Курсистки
Шрифт:
– Тем, что ты есть!
– Еще раз дура. А сказать папочке ты ничего не успеешь. Вещи собирай. Так, по минимуму. Много тебе там не понадобится, – Марго дотронулась до дверцы шкафа.
– Что еще ты там придумала?!
– Ты едешь в лесную школу. К мадам Агнессе. Слышала что – нибудь?
– Почему я должна слышать о какой – то там Агнессе? И что за школа?
– О! Школа та еще! Агнесса – бабка классная. Она из таких, как ты, дурь выбивает. Я с ней когда договаривалась, веришь, сама чуть живая от страха перед ней сидела. Она так говорит, будто приговор зачитывает. Да ты не бойся! – рассмеялась Марго, глядя на растерявшуюся Ксюшу, – Это ненадолго.
– Ну, ты и дрянь! Я отцу позвоню! Сама! Он приедет, выкинет тебя вон с волчьим билетом!
– Звони. Но это тебе не поможет. Только деньги потратишь. Кстати, папику твое обучение на «Курсах Агнессы Бауман» встанет в копеечку. Точнее, в несколько десятков тысяч зеленых. Так, что, еще «спасибо» скажи мне. Проще было тебя под статью подвести, да сдать на малолетку. Давай, чемоданчик доставай. Машина за тобой через час приедет. Кстати, а телефон в доме не работает. Временно, – добавила она насмешливо.
– Так ты что, давно уже обо всем договорилась?!
– Давно. Еще когда папочка твой дома был. Просто случая не представилось. А теперь, видишь, ты сама мне помогла. Очень кстати ты из лицея свалила. А Агнесса тебя готова принять в любую минуту. Вот так.
– Выйди!
– Нет, девочка. Я здесь посижу. А то ты еще сбежишь. Не трать время, мой тебе совет, собирайся. Нет у тебя другого варианта, уж поверь, – Марго взяла стул и поставила его у двери.
Ксюша молча открыла шкаф. Она решила, что сбежит по дороге. Попросится в кусты, и сбежит. «И тогда посмотрим, есть ли у меня варианты!» – подумала она, покосившись на мачеху.
Глава 7
«Господи, как же я устала! Кто бы отпустил меня на пенсию!» – Агнесса Лазаревна Бауман попыталась несколькими круговыми движениями пальцев размять затекшую поясницу. Конечно, на здоровье жаловаться ей грех. В восемьдесят три года ни одной серьезной болячки. Лицо, конечно, словно печеное яблоко, так ведь сама отказывалась от пластических операций. Сдается, поэтому и здоровье сохранила.
Тонкая талия у Агнессы была всегда. Ей как – то не удавалось набрать лишний вес, хотя она и хотела бы чуток прибавить к своим пятидесяти пяти килограммам. И тортик любила откушать и чай с сахаром, аж три ложки на чашку. Не брал ее организм лишнего. Так и шила ей портниха ее давняя костюмы по одному и тому же лекалу из года в год. И восхищалась искренне.
Умом и деловой хваткой она любому мужчине сто очков вперед даст. Так ей говорят они, старые и молодые, состоявшиеся и нет, завидующие зло и по – доброму, кто уж как умеет. А она спокойно деньги зарабатывает, не мешая никому и не давая советов: кто ж потерпит совет от женщины! Да и кто еще сможет заниматься тем, чем она: почти безнадежных дурочек, отбившихся от родительских рук, в женщин превращать. В таких, какой была она сама.
Агнесса сняла телефонную трубку.
– Юлия, зайди.
– Слушаю, Агнесса Лазаревна.
– С минуты на минуту у нас пополнение. Пусть подготовят «трешку». А сейчас попроси зайти ко мне Аду Карповну, Гордея, Беллу Васильевну и Виктора. Да, и Ядвигу, конечно.
– Пани Ядвига в городе. У нее закончились свечи, так она сказала, – с сомнением в голосе быстро проговорила Юля.
– Хорошо, с ней я поговорю позже.
Юля кивнула головой и вышла. Ядвигу она боялась. С тех пор, как та появилась в школе вместо матушки Евгении. Ядвига была «черной». И, хотя, с Юлиной точки зрения, магия, она и есть магия, хоть какого цвета, то, как работала Ядвига, вызывало страх. Перекрестившись (думать не нужно было об этой
В этот кабинет не опаздывали. Никогда. Потому, как, опоздание вело к увольнению. А такие деньги, которые платили на Курсах, не заработать нигде. И еще. Агнессу не просто уважали, ее берегли. И она чувствовала это. Порой ей самой до одури хотелось расслабиться, утром не просыпаться в шесть часов, пропустить завтрак, скинуть на денек школу на Аду или Гордея и ни о чем в этот день не думать. Она пробовала, честно. Проспать – проспала. А через пятнадцать минут сладкого забытья вскочила с кровати, вместо зарядки махнула пару раз руками и – в душ. Успела. Как раз к завтраку. Как всегда, с уложенной феном стрижкой и свежим маникюром. И никто ничего не заметил. Больше она эксперименты над собой не ставила.
Агнесса положила перед собой три пластиковых папки и вздохнула. Ей нужна помощница. Или, точнее, замена. Юля, конечно, исполнительна, но она не справится. И способности у нее так, средние. Курсы ей не передашь! Ада проста до безобразия. Да и что можно требовать от бывшей тюремной надзирательницы?
…Аду Карповну Коллонтай Агнесса «выписала» из поселка Гурьино в Сибири, где жила на поселении после выхода с зоны. Это время Агнесса вспоминать не любила и не только потому, что сидела ни за что, а потому, что помнила, из – за кого туда попала. Это была ее боль. Ада Коллонтай, молодая тогда, пышнотелая конвойная, видя, что худенькая и так Агнесса просто чахнет от тоски, стала приносить ей книги из дома. Библиотека ей осталась от деда, старого революционера – народника, сосланного в Сибирь еще при царе. Ада, воспитанная им, сама не мыслила себя без чтения, поэтому точно определила «лекарство» для заключенной.
Они даже подружились. Насколько это было возможно. Но полностью довериться Аде Агнесса не смогла. Как и никому другому.
Больше кандидатур на свое место Агнесса не имела. Ада могла быть при ней, но без нее, Агнессы, она точно перегнет палку. Не было в Аде любви, ни к кому не было. А тем более, к этим девочкам. Она была старшей над воспитателями, но курсисток держала от себя на расстоянии.
Правда, еще оставалась Белла Васильевна, психолог и большая умница по части девчачьих душ. Но она была замужем, любила своего мужа страстно и старалась пораньше освободиться от работы. Муж сидел дома, что – то там сочинял, то ли роман, то ли поэму, но покушать вкусно любил, ценил и домашний комфорт. Белла Васильевна с удовольствием варила ему борщи и вытирала пыль с компьютера. Агнесса понимала, что Белла держится у нее только ради зарплаты. Впрочем, отрабатывала ее она сполна…
– Вы уже знаете, к нам сегодня приедут три новые девочки. Начну с самой, на мой взгляд, сложной. Софья Риттер. С рождения девочка на попечении отца и няни. Мать отказалась от нее официально. Отец, Риттер Александр Генрихович, председатель областного суда. Любит дочь, но отчаялся хоть как – то с ней справиться. Гордей, что скажешь?
Гордей Прохоров пришел в школу сам. Агнесса, увидев в своей приемной гиганта под два метра ростом, с черными цыганскими глазами и совершенно седой шевелюрой, поначалу приняла его за сантехника. Объявление о приеме на работу технического персонала было напечатано на прошлой неделе. Поговорив с ним пять минут, она поняла – она отдаст ему службу безопасности. За пять минут она выудила из него все: злое – про Афган, больное – про его жену, нежно – ласковое – про дочь. То, что у него пятнадцатилетняя дочь, поставило точку. За безопасность девочек она теперь была спокойна.