Курсом зюйд
Шрифт:
— Боюсь, этот человек сейчас представляет интересы вовсе не моего короля, — Рёншельт то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил прямой словесный укол собеседника.
— С чего вы взяли?
— В противном случае он сидел бы в Бахчисарае и не высовывал носа, ожидая приказов его величества. Подобная деятельность, — фельдмаршал ткнул в сторону подъезжающей кавалькады подзорной трубой, — способна лишь нанести непоправимый вред королю. Едва ваш царь узнает…
— А ведь он узнает… если, конечно, нас здесь не перережут.
— Вот это-то и плохо, капитан! — воскликнул швед. — Я, конечно, очень надеюсь, что ошибаюсь в своих предположениях, но подобные кунштюки не должны становиться
Евгений усмехнулся.
— Сорок тысяч татар против шести тысяч солдат гарнизона осаждённой крепости, — сказал он, и только сейчас позволил себе иронию. — Вы ведь уже были в аналогичной ситуации, только по другую сторону крепостных стен. И года ещё не прошло. Помните, чем закончилось?
— К нам на выручку не придёт армия царя, — буркнул Рёншельт.
— Ручаюсь, она и не понадобится. Курьеров мы, конечно, отправили, но я не помню, чтобы где-то поблизости находились крупные силы. Исход сражения будет зависеть только от нас самих.
У Рёншельта на лице чуть ли не в буквальном смысле читалось: мол, мне бы вашу уверенность. Но всё же фельдмаршал промолчал. Не иначе снова вспомнил Полтаву.
Интермедия.
—…Договор вскоре будет подписан. Вы понимаете, что это означает для нас?
— Более чем. Но я не в силах этому помешать. У меня не так много полномочий, чтобы…
— От вас требуется совсем иное. Османская армия уже готовится выступить из Румелии. Приложите все усилия, чтобы русские уверились — это против них. Убедите посланницу царя, что румелийская армия через Валахию и Молдавию пойдёт войной на южные области России. Остальное возьмут на себя наши братья в тех краях… и в самой России. Хоть их там крайне мало, но влияние Братства в этой варварской стране постепенно растёт.
— Я сделаю всё возможное. Какова будет моя задача после того, как сия мадам убедит царя выступить против турок?
— Тогда её миссия на земле завершится. Думаю, вы не откажетесь стать последним, кого она увидит в этой жизни…
Возвращаясь к себе, шевалье де Сен-Жермен обдумывал, как могут обернуться события. И понял: Братство почему-то не рассматривает один-единственный вариант — что дама не поверит в историю с турецкой армией. Что тогда прикажете делать?
У шевалье не было ответа на этот вопрос. Как и на другой — что тогда сделают с ним самим.
Глава 9. Искусство возможного
1
Ну наконец-то подошла к концу эта нервотрёпка.
Иногда в ходе оживлённых дискуссий по поводу статей договора Кате очень хотелось явиться в егерском мундире и озвучить позицию своей страны на русском командном языке. Офигели бы все, с гарантией. Но в том-то и заключается искусство дипломата, что нужно добиваться своего, не используя грубую силу, даже если таковая в наличии. И это было самым сложным из всего, чему ей, отдавшей половину жизни войне, довелось научиться за полгода в Копенгагене.
Да уж, лучше пролить бочку чернил, вымотать пару километров нервов, зато избежать пролития рек крови. Этой красной жидкости ещё будет немало, ведь всё равно кто-то останется недоволен сложившейся конфигурацией и попытается внести коррективы явочным порядком. Но лучше худой мир, чем добрая ссора.
В прессе, пусть она и не была настолько популярна,
И вот наконец настал день, когда все стороны заявили о согласии поставить свою подпись под договором, который подводил черту под Северной войной. Как Катя и думала, это произошло не раньше, чем из Петербурга привезли положения договора между Россией и Швецией, подписанные лично Петром Алексеевичем и Карлом Карловичем. Россия по этому документу получала всю Карелию, Выборг, Сестрорецк, право на беспрепятственное судоходство, посещение подвластных шведской короне портов и свободную торговлю. Варшавский договор, по которому Польша становилась фактической колонией Швеции, аннулировался, поляки теперь могли свободно торговать через те морские порты, которые им нравились, и выбрать того короля, какой им был по душе. В качестве утешительного приза шведы получали право захода в русские гавани и торговлю там. Сколько Карлу пришлось заплатить деньгами и готовыми кораблями с полным вооружением, то в публичных статьях договора не разглашалось.
Секретные, к которым у князя Долгорукого и госпожи Меркуловой был доступ, показали, что Швеция по совокупности статей обеднела на весьма немалую сумму. Это помимо тех двух миллионов талеров, захваченных под Полтавой и которые Пётр Алексеич точно не отдаст. И здесь Катя была уверена, что государь своей выгоды не упустит, ведь в секретных статьях был прописал ещё и военный союз России и Швеции. А это означало солидные затраты на подготовку похода. Наверняка Карл начал сокрушаться, где ему теперь денег на войну брать, и гарантированно ему поступило предложение: мол, положенную по договору контрибуцию можешь оставить себе, но с условием потратить её львиную долю на армию и флот. Что Карл так и поступит, не сомневался никто. Этот человек слишком любил драку. А с кем драться, особенного значения для него не имело.
— Когда англичане об этом узнают — а они узнают — я представляю, что начнётся в Лондоне, — сказала Катя Василию Лукичу, когда они вместе читали полученную из Петербурга корреспонденцию. — Карл ведь ни гроша им не заплатил за те тридцать или сорок английских кораблей, захваченных его приватирами.
— Ясное дело, — усмехнулся Долгорукий. — И добро бы они стали с Карлом договариваться о возврате судов и товаров — наверняка свои корабли начнут посылать, словно их адмиралам заняться более нечем.