Кузнецов. Опальный адмирал

Золототрубов Александр Михайлович

Прошло часа полтора, и все это время Климов чувствовал себя как на пороховой бочке. Маневрировать кораблем опасно, если в торпедном аппарате застряла торпеда: от малейшего толчка могут сработать инерционные взрыватели. Надо как можно скорее обезвредить торпеду.

— Акустик, что слышите? — запросил Климов отсек и, когда тот ответил: «На глубине тихо», — всплыл на перископную глубину. Крутанул массивные рукоятки перископа и в серо-голубых линзах увидел взлохмаченное море. Транспорт затонул, на воде плавали какие-то деревянные предметы. А корабли охранения куда-то

ушли, лодка всплыла в надводное положение. Климов поднялся на ходовой мостик, следом за ним — старпом Борисов, штурман Васин, боцман и вахтенный сигнальщик с биноклем на груди. Туман все еще курился над водой, с неба сыпалась снежная крупа.

— Кто у нас самый опытный минер? — спросил Климов старпома.

— Старшина команды Петр Ярцев.

Борисов вызвал минера из центрального поста. Был старшина коренастый, косая сажень в плечах. Лицо открытое, в нем чувствовалась сильная воля.

— Сможешь обезопасить торпеду? — спросил его командир лодки.

— У меня по этой части есть опыт, — улыбнулся Ярцев.

Двое краснофлотцев помогли ему надеть легководолазный костюм с дыхательным аппаратом, и вот уже Ярцев нырнул под лодку. Он легко вывернул из торпеды два инерционных взрывателя и поднялся на палубу. Краснофлотцы стали снимать с него водолазный костюм. И в это время неподалеку показались два сторожевых корабля. Один из них шел прямо на лодку, чтобы таранить ее, другой открыл огонь из крупнокалиберного пулемета.

— Всем в лодку! — крикнул старпом, а сам подскочил к командиру.

Климов правой рукой держался за бок, откуда текла кровь. Старпом хотел было подхватить его на руки, чтобы отнести до ходового мостика и спустить вниз, но Климов, с трудом подняв голову, прошептал ему в лицо:

— Погружайся без меня!..

Борисов заколебался. А вражеские корабли уже совсем рядом, и это увидел Климов.

— Уводи лодку, Яков! — крикнул он властно. — Это приказ… — Климов хотел сказать еще что-то, но голос его вдруг утих.

Старпом прыгнул в люк и задраил его. Подводная лодка ушла на глубину. В отсеки доносились взрывы глубинных бомб — это наверху метались сторожевые корабли.

В центральном посту стояла гробовая тишина. Все были как в шоке. Никто не верил, что командир остался где-то наверху, да и жив ли он? Пожалуй, больше других переживал старпом. Минер Ярцев увидел в его глазах слезы.

— Как же теперь, командира-то нет? — спросил он.

— Может, он еще жив и держится на воде, — тихо сказал старпом. — Мы сейчас пойдем на то место…

Не прошло и полчаса, как лодка всплыла. Еще недавно тут разыгралась трагедия, но сейчас море было пустынным.

— Должно быть, погиб наш командир, — глухо произнес старпом. Он тут же написал текст радиограммы и, вызвав на мостик радиста, вручил ему листок. — Срочно передайте в штаб флота!

Ответ пришел быстро. Старпом прочел вслух:

— «Борисову. Возвращайтесь в базу. Комбриг».

На рассвете подводная лодка вошла в бухту и ошвартовалась у причала. «Комбриг, наверное, еще не пришел в штаб», — подумал Борисов. Но едва он начал бриться, как

адмирал вызвал его на плавбазу.

— Яков Сергеевич, как погиб Климов? — спросил он. — Я получил вашу депешу и весь день не находил себе места.

Старпом поведал адмиралу, как все произошло.

— И вы не могли взять в лодку раненого командира?

— Все дело решали секунды, вражеский корабль шел на таран, и Климов, не щадя себя, отдал приказ погружаться без него. — Сдержав спазм в горле, Борисов добавил: — Задержись мы хоть на минуту, и корабль распорол бы железное брюхо лодки, и мы бы все погибли… Климов это осознал раньше нас.

Долго молчал адмирал, ощущая, как гулко билось в груди сердце.

— Вот что, старпом, — наконец заговорил он глухим голосом: — Все, что произошло в море, изложите в своем рапорте на мое имя. Потом я пойду на доклад к командующему флотом.

— А что мне прикажете делать? — спросил Борисов.

— Пока исполняйте обязанности командира подводной лодки. А что решит адмирал Головко, пока мне неведомо.

— Ну, чем ты меня порадуешь, Евгений Аронович?! — воскликнул адмирал Головко, увидев в дверях кабинета комбрига Коровина.

— У нас потери, товарищ командующий, — смутился контр-адмирал.

— Что, лодку потеряли?

— Да нет, товарищ командующий, лодка цела, а вот вернулась она в базу без командира. Старпом привел…

Адмирал Головко сел за стол.

— Садись и ты, комбриг, и расскажи, как это лодка вернулась в базу без командира?..

Коровин старался коротко изложить ситуацию, в которую попала подводная лодка. Он сообщил, что сначала Климов торпедировал транспорт, потом уходил от преследования кораблей охранения, разоружил торпеду, застрявшую в торпедном аппарате. Голос комбрига то и дело прерывался. Комфлот слушал внимательно и вопросов не задавал. Когда комбриг умолк, сказал хмуро:

— Мы потеряли хорошего командира. Сколько на его счету было потопленных кораблей и судов? Девять?

— Торпедированный транспорт был одиннадцатым, — уточнил комбриг.

— Где живет семья Климова, куда он ее эвакуировал?

— Под Саратов, там в деревне Красный Дол живет его мать. — Комбриг помолчал. — У меня к вам просьба, Арсений Григорьевич. Надо бы отвезти личные вещи Климова его семье. Память все же будет о нем…

— Семья у Климова большая?

— Сын учится в десятом классе, а жена Дарья Павловна — учитель литературы в школе… Разрешите мне отправить в командировку офицера?

— Пошлите, я не возражаю. Сейчас ведь не сорок первый год, когда Военный совет флота принял решение эвакуировать семьи командиров. Многие сюда вернулись, Климов и свою семью мог бы привезти.

— Мать его сильно хворала, и жена решила еще там пожить, — пояснил Коровин. — Да и сыну надо было окончить десять классов.

— Кого хотите туда послать? Не сами же вы желаете поехать?

Комбриг сказал, что лодка Климова получила повреждения, когда ее обстреляли корабли охранения. На неделю ее надо поставить в ремонт, а старпом Борисов тем временем съездит в Саратов.