Квадра

Воронина Тамара

Как-то властитель, наблюдая за их тренировками – Квадра отдельно, Люм отдельно, попросил их проверить Люма. Гай только покачал головой – мечом он, конечно, владел, но не настолько, чтобы в одиночку связываться с лучшим фехтовальщиком герцогини. Аль, конечно, и рад бы был, да только Дан отстранил его, и эльф молча отступил. Ну да, как же, Первый изволил оказать великую честь какому-то там профессиональному убийце. Люм слегка улыбнулся, и Дану почудилась усмешка где-то в глубине его глаз. Сейчас он, хоть и не собственность, был одет в черное, как все в этом замке, однако не имелось вышивки на груди, что опять же уравнивало его с прислугой. Конечно, у властителя было много народу, не только слуги и Квадра, однако так случилось, что сейчас в замке таких не было.

Люм снял куртку, аккуратно повесил ее на чучело для стрельбы и отсалютовал

Дану. Дан небрежно отмахнул катаной. Ну, милая, не подведи. И она не подвела, хотя стоило это Дану довольно дорого. Не физически. Люм по-прежнему останавливал меч в сантиметре от его тела, но это уже и Дан освоил, так что обошлось без крови. Властитель не останавливал схватку, то ли очкам подсчет вел, то ли просто ждал, кто первый выдохнется, и Дану (или катане?) надоело, потому они изловчились, выпрыгнули из шкуры и выбили меч из руки Люма, а потом уже снисходительно почесали ему горлышко кончиком клинка, вызвав обиженный клекот Шарика.

– Хорошо, Дан, – одобрительно сказал властитель. – Очень хорошо. Люм, тобой я тоже доволен. – Усмешечка Люма стала заметнее, и хозяину это не понравилось. – Не волнуйся, противника сильнееДана у тебя не будет. Мне нужен был этот бой, чтобы понять предел твоих возможностей.

Явственно хихикнул Аль. Гай на всякий случай хранил привычное спокойствие, а паразитка Лара разглядывала Люма, словно он был экспонатом на выставке самцов. Не лучшим экспонатом. Люм, надо отдать должное его выдержке, никак не реагировал, поклонился пониже, однако усмешку никуда девать не стал: не нравится – накажите, а может, это у меня нервный тик такой… И, пожалуй, впервые Дан почувствовал нечто вроде уважения к персонажу, которого считал эталоном личной антипатии. Вот так – не Мирта (о мертвых – ничего), не герцогиню, уродку моральную, ни скотов, измывавшихся над Даной, а Люма – сам не участвовал, и бог знает почему, но присутствовал, вот с той же усмешечкой наблюдал…

А был ли дома Мун? Не спрашивал себя, чтобы плохо о нем не подумать? И опять логика сильнейшим образом противоречит эмоциям. Или наоборот. Ничего против благородных ни Мун, ни его сыновья сделать не могли, только умереть. И кому бы это надо? Тот же Люм нанизал бы их всех на меч, как шашлык, и даже не утомился и не вспомнил бы через час. И все равно: был ли дома Мун? Слышал ли? И если слышал, что чувствовал? и что чувствует сейчас? и что сделал бы Дан на его месте? Ну, это как раз не вопрос, Дан бы ломанулся наверх с голыми руками. Из чистого эгоизма: чтобы не вспоминать потом. Покойники не вспоминают. А Мун, если был дома, подумал и о внуках. И о женах сыновей. О себе? Вряд ли. Впрочем, влезешь ли человеку в голову… Даже если и о себе. Что нужно: проявить бессмысленный героизм или осмысленную трусость? И что легче?

Квадра недоуменно на него смотрела: что, мол, стоишь, у нас тренировка все-таки. Шарик подскакал поближе и так саданул носом, что победитель лучшего фехтовальщика герцогини Фрики не особенно изящно шваркнулся на пол к восторгу дракона. Квадра, впрочем, тоже похихикала, а Люм – нет. Он был тут чужой, ему хихикать не дозволялось, Дан подозревал, что Аль или Гай, а может и Лара, быстренько бы хихиканье задавили. У Люма хватало ума это понимать, так что он хранил на физиономии нейтральное выражение, даже без усмешки. Выглядел он не в пример лучше, чем при герцогинином дворе, где вынужден был носить яркие колготки и попугайскую куртку: бароны были весьма многоцветны. Черное его облагораживало, и его вполне заурядная физиономия даже не казалась уже такой заурядной.

Дан слегка поклонился властителю – жест вежливости, но не почтения – и вернулся к тренировке. Он был доволен собой и катаной. Катаной в первую очередь. Ему уже давно не казалось, что она ведет его руку. И рука не вела катану. Они просто сливались – рука, тело, голова и меч. Какие дураки пулеметы придумали? Вот – оружие.

* * *

До весны никаких поручений не было, и Квадра начала звереть от безделья. Конечно, задания они выполняли тоже не глобальной значимости, однако жизнь казалась поразнообразнее. А здесь от фантастических красот уже начинало тошнить. Люм отлучался три раза, два – ненадолго, один – на полтора месяца, но то время, что жил в замке, никого не доставал, и по агентурным данным Лары, пользовался успехом у

некоторой части женского населения замка. С Квадрой при встречах раскланивался не без достоинства (и не без усмешечки), Квадра небрежно кивала. Дан опасался, что рано или поздно у вспыльчивого и мнительного Аля кончится его невеликое терпение и он попытается стереть эту усмешечку вместе с зубами, а вот чем это кончится, сказать трудно. Умничка Лара старалась побольше времени проводить рядом с Алиром. Дан и Гай только гадали, о чем же они беседуют, но гораздо больше времени у них уходило на бессмысленные разговоры о предназначении. Не всеобщем, а практическом. Дан все задавался вопросом, зачем понадобилась Квадра властителю Нируту. Версий было множество, а так как доказательств ни за, ни против не имелось, то Гай вынужден был эти версии принимать и спорил чисто абстрактно, на уровне «да ну брось». Дан предполагал, что Нируту просто приспичило по молодости властительских лет доказать коллегам, что он круче вареного яйца и способен собрать то, что никому не удается уже много лет. Гай считал, что это слишком мелко, но доводов в пользу величия властителя не приводил. Дан заикался о группе безропотных исполнителей, и Гай только отмахивался: вот еще, чушь, властитель только тем и занимается, что старается сохранить их индивидуальность, а Дану вообще спускает ропот в любой форме. Дан иронизировал насчет спасения мира, и прагматик Гай становился серьезным, пожимал узкими плечами и уходил от ответа. Верил? Почему? Менталитет аборигена или просто вампирская незрелость (до полной взрослости Гаю оставалось еще лет десять)? Вера в сказки? Да и разве нуждается в спасении вполне благополучная Траития?

Дан крамольно считал, что поддержание равновесия – нормальная фикция, в которую верят наивные аборигены. Мир этот вовсе не был отсталым, однако менталитет имел свои особенности, связанные с магией. И еще большей фикцией он считал уверения Нирута в том, что их деятельность тоже служит подержанию равновесия. А Нирут именно уверял, пусть не всю Квадру, но Дана. После совместного принятия на грудь большого количества местного мартини. «Не веришь?» – грустно вопрошал властитель. «Не верю», – стыдливо соглашался Дан, не веря заодно и в сильное опьянение собеседника. Выглядел властитель искренним. Очень хотелось верить. Очень. Цинизм мешал: не может человек такого ранга расстраиваться из-за недоверия. А ранг – ого-го, выше не бывает. В прямом смысле.

Мелькала, правда, нелепая мысль о том, что властитель насмотрелся на коллег, начисто растерявших и привязанности, и эмоции, по молодости своей не хочет им уподобиться и для того собрал компанию из персонажей, чем-то ему да обязанных для пущей их привязанности. Но вот существует ли понятие «друг» у властителей? Но почему ж ему так нужно не послушание Дана, а доверие? Не отвечалось…

* * *

Когда стаял снег, лопнуло терпение у Гая, и он врезал в челюсть Люму. О чем они до того говорили, не слышал никто, а Гай отмалчивался. Люм, поднявшись и потирая сильно ушибленную челюсть, поклонился ему настолько издевательски, что Дан сгреб благородного за куртку, подтянул поближе, попутно порадовавшись тому, как окрепли его мускулы, и задумчиво спросил:

– А не отпустить ли тебя поплавать в озере?

– А за что? – удивился Люм. – За то, что мне в морду дали?

– А мне нужна причина? – еще больше удивился Дан. – По склочности характера. Или от скверного настроения. Или просто посмотреть, как ты плаваешь. Или выяснить наконец, что за тварь живет в воде и чем она питается. Полагаешь, властитель очень рассердится?

– Полагаю, что рассердится, – слегка улыбнулся Люм. Глаза у него были абсолютно холодные, хотя и карие. Как стекло от пивной бутылки. – Мой статус, разумеется, ниже вашего, однако и я ему нужен.

– Вопрос, кто нужнее, – протянул Аль. Гай положил невесомую руку на плечо Дану.

– Пусти его. Я не сдержался, и напрасно.

– Гай, не занудничай, – попросила Лара, – а то этим экземпляром я займусь. Видел когда-нибудь одержимых демоном?

Вопрос решил Шарик. Он подошел поближе, послушал, подумал и так маханул головой, что буквально выбил Люма из руки Дана, и тот неэстетично кубарем прокатился до балюстрады. Лара наклонилась и поцеловала дракона в нос, а он довольно заурчал и призывно заскакал на месте: давайте же побегаем, что ли, нечего время тратить на эту тварь двуногую.