Кутерьма вокруг хирурга (Мордашка класса люкс)

Луганцева Татьяна Игоревна

– Я в курсе! Я же пошла в свою гримерную за мартини, но оттуда уже не вернулась.

– Мне так и рассказали. Тебя ждали, потом не выдержали, сгоняли за выпивкой, и веселье продолжилось.

– Вот так помрешь, а все будут продолжать праздновать, – усмехнулась она, – день рождения плавно перетек бы в похороны.

– Затем все-таки спохватились, что виновницы торжества нет, и снарядили гонцов в твою гримерную. Там тебя, естественно, не обнаружили и единодушно решили, что ты сбежала с тайным поклонником.

– Неплохая

у меня репутация, – снова усмехнулась она.

– Многие там и уснули, а с утра, точнее, ближе к обеду, пришли в себя, там и следователь подошел и рассказал, что с тобой произошло. Все впали в шоковое состояние, – закончил рассказ Максим.

– Еще бы! У нас в театре впервые такое случилось, чтобы человека, актрису, похитили прямо из гримерной комнаты.

– Следователь подробно расспрашивал, не видел ли кто кого подозрительного в тот вечер, но какое там! – Максим махнул рукой. – Они не могли вспомнить, кто был на банкете из своих, а уж из чужих… Итак, в театре следов твоего похищения не было найдено.

– А в общем удалось хоть что-нибудь обнаружить?

– Ничего не знаю. Мне позвонил Петр Михайлович, сказал, что тебя следователь отвез в клинику, я сразу же и примчался. Только меня часа два не пускали, ты спала после наркоза. Венсан Витальевич лично спускался раз пять проверить твое состояние, – подмигнул ей Макс, – мне сказали, что он далеко не ко всем проявляет такое повышенное внимание.

– Как я выгляжу? – вдруг спросила она.

– Честно?

– Честно.

– Если честно, то хреново.

– Я в этом и не сомневалась, – вздохнула Фрида.

– Я принес тебе фрукты. – Он поставил пакет на тумбочку.

– Спасибо, не знаешь, сколько меня здесь продержат?

– Дней десять… – неопределенно ответил Макс.

– Кошмар!

– В театре тебе оформили отпуск, пока твое личико не восстановится. Лечить тебя здесь будут хорошо, под личным контролем ведущего хирурга, – снова подмигнул ей Максим.

– Прекрати! У тебя нервный тик на лице.

– Венсан Витальевич лично, пока ты спала, сделал тебе прививку. Ничего не ощущаешь в ягодице? – ехидно поинтересовался Макс.

– От бешенства?! Вот гад! Все-таки сдержал свое слово!

– От какого бешенства, ты что? Хотя это идея! От столбняка, у тебя все ссадины в земле были, он сказал, что такая прививка необходима.

Фрида покраснела.

– Что он тут еще делал, пока я была под наркозом?

– Не знаю, меня в палату не пускали, – развел руками Максим. – Там за дверью еще твой коллега, он тоже хотел бы тебя увидеть.

– Кто?

– Миша Проханов.

– О, только не он, я не выдержу его плоских шуточек, – простонала Фрида.

– К сожалению, именно его прислали от театра, – вздохнул Максим, поцеловал ее на прощание в незабинтованный лоб и уступил место ведущему актеру театра.

Михаил вошел в палату в распахнутом халате и с охапкой белых роз. Он упал на колени и осыпал кровать Фриды цветами.

– Наша принцесса, твои волхвы склоняют головы и просят прощения! – Михаил поднялся с колен. – И что самое интересное, никто же и предположить не мог, что на тебя напали! Да если бы я знал, кто это сделал, я бы сам голову ему отвинтил в тот же момент! – орал он на всю палату своим громовым голосом.

Казалось, что фигура Миши заполнила собой все помещение, а его басистый, громкий голос разносился по всей больнице, резонируя от стен.

– Михай, все нормально, я ни на кого не в обиде. Наоборот, я несколько расстроена, что исчезла со своего дня рождения и бросила гостей.

– О чем ты говоришь? Бросила! Это тебя бросили наши пьяные рожи на произвол судьбы. Нам искренне жаль, что попортили твое прекрасное личико, и мы всем коллективом надеемся, что все будет хорошо.

– Все и будет хорошо, – как эхо, повторила она.

– Мы наводили справки, медицинский центр на хорошем счету, а ведущий хирург, который оперировал тебя, делал подтяжки, и весьма успешно, многим знаменитостям, – наклонился к ней Миша, обдав волной перегара. – Мы даже готовы скинуться всем коллективом и оплатить твою пластику, чтобы загладить свою вину.

– Спасибо, Миша, не надо, я в состоянии сама это сделать, – отказалась Фрида и оглянулась, – одного не пойму: почему постельное белье у меня в веселых мишках, а в палате игрушки?

Михаил рассмеялся и пояснил:

– Ты попала сюда по экстренной помощи, а во взрослом терапевтическом отделении все места были заняты, вот тебя и положили в детское отделение.

– Как мило.

– А теперь давай рванем за твое здоровье, – предложил Михаил и, оглянувшись на дверь, вытащил из внутреннего кармана плоскую бутылку дорогого коньяка и два помятых пластиковых стаканчика.

– Мишаня, ты с ума сошел? Я только что из-под наркоза! Пей сам, если хочешь опохмелиться! – запротестовала Фрида, приподнимаясь на кровати. – У меня сил нет и голова кружится.

– Вот сейчас выпьем, и все как рукой снимет! – обрадовал ее Михаил.

– Я не буду.

– Ты обижаешь меня, – выпятил нижнюю губу, словно ребенок, Миша. – Я один не буду.

– Ладно, наливай, – сжалилась над ним Фрида, заметив, как трясутся у него руки.

Михаил моментально открыл бутылку и разлил коньяк.

– За тебя! – провозгласил он и влил в себя золотисто-коричневую жидкость.

– Я так не могу, надо хотя бы чем-нибудь закусить, – округлила глаза Фрида.

– Один момент! – Михаил нырнул рукой в карман, достал шоколадку и снова плеснул себе в стакан коньяку.