Курская великая битва (01.08.1943 – 22.09.1943). Часть вторая
Шрифт:
№ 254 29 июня 1943 г.
В целях сбережения интендантского имущества и повышения ответственности личного состава Красной Армии за его сохранность приказываю:
1. За незаконную выдачу, утрату, порчу, хищение или невозврат данного во временное пользование интендантского имущества, помимо привлечения виновных к уголовной ответственности, взыскивать с них в судебном порядке стоимость имущества по заготовительным ценам НКО, объявляемым в приказах и справочниках, с применением поправочного коэффициента 2,5 в пятикратном размере (заготовительная цена увеличивается
2. При разрешении дел о недостачах (утратах) в дисциплинарном порядке взыскание с виновных стоимости имущества по заготовительным ценам НКО с применением поправочного коэффициента 2,5 в пятикратном размере производить: с военнослужащих – распоряжением командиров частей (начальников учреждений) и вышестоящих начальников с соблюдением ограничений, установленных Дисциплинарным уставом Красной Армии; с вольнонаемных – с соблюдением ограничений, установленных Кодексом законов о труде.
Сводка Советского Информбюро, как и многие предыдущие, начинается скупой фразой: «В течение 29 июня на фронте никаких изменений не произошло». Дальше следуют боевые эпизоды. На Западном и Волховском фронтах происходила редкая перестрелка… В районе Севска артиллеристы обстреляли железнодорожный эшелон с войсками противника… Западнее Ростова-на-Дону наши подразделения вели разведку… В районе Белгорода снайпер Конкин за 3 дня истребил 8 гитлеровцев…
Ленинградский фронт в сводке даже не упоминается. Под Ленинградом идет такая же, как всюду, редкая перестрелка. Артиллеристам удалось разрушить десятка два вражеских дзотов, подавить огонь нескольких минометных батарей и восьми артиллерийских орудий.
В течение часа город подвергался сегодня артиллерийскому обстрелу.
Пионеры в этот день принимали в своем Дворце гостящих в Ленинграде воинов Волховского фронта. Встреча закончилась экскурсией по Дворцу. Особенно большое впечатление на волховчан произвела выставка детского творчества, на которой представлены работы ленинградских ребят, выполненные в период блокады.
В Ленинградском отделении издательства «Художественная литература» вышел сборник стихов Всеволода Рождественского «Голос Родины». В нем помещены стихи о боевых буднях города и фронта.
Всеволод Рождественский
Белая ночь
(Волховский фронт)
Из дневника руководителя партизанского движения генерал-майора С. А. Ковпака: «29 июня 1943 г. Сегодня форсируем железную дорогу Луцк – Здолбунов. По дороге сильное движение вражеских эшелонов, в сутки проходит до 40 эшелонов с живой силой и техникой.
Для того чтобы не допустить эшелона с живой силой и избежать боя при переезде железной дороги обозом, высылаю диверсионные группы направо и налево от переезда, которые в 23.00 должны во что бы то ни стало заминировать оба пути железнодорожного полотна.
На западную часть посылаю минера Давыдовича и помощников ему Валитова, Олейника и Шерстобитова, для прикрытия работы минеров – 12 человек автоматчиков 3-й роты 1 стрелкового батальона.
На восточную часть старшим посылаю минера Островского и его помощников Иванова, Лебедева и Кох и 12 человек для прикрытия с 2-й роты 1-го стрелкового батальона.
В приказе предупредил весь личный состав, что дорога эта одна из основных магистралей, питающих восточный фронт немцев, и что близость столицы Украины (у немцев) Ровно, Луцка, Дубно может дать возможность противнику быстро подтянуть силы, а поэтому нужно исключительно быть настороженными, никому не отлучаться из строя, обоз стянуть подвода в подводу, не делая разрывов для двуколок рот, живая сила рот идет сбоку повозок.
Заслонам, резчикам проводов, бронебойщикам, диверсионным группам – всем быть четкими в выполнении требований приказа.
Приказал заготовить бензин, чтобы потом сжечь подорванные эшелоны. Вышли в 20.00, а диверсионные группы Давыдовича и Островского в 15.00.
Воинская часть сперва лесом, а потом житом и ярами в 23.00 подошла к железнодорожному переезду. Перед нами прошли 3 эшелона – 2 на запад и 1 на восток. Уже стемнело, а люди в деревнях все еще стояли, провожая нас. Население с радостью встречало нас.
Хотя бы успели диверсионные группы заминировать. Через каждую минуту вынимаю часы. Наконец связной конник доложил: «В 23.00 переезд занят».
Подъезжаю к переезду, докладывают, что заслоны по дороге на восток и на запад заняли исходное положение. И тут же смотрю: с запада мчится поезд, три огня в темноте все время увеличиваются, стук колес все приближается, и наконец вот уже близко, слышно, как лязгают рычаги колес, как свистит просачивающийся пар в золотниках.
Мелькает мысль: «Пропустили!» А что, если с живой силой? 3–4 тысячи солдат и офицеров. Бой. Невыгодный бой для нас. Пропустили наверно. Давыдовичу было приказано в 23.00, а он в 22.55 пропустил этот поезд.
Вдруг бах, бах – и бронебойки, и пушка, и станкачи как по команде заработали. А через 2–3 секунды оглушающий взрыв и за километр от переезда эшелон летит под откос.
В 23.15 слышу 2 взрыва на запад от переезда и в 23.25 на восток от переезда.
Спущено 5 эшелонов. Когда колонна прошла уже 2–3 км от переезда, а хвост колонны, переправившись через дорогу, заметал след обоза срубленной березой, которую везли пара волов, на дороге в темноте горели два эшелона, трескались снаряды и бомбы.
Эшелон, который подошел к переезду с запада, был нагружен рельсами, костылями и накладками на шпалы. Охрана – 10 человек немцев – была раздавлена. Только кочегар и машинист спаслись. Они рассказывают, что перед ними прошел эшелон со снарядами, бомбами и патронами. И он-то и взорвался на мине, поставленной слева от переезда. Днем везут в эшелонах боеприпасы, амуницию, самолеты (редко) и танки. И возят немецкие машинисты, а ночью – железо, лом разный – возят русские машинисты.