Курсанты. Путь к звёздам
Шрифт:
Марк не выдержал первым. Не дожидаясь команды Бобрина старшего, он весело запел «Марусю» – строевую песню, которая не раз звучала на вечерних прогулках в училище. На свежем воздухе непременно хотелось петь, петь громко, и никто им этого не мог запретить. Все дружно подхватили припев, а лихой свист Семена Таранова разогнал местных голубей на крышах соседних домов.
У Исаакиевского собора перекуривали солдаты гарнизонного патруля, и исподлобья глядели на строй молодых лейтенантов с родственниками по краям. Возглавлявший патруль капитан искренне улыбнулся строю молодых офицеров, вспоминая свой давний выпуск, свою юность.
Вчерашние курсанты маршировали по главному проспекту северной столицы, отдавали честь Александрийскому столпу, символизирующему мощь русской армии, Исаакиевскому собору – крупнейшему православному храму Питера, зданию Адмиралтейства и Зимнему Дворцу Растрелли, без которых не было бы истории Отечества. Даже Гостиный двор, куда они бегали за сувенирами и подарками близким, лошади Клодта на каменном мосту через Фонтанку, любимые в увольнениях пельменную, кафе «Котлетная» и «Север», они не оставили без лихого приветственного «Ура!»
При приближении к каждому из них, громко звучала молодцеватая команда старшего лейтенанта Бобрина: «Равняйсь!» Офицеры мгновенно, как по струнке, вытягивали свои шеи из новеньких парадных кителей цвета темной морской волны, и резко поворачивали головы с модно выгнутыми пружинами на фуражках. Уверенно печатая шаг, они прощались с удивительным городом, интеллигентными, скромными его жителями, очаровательными девушками и теплыми воспоминаниями молодости, дождливой погодой и вечно серым небом. Лучшие юные годы оставались позади, и никто не знал, что ждет каждого из выпускников в отдаленных гарнизонах, боевых точках ПВО 1 , разбросанных мелким бисером по огромной карте СССР.
1
Типичные сокращения и сленговые выражения курсантов можно посмотреть в Приложении №1.
Машины в те годы на улицах можно было встретить так же редко, как сегодня паровозы на железной дороге. Поэтому строй уверенно шагал по проезжей части или уходил на тротуар при встрече с троллейбусами. Со строевыми песнями и криком «Ура», по силам поддерживая равнение, офицерская коробка медленно, но уверенно двигалась к своей основной цели – памятнику Петру Первому.
Памятный выпуск – точка отсчета офицерской службы. В каждом училище этот день отмечают с традиционными комичными шутками. Командование училищ, как правило, болезненно реагирует на лихие затеи юных лейтенантов. Ругают, наказывают, отправляют на гарнизонную гауптвахту, отчисляют из училища и отправляют в солдаты. Везде свои правила, и год за годом они поддерживаются: не может быть слава курсантская без ухарских замашек. Начистят, к примеру, гуталином сапоги у гипсового памятника так, что за километр они выделяются на белом фоне. Или нарисуют курсанты трафаретом очередную звезду (по числу лейтенантских выпусков) на макете фюзеляжа, крыле, корпусе, хвосте самолета или ракеты. Одни организуют самопальный салют, другие покрасят в необычный цвет плац, забор, скамейки.
Выпускники военно-морского училища имени Дзержинского, регулярно драили асидолом мужские причиндалы коню Медного всадника до ослепительного блеска. В этот год начальник училища объявил своим выпускникам, что ни один из них не получит диплом, и не убудет в отпуск до той поры, «пока яйца у коня снова не позеленеют!». Пришлось им применять все знания химии для срочного восстановления натурального цвета гениталий у памятника. Доложили адмиралу, он лично пришел на площадь, и проверил выполнение приказа, после чего соизволил выдать дипломы и отпускные документы флотским лейтенантам.
Те уехали, а на следующий день – выпуск гореловцев, которые решили поддержать добрые традиции флотских друзей, если моряки подверглись жесткой обструкции. За несколько шагов до известного памятника, прозвучала негромкая команда Бобрина-старшего: «Разойдись!» Шумная компания окружила известный всему миру шедевр франузского мастера, скульптора Фальконе плотным кольцом. Пара кителей мелькнула крыльями летучих мышей у пьедестала Петра на коне в бледном небе северной столице, и… нужное дело было сотворено.
Они блистали, как бляхи первокурсников, и тешили окружающих своим контрастным золотом на фоне зелёного налёта вековой патины скульптуры – символа города, прежде и ныне Санкт-Петербурга, а в те дни Ленинграда.
Недалеко от разводного моста компания остановилась. Опираясь на массивные плиты гранитного парапета, курсанты грустно смотрели на тёмные воды Невы, которые, как и сотни лет назад, мерно и спокойно катились от Ладоги к Финскому заливу.
Все прощались.
Кто-то спешил домой на Васильевский остров, у кого-то уходил поезд или самолет в дальний гарнизон, кому-то надо было вернуться в родное училище. Молодые лейтенанты, сняв или расстегнув кителя, говорили прощальные слова друг другу. Крепко жали руки. Нежно обнимались. Их белые сорочки мелькали на фоне серой набережной, и были похожи на маленькие стройные яхты у видневшейся вдали пристани.
Еще раз они обменялись телефонами и адресами, уточнили округа и места службы, куда каждый попал по приказу Министра Обороны СССР. В предписаниях, которые все получили, указывался только штаб округа или армии, куда следовало прибыть после отпуска, а там кадровики политотделов определяли конкретную должность и ее место на карте Родины.
Все знали, куда едут, но никто не предполагал, что ждет впереди. Где-то за месяц до этого события в очередном номере стенгазеты энтузиасты второго взвода пробовали дать прогноз, заглянув на пару десятков лет вперед. Но время показало зыбкость этих расчетов: ни одно предсказание не сбылось. Никто в те годы не мог предположить Афганскую войну, сбитый советским истребителем южнокорейской «Боинг», пролет Руста на Красную площадь, распад СССР.
Немного в стороне стояли и смотрели на своих офицеров молодые жены. Наброшенные им на плечи, кителя надёжно согревали их мужским теплом. Металлические звездочки на погонах бывших курсантов хороводом уносили свой блеск в предрассветное небо, увешанное мелкими и бледными северными звездами. Длинным был путь к лейтенантским погонам, трудным и важным этапом в жизни каждого офицера осталась учеба. Не все закончили четыре курса, только половина выпускников этого года дослужится до звания старшего офицера, а генералом в этом выпуске станет всего один. Но та дорога, что они прошли за четыре года, в памяти останется навсегда, и будет светить ярким маяком мужской дружбы, верности юношеским идеалам, воинской чести и долга.
– Сбылась твоя мечта, Семен? Прошел по Невскому строевым?! – Генка обнял Таранова, и тут же вырисовался Марк, которого совсем не качало после выпитого, наоборот, он отхлебывал из полупустой бутылки. – Точно! Ты сливочного масла наелся перед рестораном…
– Почему в Москву не едешь? – Марк продолжал улыбаться.
– Распределили в учебку Варшавского договора. Я говорю: «Зачем? Бегать за Вооруженные силы на соревнованиях? Надолго меня хватит? Ребята через пять лет батальонами будут командовать, когда я роту не прошел? Не-а». Отказался…