Куявия
Шрифт:
Для большей убедительности он велел сажать пленных на колья и расставлять на пути наступающего войска – артане все еще двигались в направлении Куябы. Артане, похоже, приходили в дикую ярость, клялись отомстить, это Иггельд учитывал, но теперь они видели и беспощадную жестокость куявов, Иггельд строжайше запретил вступать в любые переговоры, неумолимо истребляли артан везде, куда дотягивались руки.
Он похудел, почернел, от ненависти лицо потемнело и стало похожим на вырезанное из дерева. В глазах полыхала ярость, желваки то и дело выступали под кожей и перекатывались, зловещие и рифленые. Но теперь в нем властность полководца, все
Огромное войско артан, что с веселыми песнями перешло границу покоренной Куявии, даже не самой Куявии – ее нет! – а куявских земель, сейчас тащилось из последних сил, со стонами и хрипами, рассчитывая только на богатства и крепкие стены Куябы, где сам Придон с его богатырями. Все гонцы, что слал в отчаянии к Придону Оргост, неизменно перехватывались дозорами. Иггельд страшился подумать, что стрясется, если хоть один проскользнет в Куябу и войско Придона поспешно выйдет навстречу.
Пока что даже с этим ослабленным войском вряд ли удастся совладать в одном решительном бою, а если оба войска соединятся…
– Пленных не щадить! – повторял он. – Все разъезды истреблять. Да, истреблять! Там же, где встретили. Это не игра, а война! Победа близка, нам нужно только самим не упустить ее из рук.
Когда до Куябы оставалось двое суток, он решился и ночью напал на артанский стан. Еще вечером с Малыша хорошо запомнил, кто и где, в полночь обрушился, как смертельный вихрь. Но, будучи осторожным, две трети войска оставил сторожить дороги, а сам повел отборную часть, люди которой уже отметились в прошлых боях.
Сам Оргост, опытнейший военачальник, вынужден был в страхе бежать из шатра, телохранители сцепились с невесть откуда вынырнувшими из тьмы врагами, их намного больше, а Оргост – не мальчишка, чтобы вот так схватиться за топор и погибнуть красиво как воин, но бессмысленно как военачальник.
Он примчался на другую сторону стана, где уже все с топорами в руках и быстро строились, ожидая нападения, принял командование и повел их навстречу врагу.
Сражение продолжалось всю ночь, неизвестно, чем бы кончилось, но подоспела посланная Придоном тысяча конников под командованием отважного Волога. Те сумели пробиться через ряды врага, и счастье покинуло куявов. Под утро стан был освобожден, но потери были ужасными. Оргост с горечью смотрел на изрубленный шатер, у входа застыли тела его стражей. Удар нацелен очень метко и четко, чувствовалась рука очень опытного военачальника. Он уже слышал о неуловимом Иггельде, что сперва нападал на артанские отряды в одиночку на своем проклятом драконе, потом сумел организовать оборону высоко в горах, а теперь явился в Нижнюю Куявию как освободитель и даже, тьфу, спаситель.
Нет, если его кто-то и недооценивает, то только не он, Оргост. Уже видно, что удар нанесен в самое уязвимое место. И в то же время можно поклясться, что стан по-прежнему окружен и к Куябе придется пробиваться своими силами. Что ж, до нее совсем рукой подать, не может быть, чтобы Придон не услышал и не помог…
Иггельд со стыдом вспоминал те дни, когда Придон с небольшим войском вышел из Куябы, прошел через встречные куявские войска Антланца и Ратши, как раскаленный камень через рыхлый снег, почти без помех прорвал и его оборону, соединился с Оргостом. В куявском лагере сперва обрадовались, как же, теперь артане в осаде все, даже Придон со своим небольшим отрядом, уже поредевшим, не вырвутся, тут им и смерть, место удобное: излучина реки, берег с той стороны крутой, не выберутся. На всякий случай отгородились глубоким рвом, землю сложили в виде высоченного вала.
Да, никто бы не выбрался, Иггельд был уверен, что Придон в ловушке, но артанский герой сумел темной ночью переправиться со своими телохранителями через реку вплавь, ударил с той стороны и учинил такую резню, что все решили, будто явилось новое войско… А когда всей массой поперли туда, осажденное артанское войско забросало вязанками хвороста ров и ударило в спину.
Стыдно сказать, но артане снова гнали и уничтожали их весь остаток ночи, утро и половину дня, а прекратили преследование только потому, что сами едва держались на ногах от усталости. Иггельд тогда метался на Малыше, пытался соединить разрозненные бегущие массы, потом просто указывал путь, а когда избиение прекратилось, собирал уцелевших в одно место. Но даже после такой кровавой бойни их оставалось намного больше, чем артан. И когда артанское войско победно вступило в Куябу, Иггельд в ярости заявил:
– Клянусь, ни один из вошедших в наш стольный град с артанским топором в руке не выйдет живым!..
– Клянусь! – прокричал Антланец.
– Клянусь! – сказал Ратша резко.
– Клянусь! – проговорил Вихрян сурово.
– Клянемся! – сказали братья Казан и Осташко, могучие военачальники из племени тугенов.
– Разбить воинский стан, – велел Иггельд, – в виду главных ворот Куябы! Пусть несокрушимый Придон видит, что мы не разбиты. Мы проиграли сражение… мы проиграли много сражений, но войну мы выиграем. Артане будут уничтожены, Куявия станет свободной.
Антланец посмотрел на него, добавил многозначительно:
– И сильной. Теперь вижу, будет сильной.
Стан начали разбивать напротив главных ворот Куябы, но Иггельд не учел, что войск с Антланцем и Ратшей прибыло немерено. За два дня воинский стаи превратился почти в такой же по численности город, как и сама Куяба. А люди все прибывали, за неделю город окружили воинским станом, одних шатров для военачальников пламенели сотни и сотни, а когда наступала ночь, то казалось, что само небо опустилось на землю: яркие точки костров тянулись от городских стен по всем направлениям, казалось, до края света.
Артане затихли, из города вылазок не делали, но Иггельд понимал, что взять Куябу так, как взял ее Придон, не удастся, а пытаться взять штурмом – нелепо. Стены сами же сделали настолько высокими, что никому не перебраться. Ворота не пробить никаким тараном, да и сам знал по опыту защиты своей Долины, что тараны – слабая надежда, если на охране ворот не полные олухи.
Иггельд ежедневно объезжал Куябу на коне в сопровождении военачальников, но больше слушал их доводы, чем смотрел на город. Он столько раз поднимался на Малыше и осматривал город сверху, искал слабые места, что мог нарисовать на песке расположение всех домов и дворцов. А слабых мест… не находил. Придон – великий воин, и хотя о нем говорят лишь как о смелом рубаке и отважном герое, но сейчас выказывает себя умелым полководцем, прекрасно управляется с огромными массами войска, искусно защищает огромный город.
В Куябе масса сокровищ, артане не расстанутся с ними по доброй воле. Скорее с жизнью, чем с такими богатствами. В степной стране, где города только в самой северной части, да и то из дерева, недолговечные, быстро сгнивающие, невозможно накопить сокровища, потому артане ошалели от сказочных богатств Куявии, хватали все, до чего дотягивались руки, поспешно отправляли добычу в Артанию, вереницами тянулись обозы, сюда – пустые, а обратно – нагруженные так, что колеса увязали в земле даже при сухой погоде.