Кусака
Шрифт:
Преподобный Дженнингс медленно сел. Глаза чесались от попавших в них песчинок, легкие отцеживали из вихрящейся пыли воздух. Он посмотрел в сторону и увидел, что Дифин садится, разбросав ноги, как тряпичная кукла и подергиваясь всем телом, будто каждый ее нерв вышел из строя.
Она поняла, как близко был охотник. Может быть, учуяв скопление существ в этом жилище, он нанес удар, чтобы показать свою силу. По мнению самой Дифин, вряд ли эта тварь знала, что там же находится и ее жертва… но как же близко она оказалась! Для некоторых человеков — слишком близко. Дифин огляделась, быстро
— Это твоя работа! — кто-то вцепился Дифин в плечо и рывком поднял ее на ноги. И в голосе, и в прикосновении сквозило бешенство. Рука этого человека в безумной ярости затрясла Дифин, у которой все еще подкашивались ноги. — Твоя работа, ты… сучка межпланетная!
— Джон! — сказал Дженнингс. — Отпусти ее!
Бретт встряхнул Дифин еще сильнее. Девчонка казалась сделанной из резины, и ее вялость еще больше разожгла его злость. — Тварь проклятая! — взвизгнул он. — Чего ты не уберешься туда, откуда явилась!
— Прекрати! — Преподобный Дженнингс начал подниматься, но спину от плеча прострелила боль. Он оцепенело уставился на свои ноги: ботинок не было, аргиловые носки облепила серая слизь.
— Ты посторонняя! — крикнул Бретт и грубо оттолкнул Дифин. Та споткнулась, попятилась, окончательно потеряла равновесие, и сила тяжести притянула ее к земле. — О Господи… Иисусе… — простонал Бретт. Его лицо было желтым от пыли. Он огляделся и увидел тех, кому удалось выбраться: Дона Рингуолда с женой Джилл и двумя сыновьями, Иду Слэттери, Стэна и Кармен Фрэсиер, Джо Пирса, семью Фэнчеров, Клеммонсов — Ли с Вандой — и других. — Дорис… где моя жена? — Бретт снова впал в панику. — Дорис! Лапушка, где ты?
Ответа он не получил.
Дифин встала. Она чувствовала, что внутри у нее все превратилось в сплошной синяк, во рту было кисло от омерзительного вкуса свинины-с-бобами. Терзаемый страданием человек повернулся и неверным шагом двинулся к разрушенному культовому дому. «Остановите его!» — сказала Дифин таким властным голосом, что Эл Фэнчер подчинился и схватил Бретта за руку. — Дорис больше нет, Джон, — Дженнингс снова попытался встать и опять не смог. Ноги были ледяными и закоченели, будто их до щиколотки накачали новокаином. — Я видел, как она упала вниз.
— Нет! — Бретт вырвался. — С ней все в порядке! Я найду ее!
— Ее забрал Кусака, — сказала Дифин, и Бретт отпрянул, как от удара. Она поняла, что этот человек утратил любимую, и ее снова пронзила боль. — Простите. — Дифин потянулась к мэру поднятой рукой.
Бретт нагнулся и подобрал камень.
— Это твоя работа! Ты убила Дорис! — Он шагнул вперед, и Дифин поняла, каковы его намерения. — Надо и тебя кому-нибудь шлепнуть! — прошипел Бретт. — Мне плевать, что ты прячешься в теле девчонки! Клянусь Богом, я сам тебя убью!
Он швырнул камень, но Дифин оказалась гораздо проворнее. Она увернулась, отскочив в сторону, камень пролетел мимо
— Пожалуйста, — сказала она, протягивая раскрытые ладошки и отступая на улицу. — Пожалуйста, не надо…
Пальцы Бретта сомкнулись на следующем камне.
— Нет! — крикнул Дженнингс, но Бретт бросил. Теперь камень ударил Дифин в плечо. Слезы боли застлали ей глаза, она перестала видеть, перестала понимать, что происходит. Бретт заорал «Будь ты проклята!» и пошел на нее.
Запутавшись в собственных ногах, Дифин чуть не упала, но сумела выпрямиться и удержалась. Потом, приведя мышцы и кости в сложное движение под названием «бег», она двинулась прочь от человека. Каждый прыжок причинял такую боль, что ее передергивало, и все-таки этот кокон страдания не остановил Дифин.
— Подожди! — позвал Дженнингс, но она исчезла в мареве дыма и пыли.
Бретт сделал несколько шагов вдогонку, однако он был измучен до предела и ноги отказывались слушаться. Стиснув кулаки, он прокричал вслед Дифин «Будь ты проклята!», постоял немного, а потом снова повернулся к тому, что осталось от церкви, и прерывающимся от всхлипов голосом принялся звать Дорис.
Дон Рингуолд с Джо Пирсом помогли Дженнингсу подняться. Ноги казались бесполезными отростками из плоти и костей, словно то, что схватило его, высосало всю кровь и разрушило нервы. Чтобы не упасть снова, ему пришлось тяжело опереться на обоих мужчин.
— С церковью все ясно, — сказал Дон. — Куда мы пойдем теперь?
Дженнингс покачал головой. То неизвестное, что взломало пол церкви, без труда могло пробиться сквозь пол любого дома в Инферно — даже сквозь мостовую. Он ощутил в ногах покалывание: это оживали нервы. Углядев в тумане свет, Дженнингс сообразил, что это за огни.
— Туда, — сказал он и махнул в сторону общежития на Трэвис-стрит. Дженнингс надеялся, что этот дом с закрытыми броней окнами первого этажа и скалой вместо фундамента окажется для Кусаки орешком покрепче.
Из близлежащих домов пошел встревоженный шумом и криками народ. Люди провожали взглядами Дженнингса, опиравшегося на двух мужчин, и уцелевшую паству, которые двинулись по улице к единственному зданию, где еще горело электричество.
Через несколько минут мэр Бретт вытер нос рукавом, повернулся спиной к развалинам и пошел за ними.
31. ВНИЗУ
— Фонарик, — велел полковник, и Вэнс подал ему фонарик.
Став коленями на растрескавшийся бетонный пол, Роудс нагнулся и нацелил луч света в дыру. Там обнаружился провал около десяти футов глубиной. Рыжая земля поблескивала, словно по ней проползла огромная улитка.
— Он сидел в качалке, там, наверху, — в третий раз повторил Вэнс, жестом показывая на дыру в полу комнаты, которая находилась у них над головами. — То есть, оно… потому как провалиться мне, коли это был Хитрюга. — Шериф говорил шепотом. В животе у него пекло, а шея покрылась гусиной кожей. Но луч фонарика показывал, что в подвале у Крича никто не прячется, если не считать небольшой зеленой ящерицы над стиральной машиной. — Оно английский знало, — сказал Вэнс. — И говорило, как местные. Откуда, черт возьми, оно узнало, как мы тут говорим?