Курс оверклокинга для операторов машинного доения.
Шрифт:
– Угостит кто-нибудь директора пивом?
– спросил Владимир Михайлович у Наждачного, сидящего подле ящиков со свирепым выражением средней головы Цербера.
Тот молча протянул ему бутылку, с которой Птицын и принялся обходить группы и кучки рабочих.
– Ну что, мужики, как настроение?
– спросил он у стоящих особняком Бегунка и Лещинского.
– Наше дело правое, - ответили они, - но в исходе забастовки мы все же сумлеваемся.
– Отчего же?
– сделал Владимир Михайлович богатырский глоток, - не верите
– В свои силы мы как раз и верим, - сказал Лещинский, - не верится нам в доброту нашей исполнительной власти.
– Испокон веков так было!
– подтвердил Бегунок, - на чаяния простого рабочего никто и нигде внимания не обращает. Отчего-то нашей стране проще наказать своего гражданина, чем защитить.
– Понял!
– протянул Владимир Михайлович, - но бороться за свои права все-таки необходимо.
Пятью минутами позже он зашел за здание кислородной и набрал на мобильный Чебурекову. Тот ответил сразу, словно ожидал звонка.
– Василь, здорово!
– поприветствовал Птицын приятеля, - не желаешь ко мне подъехать?
– Чего ради!
– буркнул тот, - мне и здесь неплохо… то есть, хреново. Полгода коту под хвост, и все из-за твоего Орлова! Сейчас как выпью водки, как набедокурю… или…
– Ты лучше давай ко мне!
– убедительно говорил Птицын, - у меня здесь светопреставление. Рабочие манифестацию затеяли в знак протеста супротив ареста Артема. Тут только тебя и не хватает.
– Ты знаешь, - оживился Чебуреков, - идея неплохая! По-моему, это - то что нужно. Сейчас я буду!
– Момент!
– вспомнил вдруг Владимир Михайлович, - если сможешь достать пиво, то вези. У меня тут скоро закончится, а в магазине не знаю, насколько хватит.
Чебуреков примчался через час. Сегодня он был в свитере и простых темно-синих брюках. Водитель Миша принялся деловито выгружать из «Уазика» запечатанные упаковки с «Очаковским традиционным».
– Здорово, мужики!
– крикнул Василий Петрович в толпу, - прослышал о ваших делах и решил присоединиться!
– Давно пора было!
– донесся из толпы голос Черного, - можно подумать, вам Артем чужой был.
– Нет, так дело не пойдет!
– сказал Чебуреков, - вы подогретые, а я нормальный. Сейчас мы это дело поправим.
Распечатав одну из упаковок, он достал оттуда двухлитровый баллон пива. Крякнув, свинтил крышку и, обливаясь пеной, сделал несколько жадных глотков. Вытерев по-крестьянски ладонью рот, он показал толпе большой палец.
– Я попытаюсь сейчас объяснить в общих чертах, что произошло, и как это отражается на мне. Вы уж послушайте пару минут, хорошо?
Рабочие ответили нестройным гулом и бульканьем слабоалкогольного напитка.
– Дело в том, - начал Василий Петрович, - что от нашего района в Верховное Собрание баллотируются два кандидата. Точнее, осталось только два. Первый из них ваш покорный слуга, а второй… второй - небезызвестный вам глава нашего района - господин Тарханов Иван Николаевич.
– Ну, и?
– с надрывом спросил Лещинский-старший.
– Так вот, ситуацию с нашими парнями он использует в качестве рычага давления на меня! Чтобы я снял свою кандидатуру и выборы превратились бы в фарс!
Лещинский заморгал.
– Это что, получается, если вы снимите свою кандидатуру, то моего пацана выпустят из КПЗ?
– Не факт!
– покачал головой Птицын, стоящий рядом с Чебурековым, - его там могут продержать даже до выборов. Как гарантию того, что Василий Степанович не будет трепыхаться.
– Так что же нам делать?
– Бузить!
– ответил злосчастный кандидат в депутаты, - бузить и надеяться, что вас заметят хотя бы в области. Можно посылать письмо Генеральному прокурору области, республики, наконец. Можно писать в газеты. Можно привлечь западных журналистов… нет, эти педрилы завоют, что и у нас «черных» притесняют. Но на фоне всего остального… короче говоря, способов много.
– Какой же из них самый лучший?
– спросила Антонина Лещинская, глядя с надеждой на Чебурекова.
– Все!
– ответил тот, - наступать надо по всем направлениям, чтобы противник так и не понял, откуда ветер дует. Нужно просто распределить обязанности. Кто-то будет выходить на газеты, кто-то станет заниматься письмом в Прокуратору, а кто и до телевиденья попытается достучаться. У вас двести человек в совхозе работают - наверняка у кого-то есть шурин, кум или сват в означенных инстанциях. Нужно просто все хорошенько проверить. Стоп! А у Артема ведь… а у Артема ведь! Погодите, мы сейчас с господином Птицыным пошепчемся!
Василий Петрович отозвал приятеля в сторону и тихо сказал:
– Ну и редкий же я дурак! Ведь Тема мне сам говорил, что у его приятель работает в одной из центральных газет заместителем редактора! Как это я забыл!?!
– А в какой?
– спросил Птицын. Он, в отличие от друга и коллеги ничего не терял. Поэтому и интерес у него в этом деле был чисто платонический. Если бы сейчас все еще продолжалась уборка зерновых, то он ради своего электрика и из окна не выглянул бы.
– А хрен его знает!
– выругался приятель, - но начало есть. Где твой участковый?
– Где-то был, - обернулся Владимир Михайлович, - он в отпуске, так по-гражданке прикинутый… а, вон он. Николаевич! Иди сюда - дело есть.
Затянутый в джинсу героических размеров, к ним протиснулся участковый.
– В чем дело?
– поинтересовался он, - говорите, но учтите, что меня здесь нет. Высочайшим повелением сослан в отпуск без права чтения периодики.
– Круто Иван взялся!
– присвистнул Чебуреков, - кабы только рога себе не обломал. Ему еще больше, чем мне депутатом быть охота. Дано ходили слухи, что его снять с района хотят…