Курсантка с фермы. Имитация любви
Шрифт:
Я решительно шагнула к двери и вышла; на этот раз меня выпустили без возражений. Меня занимала одна только мысль – насколько же центавриане сдержанные! Будь на месте Ли Агап, а на месте Гоина – Слагор, к примеру, дело кончилось бы мордобитием, поломанной мебелью и клятвами в вечной ненависти. А так – мы просто перекинулись парочкой фраз и разошлись. Точнее, ушла я. Остается только догадываться, о чем разговаривают Малейвы сейчас.
«Разговаривают? — возмутилась моя девичья честь. — Да они делят тебя, дура! Де-лят! И чему ты так радуешься? Думаешь, Ли любит тебя, а Гоин так
Я остановилась. Маловато мне известно для того, чтобы вывернуться из этой ситуации. Гоин знает, какие у меня гены, Ли знает, какая я в целом, то есть у обоих есть козыри в рукаве. А у меня козырей нет! Затея с Солдом рискованна, да и кто знает, согласится ли куратор помочь мне?
Пока я думала над этим, Ли вышел в коридор и заметил меня. Недолго они разговаривали…
Центаврианин пошел ко мне, и я знала, что сейчас будет. Он укорит меня в недальновидности, посмотрит, как на свою собственность, и, не сказав ничего важного, удалится. Малейв всегда так себя ведет; ему нравится меня поучать и путать.
Я сложила руки на груди. Сегодня моя очередь поучать. Как Ли обычно начинает? С ласковой, доброй издевки.
— Выглядишь ужасно. Чем Гоин тебя так напугал?
Малейв косо на меня глянул и прошел к лифту. Может, он и хотел что-то сказать, но я его опередила.
— Вот и правильно. Всегда пользуйся лифтом, потому что по лестницам тебе ходить опасно: мало ли, ноги еще переломаешь… С твоей-то координацией. Как, кстати, голова? Не болит?
Ли улыбнулся и покачал головой.
— Болит, наверное. В следующий раз будешь знать, как шляться в темноте по мокрой траве. Вообще, это все из-за самонадеянности. Когда человек слишком в себе уверен, случаются такие вот досадные происшествия.
— Слабо, Нина, попробуй еще.
– -- Не понимаю, о чем ты.
Лифт раскрыл дверцы, и я зашла за центаврианином. Он спросил:
— И чего ты добиваешься?
— Ничего, — проворковала я, разглядывая Малейва. Он-то всегда на меня пялился, оценивал, отмечал любые изменения во внешности.
— На тебя «шестерочка» плохо повлияла?
— Наоборот, хорошо повлияла. Я вдруг стала ценить жизнь… Знаешь, ты очень красивый, Ли. Обычно у центавриан глаза черные, а у тебя зеленые. Так необычно для старшей расы… А еще у тебя светлая улыбка. Когда ты улыбаешься, становишься похожим на лирианца, примерившего черный парик.
Я лукавила. Меньше всего стоящий передо мной мужчина был похож на лирианца: все в нем было типично центаврианским.
— Легче к жизни нужно относиться. Тебе, с такой-то симпатичной мордочкой, достаточно разок улыбнуться, и все враги падут на колени. А ты вечно все усложняешь, чего-то там придумываешь, не договариваешь… Кстати, тебе не идет синий, ты в нем слишком бледный. Как… — я задумалась, подбирая слова. — Как вампир. Ну, знаешь, такие кровососущие твари из земного фольклора. Знаешь ведь?
— Нет.
— Как? Ты не знаешь про вампиров? Какое упущение! Исправься, если хочешь добиться успеха. Неосведомленный разведчик – мертвый разведчик.
Конечно, Ли понял, что я ему подражала,
— Ты действительно очень бледный. И напряженный. Отдыхать тебе следует больше.
— Приму к сведению твои важные замечания.
— Ты начал прислушиваться к чужим словам? Вот это прогресс, поздравляю! Ой! — я мило улыбнулась женщине, которая собиралась войти в лифт, пропустила ее и затерялась в толпе, пока Малейв не придумал, как поиздеваться надо мной в ответ.
Добросовестно проработав остаток дня, я освободилась. Мелкие поручения, которые мне давали, немного отвлекли от мыслей о Малейвах.
До своего корпуса я шла медленно, вразвалочку, наслаждаясь тем, что не устала, не побита, а действие регенерационного закончилось. Нормально себя чувствовать – это такое счастье! В столовую я вошла аккурат к ужину, и, уместив на подносе мясо с гарниром (длинные хрустящие овощи, похожие на поджаренных богомолов), помятую лепешку и стакан кислого сока, подошла к столу.
— Сюда, Ветрова!
Это меня Ридд позвал. Он сидел с парнями из нашей команды. Линды рядом не наблюдалось, и я решила, что присесть к курсантам можно. Некоторые из них выглядели паршиво. Раздутые лица, сбитые костяшки пальцев, ссадины-синяки. Почему мужчин так тянет драться?
— Ну, заработали баллы?
— Обижаешь! А ты сегодня работала?
— Ага.
— Ну, и как оно?
— Я сначала поем, а потом расскажу.
Курсанты возражений не имели. Закончив с основным блюдом – мясом с «богомолами» – я, попивая сок, начала рассказывать, что особо в отеле не напрягают, а управляющий не зверствует. В свою очередь, парни рассказали, что сегодня на пляже было весело и оживленно. Постояльцам очень нравится наблюдать, как практиканты соревнуются друг с другом за баллы; некоторые гражданочки делают ставки и потом липнут к победителям. В общем, эдакое реалити-шоу «Курсанты на пляже».
Пока мы разговаривали, в столовую подтягивались те из курсантов, которые проходили сегодня «шестерочку» или мучились в лесу. Кто-то был довольно бодр, а кто-то уныл. Так выматывают не столько сложные задания, сколько моральная усталость. Я понимала, что нас учат справляться со стрессом и быть готовыми к неожиданностям, но все равно считала тех, кто придумал «шестерочку», садистами. Одно дело, когда за невыполненное задание вылетаешь из академии, и совсем другое – когда невыполненное задание ведет к смерти.
Мимо столовой прошел Солд, и я решила, что сейчас самое время с ним поговорить.
— Мне пора, — бросила я и соскочила с места, позабыв про поднос. Орионца я догнала в коридоре, прежде чем он успел выйти.
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться!
— Что?
Акела Солд выглядел чуть ли не хуже, чем курсанты. Он тоже устал, и переживал, потому как за промах каждого курсанта из своей группы нести ответственность ему. Солд, конечно, не идеал, но он помог, когда у меня был нервный срыв. Накормил в беседке. В конце концов, он мне волосы сушил, и красивую косу плел.