Курсант: назад в СССР
Шрифт:
— Не было у нас с тобой никакой дружбы, Петров! Иди знаешь куда!.. В кадры!
— Да что ж ты злая такая, как Шапокляк из Мурзилки.
— Шапокляк из чебурашки!
— Да хоть из колобка! — Я придвинулся ближе и наклонился, чуть свесившись со стола. — Я вообще-то скучал… Но ты пойми. Дело не в тебе. И даже не во мне. Не по пути нам. Ты комсорг, а я вчерашний школьник. Сама знаешь, что люди скажут. Еще на собрании тебя захотят разобрать. И потом… Как ты меня с отцом собиралась знакомить? Не собиралась? Да? Вот, то-то и оно…
От
— Ладно, напишу тебе характеристику. Только правдивую. Не обижайся потом. И со стола слезь!
— Вот и замечательно! — я спрыгнул на пол и, подскочив к Зине, чмокнул ее в щеку.
Та чуть насупилась, но промолчала. Заправила лист в пишущую машинку:
— Что печатать? Есть пожелания?
— Напиши стандартно: умеет, не имеет, активен, не замечен, рекомендован. Подвиги не расписывай, выделяться не хочу.
— Да какие у тебя подвиги? — фыркнула Зина. — Комсорга охмурил?
— Вообще-то, это кто еще кого охмурил, — подмигнул я.
Поймав на себе гневный взгляд, поспешил ретироваться:
— Да шучу я. И, кстати, я ни о чем не жалею.
С заветной характеристикой я направился прямиком к Зверевой. Зина написала все, как я просил. Нейтрально-положительно. Толк в формальных бумажках она знала. И набила документ за пару минут.
Я постучал в дверь кабинета Раисы Робертовны. Только бы ведьма была сегодня в духе и не вздумала цепляться, что характеристика с ней не согласована или не выкинула бы что-то подобное.
— Войдите, — раздался знакомый голос.
И голос был не женский. Я с удивлением открыл дверь и шагнул внутрь.
За столом начальницы сидел… Трошкин.
— Андрей! — он вскочил и бросился ко мне навстречу, как собака, увидевшая на пороге долгожданного хозяина. — Ты как здесь? Привет! Как я рад тебя видеть!
— Э-э… Илья, — я недоуменно протянул ему руку. — Ты теперь начальник кадров? А Зверева куда делась?
— Нет, что ты! — Трошкин тряс мою ладонь. — у меня машинка пишущая в ремонте, я вот пока у Раисы Робертовны печатаю. А она с работы отпросилась. Ребенок у нее заболел.
— У нее есть ребенок?
— Хороший мальчик, — закивал Трошкин. — В четвертом классе учится. Раиса Робертовна раньше часто брала его на работу с собой, когда школу на карантин закрывали. Но сынишка пугливый какой-то. Тихий, будто не в мать совсем…
Неприятный холодок пробежал по спине. В голове пронеслась тысяча мыслей. Я вдруг вспомнил одну деталь, которую заметил при первой встрече со Зверевой. Эта деталь не давала мне покоя, но я не мог выкопать из глубин памяти разгадку к этому квесту.
Вся моя прошлая жизнь почему-то начинала блекнуть и стираться. Сначала я подумал, что это влияние реципиента, но потом убедился, что это нечто большее. Мироздание всегда стремится к равновесию. Если где-то прибавилось, то где-то должно убавиться. А теперь я вспомнил.
— Андрей, что с тобой, — Трошкин заглядывал мне в глаза. — Ты меня слышишь?
— Все нормально, — выдавил я улыбку. — Я вот хочу характеристику заверить. Печатью. Шлепни, пожалуйста, кадровскую.
— Да, конечно, — Илья взял с синего коврика, обрамленного металлической рамкой и пропитанного штепсельной краской печать с потертой ручкой. — С тобой точно все хорошо?
— Нормально. Скажи… А мальчика, как зовут?
— Какого мальчика? — Илья бахнул печатью по листку так, что я вздрогнул.
— Сына Зверевой.
— Олежка его зовут. А что?
Я сел на стул. Чувствовал, как на виске запульсировала жилка. Осталось узнать фамилию:
— А фамилия у него Зверев?
— Нет, фамилию он носит отца. Рогожин.
Меня словно обухом по голове ударили. Твою мать! Олег Рогожин. Этот десятилетний мальчик в будущем станет моим другом. А потом он же и убьет меня! Загубит мою и свою жизни. Но почему? Как он в такого превратится?
— Андрей, — Илья потряс меня за плечо. — Может водички?
— Спасибо Илюх, плесни лучше чаю. Покрепче, если можно.
— Как скажешь. Сиди здесь и никуда не уходи. Я у Раисы Робертовны брать заварку не буду, не хочу хозяйничать в чужом кабинете. Сейчас схожу за своей. Я быстро.
— Давай, — кивнул я, борясь с бурей эмоций.
Не каждый день узнаешь, что твой будущий убийца совсем рядом.
Вот почему Олег оставлял красный поясок на жертвах. И женщин выбирал стройных и примерно одного возраста. Все они похожи на его мать. Он просто убивал свою мать снова и снова. Но зачем? Неужели он ее не любил?
Будем рассуждать логически. Зверева все время пропадает на работе. Приходит домой с плохим настроением. Мужика нет, неустроенность в личной жизни и в бытовом плане сказываются на ребенке. Возможно она даже его бьет. Трошкин же сказал, что мальчик слишком тихий. Будто забитый. Все это в будущем даст свои корни. Олег вырастет относительно нормальным. Но когда система его надломит, и его вышвырнут на улицу, как паршивую собачонку, травма детства напомнит о себе и изменит его. Пробудит дремавшую много лет злобу.
Он захочет сделать то, о чем мечтал в детстве. Некая проекция реваншизма. Будет убивать, а на своих жертв одевать злосчастный красный поясок, который мать так любила. Это фетиш, который позволит ему немного успокоить свое альтер эго. Но я могу все изменить. Пока Олег маленький мальчик. Пока Зверева окончательно не сломала ему жизнь.
— Что вы здесь делаете? — в кабинет вошла Зверева, за руку она держала мальчика.
Глава 27
Сердце мое замерло. Белобрысый мальчишка смотрел на меня грустными глазенками. Я сразу узнал его: тот же овал лица, тот же чуть вздернутый нос и слегка оттопыренные уши. Это был Олег…