Куявия
Шрифт:
– Но драконы будут истреблены? – спросил Иггельд горько. Аснерд ответил после паузы:
– Да.
– Почему? – вскричал Иггельд. – Почему даже не пытаетесь их приручить?.. Почему только истребляете, рушите, ломаете?
Аснерд ответил веско, твердо:
– Наши боги велят очистить землю от чудовищ, что созданы не Творцом, а его противниками, и отдать целиком человеку. А рядом с драконом человек всегда унижен! Потому драконы должны исчезнуть. Мы, артане, это сделаем.
Иггельд покосился на князей, беров, слушают угнетенно, подавленные мощью голоса и уверенностью полководца, что никогда не терпел поражений. Посматривают
– Ты хорошо сказал, – крикнул Иггельд тоже громко, чтобы слышали все. – Ты не стал лгать, спасибо!.. Но вот тебе мое слово, Аснерд!.. Вы не уйдете из этой Долины. Вы погибнете все. И гибель придет от нашей руки. От рук жителей этой маленькой Долины!
Аснерд захохотал, грохот от смеха ударил в стену как таран, дрогнул камень. Аснерд же повернул коня и поехал к воинскому стану. Иггельд видел, как он разводил руками и что-то рассказывал полководцам, а те тоже начинали раскачиваться в седлах.
Рядом с Иггельдом вздохнул князь Цвигун.
– Ты хорошо сказал, вождь. Хорошо.
– Я сказал то, – огрызнулся Иггельд, – что случится! Мы выстоим. Мы выстоим!.. Мы должны помнить, что выстоим, иначе и жить не стоит. Мы выстоим и… победим.
Аснерд, наученный горьким опытом отважного Ральсвика и бесстрашного Меклена, не стал бросать конников на стены, расположился огромным лагерем. День и ночь стучали молотки, со стены видно, как в одно место свозят доски, бревна, полевую кузницу, собирают ремесленников.
На вторые сутки прибыл еще отряд, Щецин привез части для большого тарана. Он злился, ворчал, что его, сокрушившего не одну армию куявов, послали брать крохотную крепость. Даже не крепость, а горское селение.
Аснерд посмеивался, свысока потрепал по плечу.
– А я, по-твоему, кто?.. Меня тоже Придон прислал сюда, а не на границу с Вантитом.
– Но если ты здесь, – огрызнулся Щецин, – я-то зачем?
Аснерд ухмыльнулся.
– А чтоб мне тут не скучно было. Одни молокососы вокруг, только мы с тобой старые жеребцы, верно?.. Или старые орлы.
– Горные?
– Степные, – поправил Аснерд. – Наши степные горных бьют, как коршун цыплят. Щецин, на день-другой быстрее разделаемся с этими любителями крылатых жаб. И забьем последний кол в сердце подыхающей Куявии! Разве это не честь?
– Ладно, – буркнул Щецин, – ты любого уболтаешь.
– А разве не так?
– Ну теперь и я вижу, что почетнее взять это крохотное село, чем Белую Вежу. Этих белых веж брали сотни, а эта Долина в самом деле – последняя!
Огромное таранное бревно поставили на подпорки, умельцы торопливо надстраивали по бокам стены, снимали с телег колеса, укрепляли, ставили в ряд, чтобы выдержали чудовищный вес. Торец тарана окован железом, а само бревно из редкой породы клена, что по крепости мало уступает граниту. Теперь на границе лагеря постоянно находились двое героев-лучников, но хитрые куявы на драконах вылетали в другую сторону, делали широкий круг, облетая лагерь стороной.
Чудин вместе с грузом муки привез Иггельду клочок выделанной телячьей кожи с грубо нарисованными значками.
– Он говорит, что к нему летать далеко, – передал слова горского князя. – Он постарается устроить склад вот здесь, смотри… Тут удаленное от всех дорог место, домов там нет. А зерно он будет закупать у жителей равнины, там шесть богатых сел вблизи.
Иггельд удивленно присвистнул.
– Это же укорачивает нам дорогу втрое! Мудрый Антланец, сразу придумал, как проще…
Чудин сказал ревниво:
– Подумаешь, мы и сами б докумекали. Будь у нас времени больше.
– И не будь заняты артанами, – добавил Шварн, он смотрел через плечо склонившегося над картой Чудина, морщил лоб, прикидывал, наконец признал: – Но вообще-то здорово!.. У нас продовольствие тает все-таки быстро, он лучше нас это понял. Мы и так на всем привозном, а тут уже беженцы…
Иггельд поморщился:
– Да что ты все: беженцы, беженцы! Как будто дряхлые старухи, что забрались в наши горы, чтобы тут помереть. Половина из этих беженцев – воины. Они на стенах. Злее наших бьются. Мы обязаны не просто кормить их, а кормить хорошо. Чтобы со стен не падали. Что с таранами?
Чудин сразу понял правильно, отчеканил:
– Тараны, катапульты и все тяжелое, что артане тащат в нашу сторону, подвергается… да, подвергается! И мы сверху бросаем камни. Горцы, которым от тебя мы передали послание, нападают, портят. Артане всякий раз останавливаются, чинят. Это надолго!
Шварн хохотнул:
– Еще бы! С полевыми кузницами, что в обозе, чинить можно только топоры или слегка поправить мятые доспехи!
В артанском лагере Аснерд злился: раньше два десятка героев хватали такое вот бревно и бежали с ним к воротам чужой крепости. Одного удара хватало, чтобы любой запор вдребезги, а то и сами створки с петель. Если кого и доставали со стен стрелой, то бегущие рядом тотчас же подхватывали, бревну не давали упасть на землю… Но здесь такое не пройдет. Стрел у защитников в избытке, запаслись, проклятые, стреляют сильно и метко, а сами лучники засели в три ряда. Проклятые куявы!.. К счастью, поздно берутся воевать. Вся страна уже подмята, распростерта, брошена под копыта артанских коней.
За трое суток непрерывной работы, даже ночью стучали молотками при свете факелов, таран собрали и вывезли впереди войска. Получился настоящий сарай на колесах, спереди угрюмо высовывается, как голова черепахи из-под панциря, окованное железом бревно. С каждой стороны по пять толстых колес, крыша из толстых досок, никакая стрела не пробьет.
Со стены, ворот и уступов смотрели молча и настороженно.
Два десятка дюжих артан забрались вовнутрь, сооружение заскрипело, колеса дрогнули, начали поворачиваться. Огромная махина тяжело сдвинулась с места. Всадники ехали следом, но со стен полетели стрелы, пришлось подать коней назад, а таран медленно двигался в сторону ворот.
Аснерд перевел дыхание. Тяжелые стрелы куявов втыкаются в дощатую крышу со стуком, мощно, с большой силой. Если бы в человека, то насквозь. Есть и среди куявов сильные люди, есть. И даже сильные стрелки.
Таран придвинулся к воротам. Тяжелое бревно начало раскачиваться. Щецин и Аснерд затаили дыхание. Достаточно одного удара. Только одного. Никакие ворота не выдержат…
Щецин вскрикнул. На карнизе ворот, как раз над тараном, четверо мужчин, натужась, приподнимали бочку, наклонили… Вниз хлынула широкая черная лента кипящей смолы. Она разбилась о крышу, залила ее, побежала, выискивая щели. Аснерд молча взмолился, чтобы доски были подогнаны хорошо, чтобы дыр не оказалось, хотя понимал, так не бывает, но хотя не обожгло бы людей там настолько, что не смогут раскачивать бревно…