Курсант: назад в СССР 2
Шрифт:
— А я знаю, что ли, как выглядит это самое удостоверение!
— Послушай, Аким, — спокойно продолжил я. — Мы ищем Олега, с ним беда приключилась, преступник мать его убил, а самого в лес вывез и бросил. Если что-то знаешь, скажи…
— Да у меня он, в избушке.
— У тебя?! — я не верил своим ушам. — Едрит твою бороду! Что же ты молчал?! Зачем нас мурыжил? Как он? Жив-здоров?
— Должен был убедиться, что люди вы порядочные, а не из тех, кто мальчонку в лес вывез. Он мне про это рассказал. И про мать тоже. Правда, я не сразу его понял. Нашли убийцу хоть?
—
— Нельзя мне в город, и ему нельзя. Пока…
— Это почему?… — нахмурился я.
Никак не мог понять, к чему клонит загадочный отшельник.
— Захворал он, простыл. Промерз по лесам бродить. Второй день в лежку. Температура под сорок, боюсь, как бы не пневмония.
— Черт, что делать? — я обхватил голову руками. — Как его из леса в таком состоянии вытащить? Ему в больницу надо срочно. Антибиотики нужны! Далеко до избушки?
— Да пару верст вниз по реке, — сказал Аким.
— А лодка у тебя есть? Может, на лодке вывезем?
— Нельзя, — покачал головой Аким. — Лодка есть, мотора нет. На веслах еще дольше, чем по лесу, получится. Первое поселение только через день пути вниз по реке. И то, там ни больницы, ни фельдшера и в помине нет. Я туда, бывает, наведываюсь шкурки обменять на патроны и соль.
— На вертолете можно вывезти! — предложил Погодин. — У пожарных МИ-8 есть.
— Точно! Уже есть! — одобрительно закивал я (сам до такого не догадался, смирился с тем, что МЧС еще не существует). — Так… План такой. Дуйте с Петровичем назад. Завтра будете возле “Москвича”. Может, раньше, если на спасателей нарветесь. У них УАЗы, тогда быстрее из леса выберетесь. Вот, эту косу я отметил на карте. Пускай начальство с пожарными договаривается насчет вертолета. Завтра вечером я сюда приду. Надеюсь, вертолет будет на косе.
— А с этим что делать? — спросил Петрович, ткнув стволом в связанного Седого.
— Мешаться он будет нам, если с вами отправить, то замедлит, — задумчиво проговорил я и незаметно подмигнул друзьям. — Предлагаю пристрелить и в леске прикопать. Кто за?
Я поднял руку.
— Э-э! Мужики! Вы что творите?! — завопил Седой. — Не слушайте его, меня под суд надо! Ты же мент? — уставился он на Погодина, ища поддержки. — Ты допустишь, чтобы меня шлепнули?
— Андрюха, — Федя повернулся ко мне. — Этот выродок прав. Я милиционер и не могу допустить убийство. Поэтому давай без меня. Дождись, когда мы с Петровичем уйдем, а там уже и стреляй. Только кровь на песке не забудь присыпать. А лучше не здесь. В лес подальше его отведи…
И так он серьезно это говорил, что у меня самого аж зубы свело. Ты, мол, из моей жизни и смерти аттракцион устроил, и я тебя жалеть не буду. Ну и Федя!
— Э! Мужики! — взвыл браконьер. — Да вы чего?! Да я все скажу! И про подельников, и про золотишко, что мы у старателей отжали. Только не убивайте. Да вы столько висяков раскроете, места под медали на груди не будет! Все скажу! Только не стреляйте!
— А вот это другой разговор, — улыбнулся я. — Но смотри,
Я повернулся к отшельнику:
— Аким, есть у тебя сарай или погреб, куда этого хмыря определить? А то и правда пристрелить придется.
Аким молчал, будто раздумывая, а задержанный с надеждой смотрел на него и ждал вердикта.
— Найдем, — хитро прищурился Аким. — Если про золотишко расскажет, пусть живет пока…
Петрович и Погодин ушли за помощью. Я, вооружившись трофейной двустволкой, вел Седого к избушке отшельника. Аким шагал впереди, показывая дорогу.
Бандиту со связанными за спиной руками приходилось туго. Ветки хлестали его по морде. Он постоянно пригибался, замедляя шаг, но, получив тычок в спину стволом, вынужден был поспевать за Акимом.
Тропка петляла и ныряла под раскидистыми соснами, иногда на пути вставал пожелтевший березняк.
Воздух прозрачный и чистый. Мне даже самому захотелось стать отшельником. Но неспроста Аким тут прячется. Видно, что людям не доверяет. Парочка скелетов в его шкафу точно живут. Мне-то все равно. Самое главное, что он Олега спас и нас выручил. А если у него проблемы с законом, то это проблемы закона. Надо, конечно, будет поспрашивать его. Может, поделится…
Замшелые ели раздвинули лапы, открывая поляну. Бревенчатая избушка, наполовину вросшая в землю, смотрела на нас единственным оконцем. Из почерневшей трубы, торчавшей из дощатой крыши, струился дымок.
— Этого в погреб, — скомандовал Аким и указал на ветхий навес, под которым угадывался деревянный люк.
— А не замерзнет? — спросил я.
— Я ему фуфайку старую скину и валенки. Жить захочет — выживет. Извиняй, Андрей, других апартаментов для бандюков у меня нету.
— Погреб так погреб, — кивнул я. — Слышь, Седой? Как у тебя со здоровьем? В погребе пересидишь ночку? Не околеешь? А то, может, лучше сразу тебя того… Чтоб не мучился…
— Да здоровье, как у быка! — поспешил заверить браконьер. — В погребе посижу, только фуфайку дайте…
Мы спустили его в “подземелье”, и я сразу побежал к избушке. Распахнул дверь. Тусклое оконце отбрасывало рассеянный свет на нехитрую обстановку единственной комнаты. На дощатых нарах, застеленных шкурой, спал Олег. Я подскочил и сел на край лежанки. Потрогал лоб. Чуть мокрый, но все еще горячий. Это хорошо, что потеет. Значит, температура спадает. В дверях появился Аким:
— Травками его отпаивал. Не ест ничего, только отвары пьет. Надеюсь, вы все верно сказали и вертолет завтра будет.
— Конечно, будет! Весь город на ушах стоит. Из Москвы прокурорских прислали. Так что вертолет — вопрос времени. Только бы Петрович с Погодиным быстро дошли. Только бы успели…
— Погодин — это милиционер который?
— Да.
— А ты кто? Не милиционер?
— А я, можно сказать, дружинник…
— Странно, — Аким пригладил косматую бороду. — Ты на милиционера больше похож, чем Погодин.
— А ты тоже не похож на дремучего отшельника. Чем раньше занимался?
— Я вообще-то директором опытно-механического завода был.