Курумилла
Шрифт:
— Да. Предполагая, что вы привезли важные депеши, я предупредил их об этом, не желая заставлять вас дожидаться.
— А! Весьма благодарен вам за эту любезность — время для меня очень дорого.
В эту минуту дверь открылась, вошли граф и Валентин.
Полковник, стараясь понять, с кем имеет дело, испытующе посмотрел на вошедших. Но ему не удалось ничего прочесть на этих холодных, бесстрастных лицах, и тот и другой походили на мраморные статуи.
— Господа, — обратился к ним капитан, — дон Винсенте Суарес, адъютант генерала дона Себастьяна Гверреро, военного губернатора Соноры. Полковник Суарес — два моих товарища.
Все трое чинно раскланялись друг с другом.
— Теперь, господа, — продолжал капитан, — прошу всех садиться. Полковник сообщит нам содержание депеш, привезенных с собой. Вероятно, эти депеши очень важны, так как полковник ни на минуту не останавливался с самого Гуаймаса.
— Говорите, полковник, мы вас слушаем.
Полковник принадлежал к числу людей, для которых обман является самым обыкновенным делом. Он всюду подозревал какие-нибудь происки. Так было и в данном случае. Далекий от того, чтобы догадаться об истине, он, тем не менее, понял сразу, что его водят за нос, хотя ему была совершенно неясна цель этого обмана. Ему не удалось прибегнуть ни к каким уловкам. Волей-неволей пришлось покориться.
Полковник вторично посмотрел на двух незнакомцев, точно желая проникнуть в их мысли, но эта попытка не увенчалась успехом.
— Senores caballeros, — начал он тогда, — я не сомневаюсь, что вы не забыли о тех милостях, которыми осыпало вас мексиканское правительство.
— Осыпало — это мило сказано, — с улыбкой прервал его де Лавиль, — но продолжайте, полковник.
Слегка смущенный этой злой насмешкой, полковник решил говорить дальше.
— Правительство и теперь готово сделать для вас все, в чем вы только будете нуждаться.
— От этого мы вас избавим. Благодеяния вашего правительства обходятся нам слишком дорого.
Разговор, завязанный в таком тоне, не обещал привести к дружескому соглашению. Но полковник не падал духом. Он мало заботился о результате переговоров, отлично сознавая, что тот, кто его послал, не постесняется, если захочет, осудить его при любом раскладе.
— Итак, — продолжал он, — я должен передать вам следующее предложение.
— Простите, полковник, не лучше ли будет прежде, чем говорить о самом предложении, указать нам на его мотивы?
— Senores caballeros, мне кажется, эти мотивы вам хорошо известны.
— Мсье, мы даже не догадываемся о них, и вы нас очень обяжете…
Граф и Валентин сидели неподвижно, точно статуи. Такая таинственность чрезвычайно беспокоила полковника.
— Мотивы очень просты. Из этого письма, — сказал полковник, передавая де Лавилю запечатанный пакет, — вы узнаете все.
Де Лавиль взял пакет, распечатал его, и быстро пробежав глазами послание, тотчас же скомкал.
— Полковник, — начал он твердым голосом, — губернатор Соноры забывает, что в колонии Гетцали находятся только французы, значит, там не может быть изменников. Мы сохранили свою национальность, несмотря на то что поселились в чужой стране. Если мексиканские законы не хотят оказать нам покровительства, то мы в нем не нуждаемся и сами сумеем защитить свою свободу.
— Эти угрозы… — прервал полковник.
— Это вовсе не угрозы, — решительно продолжал молодой человек. — Генерал Гверреро оскорбляет нас, французов, требуя бросить на произвол судьбы своего соотечественника, которого мы уважаем за его честность, мужество и благородство. Генерал приказывает нам не только отказать ему в поддержке, но и выдать его мексиканскому правительству. Он угрожает лишить нас покровительства закона, если мы протянем руку помощи графу, которого генерал считает разбойником и бунтовщиком. Пусть он поступает так, как ему нравится, но письмо с верным человеком будет переслано нашему посланнику в Мехико вместе с жалобой на постоянные притеснения мексиканских властей, жертвами которых мы стали с первого дня пребывания на этой территории.
— Вы напрасно возмущаетесь этим предложением, капитан, — ответил полковник. — Генерал к вам очень расположен. Я нисколько не сомневаюсь, что он сделает для вас много полезного, если вы согласитесь с ним. Что за дело вам, мирным колонистам, до этого бунтовщика-графа, которого вы даже и не знаете. Ваши собственные интересы требуют выдать этого злодея, для которого нет ничего святого. Прибыв в нашу страну, он запятнал себя самыми отвратительными преступлениями. Положитесь на меня, капитан, и оставьте тот гибельный путь, на который вы хотите ступить, откажитесь от помощи этому негодяю.
Капитан невозмутимо выслушал длинную тираду мексиканца, между тем как граф и его товарищ с трудом сдерживались. Наконец полковник замолчал, граф окинул его презрительным взглядом.
— Вы закончили? — сухо спросил де Лавиль мексиканца.
— Да, — смущенно ответил тот.
— Отлично, я очень рад, что переговоры наши подошли к концу. Будьте добры сесть на лошадь и немедленно покинуть колонию. Что касается генерала Гверреро, то я сам передам ему свой ответ.
— Я удаляюсь, сеньор. Когда же генерал должен ждать вашего ответа?
— Раньше чем через сутки. Ступайте.
— Я слово в слово передам генералу нашу беседу.
— Этим вы доставите мне большое удовольствие. До свидания, мсье.
— Как, до свидания? Значит, вы лично привезете ему свой ответ?
— Возможно, — насмешливо заявил капитан де Лавиль. Полковник был крайне пристыжен таким негостеприимным приемом. Он вышел под конвоем трех колонистов, не позволявших ему произнести ни одного слова. Лошадь уже ожидала его во дворе. Один из стрелков держал ее под уздцы. Полковник вскочил в седло и быстро тронулся в путь. Он спешил выехать из колонии. Однако, доехав до ворот, он обернулся и посмотрел назад. «Кто же были эти два незнакомца?»
Затем он пришпорил лошадь.
После его отъезда капитан крепко пожал руку дону Луи и с участием спросил:
— Теперь, дорогой граф, скажите, чем я могу быть для вас полезным?
ГЛАВА XI. План похода
Граф сердечно ответил на пожатие руки молодого человека. Лицо его стало печальным.
— Отчего вы мне не отвечаете? — спросил капитан. — Неужели сомневаетесь в моей готовности быть вам полезным?
— Не в этом дело, — грустно отвечал граф. — Я нисколько не сомневаюсь в вашем великодушии и благородстве и знаю, вы всегда придете мне на помощь.