Курсантка с фермы. Имитация любви

Грин Агата

Настала очередь для моей благодарности. Пожив с братьями, я поняла одну простую вещь – мужчинам всегда нужно быть уверенными в себе. Пропадает уверенность – и начинаются проблемы, самокопания, истерики. Да-да, истерики, под гнев замаскированные.

— Вы сказали как-то, что кураторы нужны, чтобы в нужный момент поставить мозги курсанта на место. Так вот, товарищ лейтенант, кажется, мои мозги слетели с положенного места.

— И куда же они девались, Ветрова?

— Понятия не имею, — я с грустью вздохнула.

— Плохо, Ветрова.

— Поэтому я обратилась к вам, товарищ лейтенант.

Мы

вышли из корпуса и пошли по дорожке к саду. Я знала, что в скором времени Насупоня заметит, что меня нет в номере, и пойдет меня искать.

— В чем суть проблемы? — сухо спросил куратор.

Плохо. Слишком быстро у него пропал игривый настрой. Я тоже было расстроилась, но решила, что сдаваться нельзя. Пусть он лучше наорет на меня, чем будет так сумрачно глядеть в никуда!

— Я не знаю, как справляться со стрессом. То, что для других легко, для меня сложно. Я хочу попасть на другую специализацию, но у меня не получается, я снова и снова остаюсь в списке группы ТР. И я не лукавлю, товарищ лейтенант. Я знаю предел своих возможностей… и я знаю, что, если останусь в этой группе, скоро свихнусь.

Мы прошли мимо развесистых кустов. Обдумав сказанное мной, Солд произнес:

— Поэтому ты весь второй семестр симулировала?

— Я надеялась, преподаватели заметят во мне явную склонность к другой специализации.

— Что мешало тебе сразу сказать мне об этом?

— Самонадеянность. Глупость, — тихо произнесла я и добавила еще тише, но отчего-то злее: — Бахвальство.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Так что же мне делать, товарищ лейтенант?

— Ты не просто так попала в свою группу. Несмотря на то, что силенок у тебя маловато, ты вписываешься в свою группу идеально. Чтобы перейти на более спокойную специализацию, нужно обладать внимательностью, аналитическим складом ума и трусостью. Да, Ветрова, ты не ослышалась. Именно трусостью.

— Я не совсем вас понимаю, товарищ лейтенант…

— А что тут понимать? Для специальной разведки ты не подходишь по физическим показателям, агентурно-оперативная только для центавриан, контрразведка требует большого ума. Может быть, ты могла бы перейти на стратегически-агентурную… — Солд задумался. — Да, в САР ты могла бы пройти.

— Товарищ лейтенант, меня достала разведка, — призналась я. — Может, есть шанс попасть вообще на другой факультет? К связистам, например?

— Нет. Туда ты никак не подходишь.

— Почему?

— Знаешь, кто попадает в ТР? — вопросом на вопрос ответил куратор. — Отчаянные. Люди, способные на все, только бы выполнить задачу.

Я вспомнила про абитуру, поднос, прыжки со скалы и свое противостояние со старшими. Пожалуй, меня можно назвать «отчаянной». И, кажется, у нас с Темой гораздо больше общего, чем я предполагала.

— Ну, встали мозги на место? — спросил Солд.

— Мне кажется, они меня покинули и никогда уже не вернутся.

— Не оставляй надежды, — ответил мужчина и лицо его, наконец, осветилось улыбкой. Я вспомнила тот день, когда впервые увидела орионца. Он показался мне мускулистым ангелом с глазами небесного цвета. А в самой академии? Чем больше красавчик-орионец орал на меня, тем сильнее он мне нравился. Но стоило

ему пропасть с моих глаз, как гормоны прекращали бесноваться, и мои мысли приходили в полный порядок.

Солд по-прежнему мне нравился вопреки всем своим закидонам, но нравился «спокойно», бабочки в животе больше не трепыхались, голова не пустела. Сначала влюбленность была яркой, волнующей, все в орионце казалось интересным…А как меня заводили его ругательные тирады! А сейчас все проще, и вместо яркого фейерверка эмоций чувствуется только тепло.

— У тебя еще вопросы, Ветрова?

О, много! Но захочет ли усталый мужчина на них отвечать?

— «Шестерочку» мы проходили совсем без страховки? Неужели в академии готовы рискнуть жизнями курсантов, чтобы только убедиться в силе их духа? — я выставила перед Солдом ладони и быстро добавила: — Подождите, не орите на меня! Учтите, от вашего ответа зависит, останусь я в академии, или нет!

Орионец не стал орать. Тяжело вздохнув, он кивнул:

— Была страховка. На каждом опасном задании. Но другим курсантам об этом знать необязательно, Ветрова.

— Поняла, товарищ лейтенант. Спасибо, что ответили.

— О чем еще ты меня спросишь?

— А что с Туллом? Он мой друг, товарищ лейтенант! Я хочу знать, как он!

— Ветрова, ты оборзела. Соблюдай субординацию.

Впору были испытать стыд за свое поведение, но мне, напротив, стало легче.

— А зачем, товарищ лейтенант? Субординацию соблюдать приходится только тем, кто ниже по положению, а те, кто выше – плюют на нее.

— Так это и есть закон субординации, Ветрова. Не будь наивной.

— И как же тогда жить? Подчиняться старшим по званию и расе, даже когда они не правы? Вы, гордый орионец, так живете? Принимаете такой порядок? И не стыдно порочить предков-завоевателей?

— Ты исключена, нахалка, — как бы между делом сказал Солд. Но глядел он на меня при этом по-доброму. — Никому не позволено говорить такие вещи куратору.

— Исключена? Ну и ладно. И, раз я теперь не ваша курсантка, давайте поговорим начистоту, Акела.

— Ты назвала мое домашнее имя, — мужчина подозрительно на меня покосился.

— Нганрав проболтался. Я с ним в резервации познакомилась.

— Маленький болван. Что он тебе еще рассказал?

— Ничего такого.

— Небось, все про меня разузнала у парнишки?

— Нет, — вздохнула я. — У меня тогда были другие проблемы…

Орионец остановился и сложил руки за спиной. Вид у него при этом был серьезный и вдумчивый.

— Ты знаешь, что о тебе говорят преподаватели? Репутация рушится быстро и тяжело восстанавливается. А у тебя Ветрова, дурная репутация.

— Знаю.

— Декан нам выговаривал, чтобы мы тебя лишний раз не трогали. Сержанту Розину звонили, просили быть с тобой помягче на зачете. Тебя кто-то навещал инкогнито. И в это самое время ты начала игру в «ленивую курсантку». Затем – распределение на Хауми. Даже у тех, кто относился к тебе хорошо, появились сомнения.

— Знаю, — повторила я.

— «Знаю», — передразнил мужчина. — Что происходит, Ветрова?

— У меня война. Со старшими.

— Интере-е-е-есно. Со всеми старшими сразу, или с некоторыми в отдельности?