Курский излом
Шрифт:
«8.7.1943, в 06.00 усиленный 1-й батальон 1-го танкового полка начал атаку из района Покровки на Большие Маячки. В 08.10 Большие Маячки взяты в бою с уступающими нам силами врага. Около 09.00 бронегруппа начала нанесение удара из района Тетеревино на северо–запад»{659}.
Однако в Малых Маячках никакого боя не было. Дело в том, что в течение ночи и на рассвете командование корпуса проводило перегруппировку с целью создания сплошной линии обороны и усиления танкоопасных направлений. С наступлением темноты по приказу комкора полковник Н. М. Иванов из Больших Маячек вывел в лес у хутора Веселый оставшиеся танки своей 100-й тбр (24 Т-34, 2 Т-70 и 1 Т-60) вместе с мспб. Бригада была единственным советским боевым формированием, которое защищало село. В дальнейшем ее планировалось также отвести на восточные окраины Кочетовки в резерв
Перед рассветом в полосе корпуса Д. Х. Черниенко оборона строилась следующим образом. По распоряжению командующего 6-й гв. А 51-я гв. сд с 111-м гап и 12-м иптап должна была занять рубеж: южная окраина села Красная Поляна, выс. 251.0, 252.5, 239.6. Ее 156-й гв. и 158-й гв. сп предстояло вывести с участка 375-й сд. Они получили распоряжение занять оборону совместно с 31-м тк. На левом фланге 51-й гв. сд по линии (иск.) выс. 239.6, выс. 227.8, (иск.) Красный Октябрь располагалась 237-я тбр майора Н. П. Проценко.
Впереди на рубеже (иск.) ур. Долгий Верх, юго–восточные скаты выс. 252.5, 1 км юго–западнее Малых Маячек окопались подразделения 242-й тбр подполковника В. П. Соколова: мотострелковый батальон, иптаб, рота ПТР и 1-й тб в составе 18 Т-34. 2-й тб (21 Т-34 и 11 Т-70) — резерв комбрига, сосредоточился в лесу у х. Рыльский и одной ротой Т-34 ее разведку в районе х. Веселый. На участок выс. 252.5 — Малые Маячки отошли шесть батарей 28-й оиптабр майора Косачева (три батареи 45-мм ПТО 1842-го иптап и три батареи 76-мм ПТО 1838-го иптап).
Все три танкоопасных направления — за позициями 51-й гв. сд, а точнее, ее единственного 154-го гв. сп: дороги из с. Грезное в с. Кочетовка, из Малых Маячек на Веселый и из Малых Маячек в с. Сухо — Солотино, а также направления: Лучки — выс. 252.5-х. Рыльский, Сухо — Солотино перекрыли два полка 29-й оиптабр (19 45-мм ПТО 1847-го иптап и 19 76-мм ПТО 1843-го иптап). Все перечисленные выше части должны были занять основной рубеж обороны 31-го тк. Однако к рассвету [703] Д. Х. Черниенко получил ряд неприятных и очень тревожных сообщений. Во–первых, оба полка 51-й гв. сд остаются на прежних рубежах в пойме Липового Донца. Во–вторых, не прибудут и обещанные гаубичный и пушечный полки, они спешно направлены командующим 6-й гв. А для усиления района Верхопенья. Это существенно осложнило выстраивание системы обороны корпуса.
Наиболее слабо укрепленным был стык левого фланга 31-го тк (и соответственно 1-й ТА) с правым крылом 69-й А. Судя по рассекреченным сегодня документам, к утру 8 июля в селах полевому берегу Псела: Красный Октябрь — Прохоровка{660} — Козловка, наших войск не было. Оборона на правом фланге 285-го сп 183-й сд 69-й А заканчивалась в Васильевке. За реку, в излучину Псела, к вечеру 7 июля начали выходить спешно собранные полки 52-й гв. сд. Потом комкор-31 был вынужден изыскивать силы для более значительного усиления левого крыла. Сюда для прикрытия была направлена 237-я тбр, ее мотопехотный батальон окопался в одну линию на рубеже: Грезное — северо–восточные скаты выс. 224.5-южный отрог балки Моложавая. Следовательно, в случае прорыва его фронта враг имел возможность выйти к реке и вдоль ее поймы наступать как на север, так и, развернувшись, нанести удар в тыл 31-го тк. Как оно впоследствии и получилось. Напомню, что, как свидетельствуют документы дивизии «Дас Райх», ее командование именно здесь планировало нанести основной удар боевой группы.
Знало ли об этой опасности советское командование? Конечно, знало. Но, вероятно, расчет был на то, что если эсэсовцы и атакуют этот участок, то до 10.30 бригада майора Проценко должна выдержать его, а потом в дело вступит 10-й тк, развернувшийся за позициями 285-го сп. По некоторым отчетам о боевых действиях, здесь в это время уже находилась 11-я мсбр 10-го тк. Но обнаруженные мной документы свидетельствуют: приказ на занятие рубежа Красный Октябрь — с. Прохоровка — Васильевка — выс. 226.6 командир этой бригады полковник П. Г. Бородкин получил лишь 8 июля, после того как стало ясно, что немцы уже захватили ряд сел на левом берегу. Три ее мотострелковых батальона и корпусной минометный полк начали окапываться здесь с 21.00 8 июля. Из отчета 10-го тк:
«К моменту занятия корпусом указанного рубежа противник оказывал сильное давление в направлении на Прохоровку (село. — В. З.), в результате чего приказом командующего [704] Воронежским фронтом корпусу было приказано занять новый
11-я мсбр с минполком — Красный Октябрь, Прохоровка (село. — 6.3.), Васильевка.
183-я тбр с сап — южная окраина Андреевка и северный отрог балки, что южнее Андреевки.
178-я тбр с иптап — южный отрог балки, что южнее Андреевка, северные скаты выс. 241.6.
186-я тбр оставалась в резерве командира корпуса и занимала прежнее положение»{661}.
Несмотря на значительное количество частей и соединений, выдвинутых на участок 31-го тк (четыре танковые бригады, три иптап, стрелковый полк с двумя батареями дивизионного артполка), на тот момент это было наиболее слабое место в системе обороны 1-й ТА. Соединения майора Косачева и полковника Петрунина на 50 % были укомплектованы маломощными 45-мм ПТО, а танковые бригады — значительным числом легких Т-70. Войска сюда стягивались спешно, не только из разных корпусов, но даже из разных армий фронта. Приказы вышестоящими штабами о переброске и сосредоточении отдавались в большинстве своем без учета маршевых и транспортных возможностей войск. Их командный состав друг друга не знал, времени для простого знакомства, не говоря уже об установлении связи, налаживания взаимодействия, проведения рекогносцировки, да и просто для занятия рубежа и окапывания техники, катастрофически не хватало. Так, 154-й гв. сп и 192-я отбр{662} выходили на позиции уже после рассвета, под ударами вражеской авиации и огнем танков «Лейбштандарт». При этом на переднем крае 31-го тк ни одна бригада и ни один полк (будь то стрелковый или артиллерийский) не располагали средствами ПВО, не было даже зенитных пулеметов, не говоря уже об орудиях. Летчики 8-го ак имели прекрасную возможность наносить удары по наземным целям, как на полигоне, не опасаясь существенного противодействия со стороны наших войск. Все это в комплексе вело к тому, что на бумаге рубежи казались прочными (в танковых бригадах даже был резерв для контратак), а на деле никакой системы обороны, именно системы, не было. Командиры частей и целых соединений в такой суматохе не руководствовались [705] порочным, по своей сути, принципом «бьемся каждый за себя», но бывало, не разобравшись, воевали друг с другом.
На рассвете, оставив в обороне по Липовому Донцу мотопехоту и противотанковые средства двух моторизованных и одной пехотной дивизий, а также в качестве подвижного резерва танковый полк «Мертвой головы», Хауссер двумя боевыми группами «Лейбштандарт» и «Дас Райх» усиленными танковыми полками нанес удар по обороне 31-го тк. Атаку корпуса СС поддержал сильным бомбовым ударом 8-й ак. А перед появлением его групп штурмовых и бомбардировочных эскадр над позициями наших войск появился самолет–разведчик — двухвостая «рама», выискивая наиболее важные цели: группы танков и позиции артиллерии. После передачи значительных сил в ГА «Центр» этот авиакорпус, и без того использовавшийся предельно рационально, был сконцентрирован только на главном направлении, а интенсивность вылетов его групп заметно возросла. Причем, как вспоминал генерал Зайдеман, с 8 июля штурмовая авиация — подразделения «охотников за танками» Хе-129В и Ю-87G-1 — была нацелена в основном в полосу 2-го тк СС и 3-го тк для истребления подошедших сюда и обнаруженных противником советских танковых корпусов.
Перед рассветом, получив данные разведки о скоплении немецких танков в Покровке и у Больших Маячек, комкор Д. Х. Черниенко лично выехал в 192-ю отбр. и отдал приказ комбригу А. Ф. Каравану выйти в район Красной Поляны, выс. 252.5, и, в случае атаки противника, помочь пехоте огнем. Но об этом распоряжении генерала не были поставлены в известность ни находившиеся там бригады корпуса, ни приданные войска. При выдвижении уже в 5.00 у выс. 251.0 южнее Красной Поляны рота легких танков М 3л 416-го тб бригады была обстреляна вражеской артиллерией и завязала бой с его танками. Ей на помощь подошла 2-я рота 417-го тб 192-й отбр. С 6.25 бомбардировщики и штурмовики противника группами по 35–40 самолетов начали непрерывную обработку всего района, где предстояло действовать танкистам подполковника А. Ф. Каравана. Координировал удары авиации и атаки танков находившийся уже в 4.30 над полем боя немецкий самолет–разведчик «Фокке — Вульф-189», прозванный на фронте нашими солдатами «рамой». Вот одно из его перехваченных сообщений об атаке на колонну 192-й отбр: