Курсистки
Шрифт:
– А куда? – совсем растерялась Валерия Георгиевна от полученной информации.
– Так вон, смотри, – старушка показала на огромный щит, установленный при въезде во двор. Там и адрес. А как же тебя они не нашли – то? За границей была, что ль? Тогда, конечно!
– Да, за границей, – ответила Валерия Георгиевна, думая о своем, – Спасибо вам, до свидания.
– Глядишь, увидимся еще. Нас много в один дом переехало отсюда. На Демократическую. Не отказывайся, коль предлагать будут. Хорошо там, лес рядом, чистый воздух.
– Спасибо, –
Когда она возвращалась обратно, из подъезда навстречу ей вышел какой – то мужик. Он буркнул что-то вроде «здрасти» и пошел к гаражам. «Наверное, тот самый Колька», – Валерия Георгиевна невольно отшатнулась, до того отвратно тот выглядел, – «Смотри-ка, и таких уродов любят женщины!» – мельком подумала она и тут же забыла об этой встрече. Ее больше беспокоила ее собственная судьба.
Глава 26
– Итак, продолжим, – Борин кинул усталый взгляд на скрюченную фигуру на стуле. Женщина, в отличие от Маргариты Ляшенко, старшей ее вдвое, выглядела жалко. Болезненная худоба делала ее фигуру словно изломанной: создавалось впечатление, что позвоночник не держит даже этот вес. Однако, Борин, присмотревшись к ней внимательнее, подумал, что она обладает весьма приятной внешностью. Черты лица были миниатюрно – правильными. «Ее бы подкрасить немного, приодеть. Что ж так не следит за собой, молодая ведь!» – мелькнула мимоходом мысль.
– Я все вам рассказала, – женщина упрямо покачала головой.
– Из вашего сумбурного рассказа, я, откровенно говоря, мало что понял. Давайте лучше по вопросам, Татьяна Петровна. Вы сказали, что с Софьей Гурской, то есть, Риттер, вы жили в одном дворе. Так?
– Да. И учились в одном классе.
– Тогда вы должны знать и Анну Ларцеву, пострадавшую в известной вам драке. Расскажите подробно, что вы знаете про избиение Ларцевой. За что вы ее избили?
– Она отказалась помочь Соньке. Отказалась говорить с матерью, чтобы та не ставила Соньке пару по русскому. Отец Соньки перестал бы давать ей деньги. А у нее и так были долги Каше.
– Кашину Максиму Леонидовичу?
– Да. Соньке опять пришлось бы отрабатывать у него. Ну, мужиков обслуживать бы пришлось. Понимаете?
– Понимаю, – ответил Борин. На самом деле он не понимал: что же такое могло произойти у пятнадцатилетней девочки, красивой и не бедной, если она за деньги соглашалась ложиться под кого попало!
– Мы дождались ее в сквере, она поздно возвращалась со школы. Кто – то ее толкнул, Сонька, кажется, она упала. А потом ее били, – женщина совсем согнулась на стуле, – Пока менты откуда – то не набежали. Двоих взяли.
– Как вы познакомились с Маргаритой Ляшенко? – резко сменил он тему. О драке Борин уже знал все.
– Я вышла из больницы, где лежала после того, как меня избили. Денег не было, жить мне негде. Марго, то есть Маргарита нашла меня в парке, когда я уже почти околела от холода. Да еще и ноги болели, мне их арматурным прутом перебили. В больнице так, подлатали раны, а долечиваться домой выписали. Домой…дома у меня не было. Мамашка моя пропила, пока я на зоне парилась. Марго меня на себе до машины доперла, домой привела. Отогрела, поесть дала. А потом устроила меня в пансионат для инвалидов.
– О драке, в которой участвовала Риттер, вы ей рассказали?
– Я. И еще кто – то. Она мне не говорила, кто. Я думаю, что Каша. Марго его знает. И развести Соньку на деньги она придумала. У нее долги. Я знаю, она заняла десять тысяч на квартиру, выкупить ее захотела. А скоро долг отдавать. Вот тут про эту драку она и вспомнила. Решила, что муж Сонькин ничего про нее не знает, раз замуж взял. Кто же захочет на бывшей шлюхе и чуть не убийце жениться?
Все это Борин знал от Маргариты Ляшенко. И ему было ясно, что к похищению мальчика эти две женщины отношения не имеют.
– Вы что – нибудь знаете о судьбе Анны Ларцевой?
– Соседка бывшая сказала, что они все уехали. Неизвестно, куда. И, кажется, у Аньки нашелся отец. Доктор какой – то.
– Как нашелся?
– Ну, как? У нее, как я помню, были только мать и бабушка. Наверное, папаша объявился. От кого – то же Аньку мать родила!
– Да, конечно, – сделал себе пометку Борин. Нужно будет расспросить бывших соседей Ларцевых подробнее. В городской базе данных Анны Ларцевой нет. Но, она могла сменить фамилию. Выйти замуж, например. Или взять фамилию этого самого, внезапно объявившегося в ее жизни, отца.
– Хорошо, Татьяна Петровна. Подпишитесь вот здесь. Адрес проживания не меняйте. «Да куда ей деться из богадельни?» – пронеслось в голове, – Возможно, у нас будут к вам еще вопросы.
Татьяна Васина была третьей участницей драки. Ей удалось убежать, когда задержали Косову и Софью Риттер. Взяли Васину годом позже, и за воровство.
Борин решил уйти домой пораньше. Хотя, как он подозревал, дома его никто сегодня не ждал. Даша с дочерью вполне могли опять уехать на дачу к Беркутовым.
Так редко случалось, когда он был дома один! Он уже и не помнил, когда открывал дверь, а его встречала тишина. Он не любил, чтобы тихо, это напоминало ему его холостяцкую жизнь, когда и дом – то домом можно было назвать с натяжкой, так там было казенно пусто. Только переехав к Даше, Борин с удивлением понял, что скатерть со свисающими кистями на круглом столе, куча мягких подушек на диване, тройной слой штор на окне в гостиной, в этом всем можно жить. Да еще как! Оказывается, подушка под усталый бок и мягко пропускающая отсвет вечернего фонаря полупрозрачная шторка создают покой. А этого как раз и требовало его измученное суматошным рабочим днем естество. И есть можно из тарелки, а не со сковородки, так почему – то вкуснее, и глаза не мозолит истертая временем клеенка, которая еще и прилипает к локтям, промыть – то ее толком нет ни времени, ни умения. Умеет он только ловить преступников.