Куявия
Шрифт:
Аснерд привел отборные войска, другие вообще не смогли бы пройти по узкой тропе над пропастью, но конницу при штурме крепости не употребишь, все говорят о катапультах… но вряд ли удастся их доставить в неразобранном виде. Камнеметалки тоже придется собирать уже здесь, широкие, стервы, много места занимают, но если сделать хоть чуть поуже, то переворачиваются после броска. Гномы, похоже, отказались рушить стену людей, с которыми у них не было ссор. Приходится рассчитывать только на артанскую отвагу, крепость рук и силу духа.
Наконец в артанском лагере вспыхнуло оживление, переросло в веселье. С ворот, со стены и особенно с высоких скал с тревогой наблюдали за прибытием странных механизмов. Князь Цвигун, опытный в таких делах, сразу определил, что привезли катапульты, за пару дней соберут, а потом начнутся неприятности. Катапульты бьют с большей дистанции, чем самые лучшие стрелы, в ворота крепости будут бросать огромные камни, пробовать разрушать такими же камнями стены… Иггельд добавил:
– Я видел, как работают эти штуки. Они будут швырять и через стену. Не только камни, но и факелы, бочки с горящей смолой.
Иствич усомнился:
– Откуда у них смола?
– А у нас?
– У нас хозяйство, а они – конное войско!
Иггельд кивнул, князь Иствич не заметил, как назвал хозяйство жителей Долины своим, уже не отделяет себя, как в первые дни.
– Но кто, – сказал он, – помешает накалить камни в огне, а потом швырять через стену? Такая раскаленная глыба вызовет пожаров больше, чем десяток факелов! Ты все понял?
– Понял, – ответил Иствич поспешно. – Сейчас же уберем все из пристроек. А потом сами же спалим.
Цвигун предостерег:
– Народ испугается.
– Еще больше испугается, когда сожгут артане, – возразил Иствич. – Все, куда могут добросить эти чертовы катапульты, надо очистить!
Иггельд подумал, что, к счастью, застройка Долины шла от питомника драконов, что в противоположном конце. Там сосредоточено все самое важное, там и жилье, а здесь только пара кузниц, пять домов самых последних переселенцев да две мастерские по обдирке камня. Все это нетрудно переместить вглубь. Сделать надо побыстрее, самим все сжечь, а лучше перетащить подальше бревна и доски, дабы не радовать артан зрелищем горящего дерева.
Два дня катапульты все прицельнее и прицельнее бросали каменные глыбы в стены и ворота. Аснерд ожидал, что после первого же камня в ворота они разлетятся вдрызг или хотя бы распахнутся, но ворота, к его удивлению, стояли нерушимо. Глыбы били с грохотом, дрожала земля, толстые доски измочалило, но ворота даже не вздрогнули.
Щецин наблюдал жадно, он первым сказал вслух то, что у Аснерда давно уже вертелось в черепе:
– Либо насыпали гору песка, либо подперли целой скалой.
Аснерд буркнул:
– Что ж, зато сами не выйдут.
– Куда? – не понял Щецин.
– Сюда, – ответил Аснерд раздраженно. – Не нападут, понял?
Щецин сказал обиженно:
– Все остришь… Хотя что еще остается?
– Остается бросать через ворота, – сказал Аснерд.
– Камни?
– Камни, огонь… Придется попросить еще две-три… да какие две-три, тут десяток нужно. Черт, как я все это объясню Придону? Куявию захватили, а клочок размером с хороший огород не можем? Одни катапульты будут обстреливать стены и бросать камни через ворота, другие пусть бьют в стену.
– А сами ворота?
– К воротам пошлем новый таран. Уже под прикрытием катапульт… Думаю, за два-три дня такой вот обработки камнями у них народу останется меньше. Ладно, за это время подготовим лестницы.
Щецин взглядом измерил высоту стен, вздохнул:
– Даже если связать по две, и то не достанет до верха…
– Связывай по три, – велел Аснерд раздраженно, – но мы должны попасть по ту сторону ворот!.. И так от этого похода ничего не получим, кроме насмешек!
Он хлестнул коня, тот пошел тяжелым галопом вперед.
Щецин крикнул вдогонку:
– Ты куда?
– На стене Иггельд, – крикнул Аснерд. Щецин послал коня рядом, Аснерд продолжал: – У меня глаза хорошие, я вижу даже застежку на его плаще. Нравится мне этот парень, в самом деле нравится! И говорить с ним нравится. Есть в нем достоинство, есть. Даже более, можно сказать, стойкое, чем у наших… Без бахвальства, спокойное и твердое.
Они оказались вблизи ворот, навстречу полетели стрелы, Щецин закрылся щитом, Аснерд даже не обратил внимания, железные наконечники в бессилии стукались о его грудь, плечи, падали под копыта коня, а если кто пускал с большой силой – разлетались в щепы.
– Иггельд! – вскрикнул он. – Ты слышишь меня?
Иггельд сделал знак прекратить тратить стрелы – Аснерда можно взять только теми стрелами, которыми сбивают драконов, – подошел к каменному бортику.
– Говори, если есть что сказать.
Аснерд широко усмехнулся.
– Ты прав, надо говорить только тогда, когда есть что сказать. Но к старости мы все становимся болтливыми, нам просто хочется поговорить. Не с дураком, конечно. Иггельд, ты не опьянел ли от счастья, разбив отряд Ральсвика? Но это был лишь ветерок! Сейчас пришла буря.
– Буря, – ответил Иггельд, – заставляет дубы глубже пускать корни.
Аснерд подумал, покачал головой.
– Знаешь, Иггельд, – сказал он с искренностью в голосе, которой Иггельд поверил, – я предпочел бы иметь тебя другом, чем врагом.
Слова простые, затертые, но Аснерд смотрел вверх в ожидании ответа, Иггельд произнес такое же затертое:
– Каждый хочет иметь друга, но никто не хочет быть другом.
Аснерд развел руками.
– Иггельд, Иггельд… Ты и так уже стяжал славу! Но мне хотелось бы, чтобы венок победителя получил ты, а не твоя вдова. Мудрецы говорят: будь благоразумно отважным.