Кузня Крови
Шрифт:
Я с трудом отвёл глаза от сплетения трёх стрел и кольца. Зато сразу вспомнил услышанную от парней на ярмарке историю про его отца, владетеля Ирмая. Вернувшись с юга после последнего большого сражения с Риолом, он привёз с собой реолку. Поговаривали то ли пленница, то ли выкуп от её Дома. И третий сын у него был от неё.
Поняв, что молчание затягивается и дольше подбирать слова становится уже просто невежливо, я наконец ответил:
— Рад познакомиться, идары. Чем обязан?
Ответил мне снова Трейдо и он явно умел гораздо лучше меня складывать слова. Речь его струилась плавно, вежливо, словно он целый день готовился к этому разговору:
— Нам нужно познакомить тебя с тем, что ты пропустил, пользуясь гостеприимством старшего наставника Глебола, — жестом указав себе за спину, Трейдо сообщил. — Здесь собраны отпрыски всех сторон света нашего королевства. И как это всегда водится, они тут же начали дружить по интересам, — новое движение ладони, которой он очертил стоящих рядом с ним. — Мы с товарищами предлагаем тебе держаться вместе.
И снова я несколько раз подумал, прежде чем ответить:
— Хонесто, Инсого, — я кивнул им и приветствовал их как идар идара добавив. — Север.
Они тут же повторили мой жест. На лице Хасока при этом мне почудилась тень улыбки.
Трейдо заговорил, не дожидаясь, пока я подберу слова для него:
— Ну а я Запад. И здесь нечему удивляться. Многие приехали в Кузню заранее и мы здесь уже много дней выясняем, кто богаче, влиятельней, наглей и лучше может ранить словами, раз уж у нас пока запрещены внешние техники.
Хасок хмыкнул:
— Ну как раз Лиал вывернулся и без всего этого.
Трейдо пожал плечами:
— Лично для меня цена дороговата. Пока ещё не началось обучение — это ещё куда ни шло, но уже с завтрашнего дня… — помедлив, он жёстко добавил. — Я не для этого приехал сюда.
Я промолчал, а через миг на лице Трейдо вновь сияла улыбка и он продолжил как ни в чём не бывало:
— У нас здесь спесивая столица, которая кичится своей древностью и богатством. Наглый юг, который считает остальных неженками, что прячутся за их спинами. Бедный север, у которых есть только снег и гордость. Надменный восток, измученный набегами с моря. И запад, который устал тянуть всех их на своём горбу.
Я невольно подобрался, бросил быстрый взгляд за спину Трейдо. Ближайшие кровати пусты, их хозяева толпятся дальше, и его никто не слышал. А он продолжал и в его словах яда стало только больше:
— И, конечно, никто не присылает в Кузню сыновей, которым хоть что-то светит из наследства. Кому, как не нам, которые никогда не станут главами земель, выплеснуть здесь все накопленные нашими Домами обиды? Отцы победивших в грядущих схватках будут улыбаться, тыкая этим в глаза отцов проигравших. А тем останется лишь скрипеть зубами.
Хасок хмыкнул:
— Не бледней так, Лиал. Трейдо ведь ни словом не задел короля и безусловно верен ему. И, конечно, преувеличивает и сгущает краски.
Тот кивнул:
— Может и так, но две трети тех, кто смеётся сейчас позади нас — из центральных земель. Юг объединился с востоком. Западу здесь остаётся лишь примкнуть к северу. И если Лиал присоединится к нам, то нас станет уже шестеро.
Помедлив, я обошёлся без слов — просто поднял руки в вежливом жесте.
От входа в дортуар раздался мощный бас Глебола:
— Птенцы! На построение!
Глава 13
Построили нас с другой стороны здания дортуара. Здесь парк замка расступился в стороны, освобождая место для широкой площадки, где хватило места для всех нас и ещё столько же могло бы вместиться в случае нужды. Как раз столько, сколько было свободных кроватей.
В том, что недавно я принял верное решение, я не сомневался. Во-первых, отец прав и северу по возможности нужно держаться вместе. Во-вторых, права матушка — быть одиночкой намного сложней. В-третьих, помощь парней уже сложно недооценить. Они напомнили мне прихватить с собой меч, от тяжести которого на поясе я даже слегка отвык в подземелье и помогли верно занять место в строю.
Глебол пока прохаживался туда-сюда перед строем в три линии. Испытав наше терпение, наконец остановился, оглядел нас. Его голос был слышен, наверное, и внутри дортуара:
— Сегодня официально первый день занятий в Кузне Крови.
Я удивлённо вскинул брови. Так может в том, что меня выпустили из карцера, и нет заслуги в неудавшемся покушении? Может я и так и так вышел бы сегодня оттуда и тот, кто выпустил каторжника, очень торопился? Слишком уж странное совпадение.
Странно только, что не решил убить меня сам. Конечно, матушка раз за разом повторяла, что ихор наследников всегда сильней ихора вторых и третьих детей, но не тогда же, когда я ещё даже не прошёл посвящения, а моим противником стал бы Возвышенный плетущий? Трус упустил свой шанс.
Но я выкинул лишние мысли из головы, заставив себя слушать бас Глебола.
— История нашей Кузни Крови насчитывает тысячу лет. Она была создана сразу после войны с королевством Валио. Королевство пало, сегодня его долины пусты, города давно превратились в руины и ушли под землю. Но та победа дорого нам далась. Тогда многие рода оказались уничтожены под корень, другие зачахли и прервались сами. Память о них жива только в Большом перечне родов нашего королевства. Тысячи Возвышенных мечников, сотни Великих паладинов меча и Клинков пали в той войне. А все выжившие стали в разы слабей. Наша Кузня была создана по приказу короля Вириаста Справедливого, чтобы возродить мощь королевства и уберечь ихор Предка от забвения, перековать птенцов Кузни так, чтобы выжечь из них изъян Безымянного. Вы все присланы сюда потому, что вашим Домам не нужны слабые адепты внешних техник, им нужны те, кто пробудит в себе все возможные дары Хранителей и направит весь огонь души только по пути меча.
Я внимательно слушал Глебола. То, что он говорил, отличалось от того, что я слышал раньше. К примеру — уберечь ихор, перековать и выжечь изъян Безымянного. Отец обычно называл это проклятьем слабости. Но суть одна, как бы по-разному не именовали всё это.
После смерти Безымянного идары перестали быть цельными, перестали одновременно владеть внутренними и внешними техниками. Сильным первенцам осталось первое, остальным сыновьям — второе.
Но звучит, конечно, забавно. У кого, как не у меня самый большой изъян? В моём ихоре доля самого Безымянного. Вот бы что выжечь из меня дотла.