Курица в полете
Шрифт:
— Послушайте, Пузайцер, учтите, что я в Африке и говорю по мобильному! Нельзя ли поконкретнее?
— Понял. Когда вы вернетесь?
— В воскресенье.
— Я вас встречу!
— Зачем?
— Затем, чтобы не вылететь с работы! Наш главный продюсер рвет и мечет: подайте ему эту мадам! Все, пока!
— Подождите! — завопила Элла. — Подождите!
Что все это значит?
— Что вы таки будете вести эту чертову кулинарию! Пока!
— Элка, что? — дрожа от нетерпения, спросила Маша.
— Это
— А что я говорила? — с торжеством воскликнула Маша.
— Бред какой-то! Ну какая из меня ведущая?
— Прекрасная, замечательная ведущая! Элка, ты проснешься знаменитой!
— Чтобы проснуться, сначала надо заснуть, а я теперь точно не засну ни на минутку! Я боюсь, Машка!
— Чего ты боишься, скажи на милость? Ерунда!
Во-первых, твое шоу пойдет не в прямом эфире, так чего бояться? Сделаешь что-то не так, переснимут, подумаешь, важность какая!
— А вдруг передача не понравится?
— Интересное кино, почему это она не понравится? Махотину ты понравилась, начальнику Пузайцера понравилась, а они не самые глупые люди, надо думать. А уж пипл схавает, не сомневайся!
Только один совет я тебе дам — не уходи из агентства! Одно дело — ты человек с профессией, классный юрист, и совсем другое — просто симпатичная дамочка, которая дает по телику кулинарные советы.
— Лелька не переживет, если я появлюсь на экране! — засмеялась Элла.
— Думаю, этого многие не переживут, Элка! Но зато… Зато ты сможешь здорово утереть нос своей мамаше. Ты все-таки станешь звездой!
— Да чихать она на меня хотела, стану я звездой или не стану… Она в лучшем случае скажет: «Не о том я для тебя мечтала, я хотела, чтобы ты играла в Карнеги-холл, а ты стала просто знаменитой кухаркой!».
— Эллочка, не расстраивайся, фиг с ней! — Глаза у Машки налились слезами.
— И не собираюсь!
— А вообще-то все логично, — задумчиво проговорила Маша, вертя в руках пустую чашечку. — Твоя поездка в Вену подвела черту под твоей прошлой жизнью, и вот теперь начинается новая…
— Знаешь, кажется, ты права…
— Только давай, пока мы тут, не будем про это думать… А то ты испортишь себе отдых. И цвет лица.
— Легко сказать, — засмеялась Элла.
— Попробовать :можно! Расскажи мне лучше что-нибудь про…
— Про что?
— Про твоего мужика!
— Про какого мужика? Про Мишу?
— Зачем мне сдался твой Миша? Совсем неинтересная тема.
— А другого у меня нет!
— Ты покраснела, Элка! Давай колись! Все равно я узнаю! Что это за дела — скрывать от меня хахалей? Я что, у тебя кого-нибудь отбила? Или растрепала кому-то о чем? А?
— Чего не было, того не было.
— Ну вот! Это нечестно, Элка! Слушай, а ты, часом, не спуталась с Махотиным?
— Рехнулась, да?
— Тогда почему такие тайны?
— Сглазить боюсь, — прошептала Элла.
— Ерунда все это, говори быстро!
Элла сдалась и все рассказала.
— Слушай, как его фамилия?
— Воронцов.
— Воронцов? Он снимает всякую живность?
— Ну да.
— Понимаешь, я его, кажется, немного знаю.
— Знаешь? Откуда? У тебя с ним что-то было? — смертельно испугалась Элла;
— Да ты что! Но он был мужем одной моей клиентки. Они развелись два года назад. И это, Элка, тот еще подарок. Во-первых, он жуткий бабник, во-вторых, что называется, вольный стрелок. Дома почти не живет, вечно где-то таскается. Ну и характер кошмарный…
— Это все со слов брошенной жены?
— Кто тебе сказал, что он ее бросил? Ничего подобного, это она его послала куда подальше.
Слушай, а хочешь я тебе нарою о нем чемодан информации?
— Нет, я вообще боюсь с ним связываться. Боюсь!
— Ничего себе боязнь… Прыгнула в койку с разбега, а потом испугалась. Раньше надо было бояться. Он небось в койке хорош?
— Не то слово, — прошептала Элла. — Не то слово! Но хуже всего то, что мне.., мне его почему-то жалко.
— Это как раз понятно! Таких скитальцев всегда хочется как-то пожалеть, пригреть, обласкать. Понимаю. Но им-то это не нужно, по большому счету.
Они ж как наркоманы. Вроде живет-живет, наслаждается домашним уютом, а в один прекрасный день может утечь хоть в замочную скважину, а ты уже расслабилась, привыкла, полюбила свое нэщечко.
— То-то и оно.
— Сколько ему лет? Где-то под пятьдесят?
— Он сказал сорок шесть. А что?
— Просто я думаю, а вдруг он устал, а? Вдруг ему до смерти надоело таскаться где ни попадя?
Надоела неприкаянность, а?
— Ну за два года вряд ли.
— Да ну, какие два года? Думаешь, с Лирой у него был домашний уют? Сильно сомневаюсь.
— Его жену зовут Лира? — вытаращила глаза Элла.
— Представь себе! Идиотское имя! А что ты так удивляешься?
— Машка, у меня в детстве была подружка Лира, это не она?
— Откуда ж мне знать?
— Сколько ей лет?
— Где-то под сорок, наверное.
— А как она выглядит?
— Ну такая.., маленькая собачка до старости щенок.
— А ты ее отчество знаешь?
— Ну да, Лира Орестовна.
— Блин, это она! Да, уж теперь-то я точно буду держаться от него подальше!
— Почему? Вы что, поссорились?
— Она… Она гадина! Когда я с Витькой спуталась, она такое обо мне говорила… От зависти небось дохла, бледная спирохета!
— Элка! — расхохоталась Маша.