Курсант. Назад в СССР
Шрифт:
Чуть пошатываясь, я направился туда, где орал из динамиков Антонов старую песню, которая почему-то не смотрелась здесь чуждо. Никто не удивлялся, почему воет не Крид или другой Билан. Судя по всему, молодой Антонов заходил всем на ура.
Я поднялся по затертым до полированного блеска бетонным ступенькам и очутился в школьной столовой. Пахнуло пирожками и компотом. Но сейчас это была не столовая, а школьный ночной клуб. Стулья и столы сдвинуты в сторону и составлены друг на друга, вытаращившись вверх рогами ножек. На крашеных
Чего? Блин! Я перенёсся во сне в семидесятые? Так вот почему я одет, как жених на деревенской свадьбе. Так вот почему музыка такая нормальная играет.
Нарядные выпускники зажигали и веселились под музыку. На их трезвых лицах светилось безудержное веселье. Я вот так скакать без пива и текилы не умею. Мне сначала разогреться нужно.
Девушки в широких платьях. У кого-то гнездо на голове, у других замысловатая корзинка с ленточками. Простых косичек я не увидел. Каждая заморочилась и создала шедевр, на который я не мог смотреть без улыбки. Парни все в мешковатых костюмах, цвета детдомовской жизни и в отцовских галстуках в разный горошек и другие ромбики.
Музыка стихла. Выпускники недовольно загудели.
– Минуту, пожалуйста! – из-за шторки на сцене высунулся местный ди-джей. – Мне надо бобину переставить!
Из всех присутствующих он выглядел самым модным. Цветастая рубаха в индийский огурец, и никак не сочетающиеся с ней джинсы.
Пара девиц нырнули к нему за шторку и о чем-то его просили. Ага. Песенку заказывают. Через некоторое время из вегавских динамиков, расставленных по углам, полились мелодичные слова: «Там, где клён шумит над речной волной…»
Парни поспешили расхватать самых статных девушек. Парочки закружились в медляке, который был смесью вальса и обычного перешагивания вокруг оси на пионерском расстоянии друг от друга.
Я стоял и хлопал глазами, с интересом разглядывая обстановку. В зале учителей почти не было. Они, наверное, уединились где-нибудь в учительской и праздновали по-взрослому, оставив для порядка в столовке пузатого мужика в синей олимпийке и свистком на шее. Но судя по его красному носу и осоловелым глазкам, физруку уже и так было хорошо. Он стоял у прохода и наблюдал за танцующими девушками, то и дело смахивая с лысинки выступающие капли мятым клетчатым платком.
– А ты почему меня не приглашаешь? – передо мной неожиданно выросла миловидная смуглолицая девушка в белом, как у невесты платье.
– Катя? – с интересом уставился на нее я.
– Ну а кто же ещё? – хохотнула она, и схватив меня за руку, потащила в гущу зала.
Я приобнял её немного сильнее, чем по-пионерски. Она уткнулась в меня упругой грудью, чуть залилась краской и немного отодвинулась, чтобы не смущать народ и себя. «Как легко краснеют девушки» – подумал я. – «Будто в старом кино».
Мы медленно кружились под напевы «Синей птицы». От ее накрученных бигудями волос пахло сиренью. Я с наслаждением вдыхал аромат и готов был вот так кружиться целую вечность. Но песня кончилась. Катя нехотя от меня отцепилась, и глядя в глаза, проговорила:
– Рассвет встречать пойдешь? Уже скоро.
– Конечно, пойду, – не задумываясь ответил я. – Я на свой выпускной тоже ходил. Эта старая традиция.
– На какой свой? – вскинула черную бровь на меня Косичкина.
– Ну в жизни своей. Это же сейчас сон. Во сне я еще не ходил.
– Ты что, Андрюша? – девушка наморщила маленький носик и потрогала мой лоб. – Говорят, ты сегодня с лестницы упал?
Кто-то толкнул меня в спину плечом. Как бы нечаянно, но ощутимо. Я чуть подался вперед, но устоял. Я обернулся. Мимо протискивался Быков.
– Бык! – гневно крикнула Катя. – Смотри, куда прешь!
Громила не обращал на неё никакого внимания, он уставился на меня, сузив глубоко посаженные глазки, и большим пальцем провёл по своему горлу.
Глава 3
– Пойдем, Андрей, – девушка потянула меня за руку. – Не связывайся с этим придурком.
– А что ему от меня надо? – поинтересовался я, чтобы прояснить ситуацию. – Он смотрит на меня, как Навальный на президента.
– Чего? – девушка непонимающе на меня уставилась.
– Я говорю, как бык на красную тряпку. Я ему что, по рогам когда-то надавал?
– Ты? – девушка удивилась еще больше, видно я совсем не боец. – Нет конечно, он просто тебя не выносит.
Об отношениях с рогатым спросил я не из любопытства. Нужно уже определиться: либо «валить быка», либо, может, я сам когда-то накосячил. Просто не помню. Такое ощущение, что мой сон начался с середины истории про советского школьника-неудачника по фамилии Петров. И основные действия я уже пропустил.
Почему неудачника? Потому что я явно не спортсмен и не отличник. Судя по костюму, из семьи простой, как советские пять копеек. Хотя у девушек популярностью некоторой, как ни странно, пользуюсь. Во всяком случае у одной точно, а другие меня будто не замечали.
Парни тоже немного сторонились меня. Я почему-то это начал вспоминать. Вот и сегодня, пацаны бегали за школьный уличный туалет покурить и приложиться к стеклянной бутылочке с мутноватой жидкостью. Меня при этом никто с собой не звал. Отщепенцев никогда с собой не зовут.
Мы спустились в фойе. Дощатый пол, покрытый десятками слоёв краски сегодня сверкал, как дворцовый паркет. В полумраке он не выглядел таким облезлым. Мы сели на лавку возле расписания. Огромные листы, засунутые под стекло на стене, испещрены рукописными записями. Красной пастой выделены заголовки.