких. Но, видать, светловолосых повелителей не волновало это. Так вот, интересно, у некоторых невольников на коже одинаковый рисунок был: черные полоски, не ровные, разной ширины. И похожи эти полоски на раскраску какого-то зверька, только вот какого? В нашем лесу таких полосатых нет. А потом я догадалась – рисунок чем-то с кошачьей шкуркой схож. Кошки ведь полосатые. Подошел корабль к Виннете, стал на якорь. Предводитель светловолосых собрался на берег. Видно, что владыка, потому как одежда на нем богатая, а на шее висит большой золотой круг, весь каменьями самоцветными усыпан, на солнце переливается. Только у него одного такой, у других нет. Вокруг воины, его охраняют. Предводитель в лодку сошел, один из невольников подал ему ларец. Маленький, но видно тяжелый. Пошатнулся невольник ненароком, и случайно коснулся богатого одеяния. И тут воин, что рядом стоял, ударил раба. Сильно, Со злобой! А за что? Подумаешь – одежды коснулся! Чего только в море не бывает. Качка, ураган налетает, бури. На корабле все вместе держаться должны. Так что ж рукам-то волю давать? Раб и упал вместе с ларцом. Ларец о палубу ударился и раскрылся. Наверное, он под самую крышку был золотом и драгоценностями набит. Что по палубе раскатилось, а что и в воду упало. А предводитель – вот зверь!.. Да какое там зверь – звери этого не делают! Предводитель хлыст выхватил и ну раба избивать! А ведь невольник не виноват – его воин толкнул.
Ярина сняла свое коралловое ожерелье, протянула Белане.
– Вот это ожерелье, серьги, кольца, что на мне одеты, в воде и оказались. Много чего попадало…
– Себе взяла? – спросила Белана. – А еще что-нибудь интересное есть? Покажешь?
– Нет, я себе ничего не взяла. Все собранное отдала невольнику, что ларец подавал.
– А как же это получилось? – недоверчиво хмыкнула Белана. – Ну, то, что со дна собрала – это понятно. А как рабу передала? Зачем? Показалась ему?
– Да, пришлось объявиться, девоньки. Раба в воду бросили. Там я и оказалась. Думаю, он забыл, что меня видел. Я постаралась, чтобы он ничего не вспомнил. Сначала разодетый предводитель его хлыстом охаживал – разъярился, себя не помнил! А потом, как увидел, что драгоценности в воду попадали, так окаменел. Красный стоял – и вдруг как заорет шипящим голосом! Я помню, что он вопил и шипел. Вы же знаете, у людей много язЫков есть, да только мы-то можем все разобрать – было бы хотение.
Ярина попыталась изобразить змеиное шипенье. Не получилось, вышел, скорее, хриплый шепот.
– «Грязный немху! Ты жив, пока лучезарный Мелькарт не закончил свой небесный путь и не отошел в океан. Как только он скроется, я сам займусь тобой! Я вырежу из твоей спины часть мерзких черных полос и щедро украшу раны солью. Ночь и весь день ты будешь привязан к мачте. А вечером я продолжу пытку. И так будет, пока ты не издохнешь в страшных муках! Но иногда я бываю милостив, даже к таким грязным рабам, как ты. Если достанешь до темноты все, что по твоей вине упало в реку, я, может, и сохраню тебе жизнь».
Ярина поперхнулась, закашлялась. Изображать шипенье не получалось. Чуть осипшим голосом берегиня продолжила рассказ.
– А солнце уже садилось. Темнело. До ночи раб ничего бы не собрал.
– Ужасная смерть. Кто ж они такие? Мелькарт… Никогда не слышала о таком боге, – в раздумье сказала Велла. – И что дальше?
– Потом к ошейнику раба привязали просмоленную веревку. Такую, которая все вынесет, выдержит все передряги и ничего с ней не будет – крепка, как железо! Затем невольника бросили в Ледаву. На том месте, где стоял корабль, много омутов, у дна водовороты. Для человека глубоко. Куда там все собрать?! Надо найти несколько украшений, поднять их наверх и снова нырнуть! Он был обречен… Бедняга и до дна-то в первый раз еле спустился! Что б он там нашел? Утонул бы! Я его пожалела. Горемыка – он поднимался, а в руке держал всего лишь одно украшение. Его бросили снова, потом еще раз… На пятый или шестой раз у него из носа пошла кровь. Людям ведь на глубине не выжить, вода для них – смерть. Я поняла, что он ничего не сделает, захлебнется, и наверх вытащат покойника. Зачем такая жестокость?
Ярина полезла в поясную суму и достала небольшие изящные ножны. Вытащив из них нож, она показала его русалкам. Клинок был необычный. На первый взгляд казалось, что немного изогнутое лезвие сделано из золотистого стекла. В лунном свете он выглядел хрупким и ненадежным, словно игрушка. Но первое впечатление обманчиво. Берегиня выбрала небольшой камень и с силой ударила по нему ножом. В ночной тишине тоненько пропело лезвие, но с клинком ничего не случилось. А на камне осталась глубокая щербина.
– Видели? – спросила Ярина, и передала нож подругам. – Я по всякому пробовала. Что только не делала: будь у меня сил побольше – камни и железо рубила бы! Из чего он – не знаю.
Ножик внимательно изучили. Щелкали по лезвию ногтями, рассматривали сквозь золотистое стекло луну. Белана завладев ножом, попробовала потихоньку покромсать камень. Не получилось – сил маловато, только осколки отлетали.
– А где нож добыла? – спросила Белана. – Такой маленький, в руке удобно лежит…
– А он тоже на дне был. Недалеко от украшений и золота лежал. Может, из ларца выпал, а может, и нет. Он в стороне валялся, чуть песком присыпан. Если б не знала, что там, на дне, сокровища насыпаны, то и внимания не обратила бы! Но вот приметила. Я хотела веревку оборвать, да куда там! Ничего не получилось, эти просмоленные волокна ничем не взять, хоть зубами рви! Тогда я к этому ножику бросилась, и…