Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— А Черпаков, значит, в твоем вкусе? — Сипкин отшвырнул букет на пол. Ромашки грустно шваркнулись на линолеум.
— Дурак ты, Вова, — тихо проговорила девушка. — Нет его в живых, сам ведь знаешь.
В голосе девушки чувствовалась горечь.
Ага… Все-таки завсклада ей не так безразличен, как она показывала мне. А Сипкин? Не в ее вкусе, или эта «комедия» специально для меня? Хрен их разберет, может, это она в моем присутствии ухажёра костерит, чтобы выгородить. Интересная парочка — водитель и бухгалтерша…
Сипкин шумно выдохнул, развернулся и уже зашагал к двери, собираясь выйти из кабинета.
— Стоять! — бросил я ему в спину.
Тот застыл на месте, обернувшись на меня. Поджал губы.
— Послушай, Вова, с пионеров больше денег не тряси, — назидательно проговорил я. — Если узнаю, придется мне тебя задержать, как подозреваемого по убийству Черпакова.
— Причем тут пионеры и Черпаков? — возмущенно выдохнул Сипкин. — И потом, товарищ старший лейтенант — у тебя на меня ничего нет.
Сипкин демонстративно скривился.
— Ревность — неплохой мотив для убийства, — пожал я плечами. — Сам знаешь, сколько следствие может длиться, и все это время будешь в СИЗО отдыхать. Это я тебе обеспечу. Понял? И со званием ты ошибся. Капитан я. Что молчишь? Насчет пионеров понял?
— Понял, — буркнул Вова.
— Молодец, люблю сообразительных. Все, свободен пока!
Верзила ушел, а я еще немного поговорил с Машей, пытаясь определить грань и глубину их отношений с Сипкиным. Но та лишь отмахивалась и говорила, что недалекий водитель просто бегает за ней хвостиком.
Что-то не похоже… Уж сильно рьяно она его защищала.
— Извините, — дверь снова распахнулась, и в проеме нарисовалась пузатая фигура в подтяжках и галстуке. Одутловатое лицо покрыто испариной. — Позвольте спросить, почему меня не известили о проверке?
— А вы вообще кто? — уставился я на толстяка, вспоминая, где я его мог раньше видеть.
— Ну, как же! Я Сомов Валерий Валерьевич, — представился вошедший. — Директор этой фабрики.
Точно, вспомнил теперь его. И видел я его здесь, на территории фабрики и на профсоюзных и комсомольских собраниях, только раньше, когда еще работал тут в 78-м. Он меня, конечно, не узнал. Каждого работягу в лицо ни один директор не помнит, особенно, если тот продержался всего несколько недель.
— Проверка внеплановая, — деловито проговорил я. — Извещать вас не обязаны. Но я уже закончил.
— У нас какие-то нарушения? — Сомов вытер лоб платком и уставился на меня выпученными, как у мистера Бина, глазами.
— Пока все в порядке, но… — я поднял указательный палец вверх, — сдается мне, Валерий Валерьевич, что, скорее всего, это не ваша заслуга, а моя недоработка. Плохо вы, товарищ Сомов, контролировали своего завскладом.
— Мы сами не ожидали никак, товарищ проверяющий, того, что с ним произошло, — развел руками директор, просочившись из двери чуть дальше.
— Я не про его смерть, — многозначительно проговорил я. — Вы поняли, о чем я… Мы за вами наблюдаем. До свидания.
Я забросил приманку. Если у директора рыльце в пушку, и его кто-то крышует из местных правоохранителей, то он непременно на них выйдет, а те обозначат себя. Тогда картина яснее станет. Мотив убийства двух сотрудников фабрики пока остается темным, как нутро деревенского погреба.
Я покинул кабинет и за спиной услышал вздох облегчения от директора, мол, пронесло на сегодня. Он тут же стал о чем-то шушукаться с Машей.
А я тем временем направился в отдел кадров. Постучал в знакомую дверь начальника отдела кадров и приоткрыл ее:
— Разрешите?
— Я занят, — гыркнул на меня Трошкин, не отрывая глаз от бумаг на широком начальственном столе, но, сообразив, что голос-то знакомый послышался, поднял взгляд и расплылся в улыбке. — Андрюха! Ого! Вот так сюрприз, что стоишь? Заходи!
— Так ты же занят, — хитро прищурился я.
— Для тебя я всегда свободен, — он встал со стула и поспешил навстречу.
Казалось, Илья ничуть не изменился — все те же короткие штанишки, рубашка, застегнутая наглухо на все пуговицы. Но это только казалось.
Мы обнялись.
— Какими судьбами? — поинтересовался молодой начальник кадров. — Опять в отпуск? У вас что, в милиции, отпуска по несколько месяцев? Нам бы так.
— В командировку приехал, — кивнул я. — Наливай кофе.
— Да, конечно, — Трошкин воткнул вилку чайника в розетку и нахмурился. — Что случилось?
— Да вроде ничего, — пожал я плечами. — А что?
— Ну, как же? Если ты приехал, значит, в городе как минимум маньяк объявился.
— Да хрен его знает, — я плюхнулся на диванчик, воткнутый сбоку у стены, рядом с журнальным столиком. — Убийства, похоже на маньяка. Кстати, обе жертвы работали именно на вашей фабрике.
Я ткнул в друга пальцем, как будто это он был за всё ответственным.
— Так ты из-за Морошко и Черпакова прибыл? — Илья, достав из шкафа кружки, банку кофе и коробочку «Рафинада», вопросительно уставился на меня и застыл.
— Ну, да…
— Скверные людишки были, — поморщился Трошкин.
Интересно! Обычно, все-таки, в первую очередь сочувствуют, хотя бы и походя, а тут вон какая оценка.
— Вот как! — удивился я вслух. — А поподробнее расскажешь?
— Черпаков этот — женский угодник, за всеми мало-мальски красивыми женщинами волочился, еще и нечист на руку был. Должность у него хлебная была, вот и занимался нетрудовым обогащением.
— А директор-то куда смотрел?
— Да знал он про его делишки, — отмахнулся Трошкин, чуть скривившись. — Но глаза закрывал.