Кузня Крови
Шрифт:
Раздался срывающийся от злости голос:
— Нечего тыкать этими деньгами, наш Дом не настолько беден, чтобы выслушивать подобное.
Парень, который уже одел балахон, сорвал его с себя, подхватил с земли свой шёлковый халат и в два шага оказался у края поляны.
Глебол подождал, но все остальные молчали. Больше того, продолжали переодеваться в тряпье. Он кивнул и приказал:
— Визир, сопроводи этих двух в Верде.
Мы молча проводили их взглядом. Но на этом издевательства не закончились. А я окончательно уверился, что всё это устроено нарочно. Эта вонючая одежда, насмешки наставников, их предложения вернуться в город. Кажется, они проделывали всё это с удовольствием.
Теперь перед нами лежало то, что должно было стать нашим оружием.
Послышался знакомый голос:
— И ради этого я впервые за пять лет оставил родовой меч? Ради этого?
Слайд. Тот самый парень с белыми волосами и чёрными когтями на кончиках пальцев. Тот, кто встретил меня в первый день в коридоре Корпуса и испытал крепость моих кулаков.
Сейчас он сжимал в руках трезубые вилы, которыми крестьяне ворошат солому. И не просто сжимал, а тыкал ими в сторону ближайшего наставника. Кривые деревянные зубы вил едва не касались груди наставника.
Тот же лишь безразлично пожал плечами:
— Если не нравится, догоняй тех двоих, а лучше молча возьми косу.
Кстати, я так и поступил. Она, переставленная для использования в качестве оружия, сейчас больше напоминала кривоватое копьё. И была хотя бы железная. Правда, совет Слайду запоздал, кос оказалось мало и их уже всех разобрали, пока он там возмущался.
Слайд поворошил ногой кучу оставшегося дреколья, не нашёл ничего лучше своих вил и выругался.
Бихо положил ему руку на плечо и что-то негромко сказал. Я хмыкнул и отвернулся. Вскинув косу на плечо, шагнул ближе к Хасоку и Брауру, Трейду и ещё двум парням, имена которых я ещё не знал, но не сомневался, что они с севера.
Вскоре все вооружились и по приказу наставников выстроились в две шеренги.
Холм с Кузней хорошо был заметен, возвышался над лесом где-то в четверти лиги от нас. На эту проплешину мы добрались быстро, теперь толпились здесь, со стороны и впрямь похожие на выгнанных со своих домов крестьян. Не всем переодевание далось легко, нескольких парней к этому времени вырвало. Я и сам старался дышать неглубоко, но даже так от смрада тряпья кружилась голова. Надеюсь, нам потом хоть вымыться дадут.
Внезапно раздались хлопки. Обернувшись, я обнаружил стоявшего у опушки Суава, владетеля Великого дома Верде. И это он хлопал в ладоши. Я не успел ничего даже подумать, а он уже шагнул к нам:
— Браво. В этом году даже не пришлось выходить, чтобы уверить, будто это и впрямь испытание Кузни Крови, а не самовольная попытка наставников унизить вас.
Я открыл было рот, но тут же закрыл его, да ещё и стиснул зубы для верности. Звучало всё так, словно мы какие-то слабаки или простаки, у которых любой воришка может утянуть монеты. Но пожалуй, это мнение лучше оставить при себе.
Владетель Суав остановился и радостно воскликнул:
— Итак, остались самые стойкие, готовые трудиться ради того, чтобы занять в своём Доме место, которого они достойны! Не знаю уж, что там вам говорили отцы, отправляя сюда, а я скажу правду. Поглядим, как вы её примете.
Не обращая внимания на редкие шепотки, владетель Суав сказал:
— В кузне железо бросают в горн, а затем долго выбивают из него молотом шлак, превращая в отборную сталь. В нашей Кузне Крови мы зажигаем вашу кровь, а затем долго выбиваем испытаниями весь мусор из неё, оставляя лишь ихор, — замолчав на миг, он жёстко резанул. — И не все из вас переживут это.
Теперь в наших рядах звучали не шепотки, а самый настоящий гул.
— И для начала…
Владетель Суав махнул рукой, указывая в сторону. Мне даже пришлось встать на цыпочки, чтобы рассмотреть происходящее. Там четвёрка крепких солдат в цветах дома Верде, не идары, в шлемах, и грубых плащах, под которыми блестели чешуёй доспехи, тащили за кованые ручки небольшой сундук.
В двух шагах от меня прозвучало тихое:
— Ого, это же…
Голос владетеля Суава заглушил шёпот:
— Вы принесёте клятву Хранителям, что всё, что вы увидите на этой поляне, все, что вы узнаете за этот год о Кузне Крови, останется тайной и вы не передадите этих знаний никому другому.
Кто-то звонко спросил:
— Клятва? Мы ещё не прошли посвящения.
Владетель Суав ухмыльнулся:
— Так вы и не простолюдины, в чьей крови если и есть капля ихора Предка, то она спит, — голос его изменился, зазвенел смехом. — Ведь за вашими спинами десятки поколений знаменитых Домов королевства. И то, что вы все используете огонь души для внешних техник, лучшее тому подтверждение. Ваша клятва будет услышана. Да, сейчас клятвы юных идаров, которые ещё не достигли четырнадцати лет и не прошли посвящения, используют редко. Но в Кузне Крови свои правила. Древние.
Солдаты тем временем поставили сундук справа от владетеля Суава, что-то дёрнули и его стенки раскрылись, открывая нам алтарь Хранителей. Чёрный, блестящий в свете ползущего по небу Коразо полированными гранями монолитный камень-куб размером в локоть.
Владетель Суав вскинул руку, указывая на одного из нас:
— Начали. С края. Ты первый.
Незнакомый мне худой парень, озираясь и суетливо поводя плечами, вышел к владетелю. Замерев на миг, опустился перед алтарём на колени. Рядом встал Глебол, шёпотом подсказывая слова клятвы. Голос повторяющего их парня подрагивал:
— Я, Адан из Дома Макита, клянусь, что сохраню в тайне все, что увижу за время обучения в Кузне Крови, всё, что узнаю о ней самой и обучении в ней. И не передам этих знаний никому другому. В противном же случае, пусть покарают меня Хранители, пусть сгниёт ихор в моих жилах.
Один за одним мы склоняли колени перед алтарём. Глеболу уже не нужно было подсказывать слова, каждый из нас запомнил их. Пятьдесят четыре клятвы прозвучало в воздухе.
А когда мы снова вернулись на свои места в строю, в руке владетеля Суава появился кувшин из золота: