Кузнец
Шрифт:
– Ты отпускай его к нам. Плохому не научим, а так, прижму его к себе и хорошо на душе станет. А-то и всплакну, глядя, как он похож на Юрку.
– Хорошо, – сдалась она, – но такие суммы ему в руки больше не давайте.
– Поняла, буду осторожнее впредь, – заверила ее свекровь.
– Простите, – виновато проговорила Галя, – мне пора… Вторая смена.
– Ты иди, дочка, – замахала рукой Вероника Олеговна и ещё раз попросила, – а Коля пусть приходит, мы его не обидим.
– До свидания, –
Уже на улице вздохнула с облегчением и сразу заспешила к детскому садику. Она знала, что Юра был единственным сыном в семье. Был еще сын, старший, но он утонул в реке, когда ему было восемнадцать лет. И случилось это накануне его проводов в армию. Он должен был пойти летним последним призывом, и они собрались с друзьями на речке, чтобы отметить это важное событие. Но домой парень не вернулся. Вот и решились родить Сиваковы еще ребенка, будучи уже не молодыми.
Галине было жаль этих хороших людей, ведь теперь они остались одни, и их единственный сын совсем про них забыл.
Относились Сиваковы к Галине хорошо, не единого плохого слова она не услышала от них в свой адрес. Наоборот, старики всегда её защищали перед людьми, когда кто-то хотел её очернить или осудить.
Александр Борисович работал в колхозе шофером, но собирался уходить на отдых, годы были уже не молодыми, и он давно был на пенсии. Работал из-за внука, хотел помочь ему, ведь видел и знал, что Галина одна, а в селе женщине одной тяжело. Вот и старался из последних сил, вел свое хозяйство и все еще выходил на работу, зарабатывая внуку на жизнь.
Вероника Олеговна уже несколько лет была на заслуженном отдыхе, вела свое хозяйство и капалась в огороде. Одна радость была для стариков – их внук Коля. Этим они и жили, а еще верили и надеялись, что приедет их непутевый сын, вспомнит про своих старых родителей и все у них наладится. Но Юра не ехал…
Галя пришла на работу и приняла свою смену. Ребятишки уже пообедали и готовились спать. Она уложила их по кроватям, прошлась вдоль рядков маленьких одинаковых постелей, всем пожелала спокойного сна и вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой.
Нянечка убирала помытую посуду в шкаф, слегка громыхая тарелками. А Сивакова стала у окошка, прислонилась к стене и задумалась. Она вдруг вспомнила бывшего мужа, и обида вновь овладела её сердцем. «Почему так всё вышло? Почему предал и даже прощения не попросил? Почему к сыну не приезжает? Ведь Колька ни в чём не виноват. А слова сына вновь и вновь всплывали в ее памяти: «Мама, мы что, плохие? Почему к нам папа не едет?» На душе стало совсем тоскливо.
По небу поползли черные грозовые тучи. Погода враз испортилась, а кругом все мгновенно нахмурилось и потемнело. За окном поднялся ветер, зашелестела листва на деревьях, а где-то вдалеке громыхнул гром.
Галина вспомнила про Колю и заволновалась, очень боялась, что застанет гроза мальчика на улице. Она тут же прошла к телефону, быстро набрала номер родителей, услышала голос матери и тихо спросила:
– Мам, Коля у вас?
– У нас, у нас! Не волнуйся, – успокоила её Нина Ивановна.
– Слава Богу! – вздохнула она с облегчением. – А-то гроза надвигается… Вы не отпускайте его никуда. Я за ним сама вечером зайду, хорошо?
– Хорошо, – согласилась мать.
– Тогда до вечера.
– Работай не волнуйся, – отозвалась в телефоне женщина и связь прервалась.
Галя положила трубку на аппарат, легонько вздохнула и медленно присела на стул.
Подошла нянечка, она уже убралась в игровой комнате и, вытирая руки полотенцем, тихо спросила:
– Можно, я до дома добегу? Цыплят надо с улицы в сарай загнать. Боюсь, посечет дождем. Только вывелись.
– Конечно, беги! – согласилась с ней Сивакова, и Вера быстро пошла к выходу, на ходу снимая с себя белый халат.
Пахомова скрылась за дверью, а Галина встала со стула и пошла смотреть детей. Где-то совсем рядом сверкнула яркая молния, следом, прямо над садиком, сильно громыхнул гром. А в спальне от испуга громко закричали дети. Воспитатель вошла в комнату и стала успокаивать ребятишек:
– Тихо! Вы что, никогда грозы не видели? – ласково говорила она, укладывая деток по кроватям.
– Галина Михайловна, – послышался голос Кати Митрошиной, – не уходите от нас, нам очень страшно.
– Хорошо, я никуда не уйду. А вы ложитесь и спите.
На какое-то время наступила тишина. Дети пытались лежать тихо, но молния вновь сверкнула, а следом вновь сильно громыхнуло, и со всех сторон снова послышались крики и визги.
– Так! Тихо! Никакой молнии мы не боимся! Это она нас боится! – стала успокаивать их Галина. – Давайте я вам сказку почитаю, – тише предложила она.
– Давайте! – разом подхватили дети, напуганные резкой переменой в погоде.
Галина Михайловна взяла в руки книгу и стала читать сказку:
– Жили-были старик и старуха…
За окном пошел сильный дождь. Застучали крупные капли по подоконникам. Зашумела листва на деревьях. На улице всё разом стихло, и только ливень лил стеной, не переставая.
Сивакова читала сказку, а сама изредка посматривала то на детей, то за окно. Понемногу дождик стал утихать. Уже громыхало где-то далеко за селом. Дети почти все спали, и только Лиза Савина все еще никак не могла уснуть.
Галя тихонько встала, подошла к ней, склонилась и тихо шепнула:
– Спи, гроза и гром тоже спать пошли. Слышишь, как они уже устало громыхают?