Квадра

Воронина Тамара

Нирут встал, бросил им: «Дождитесь меня» и зашагал к тому. Люм постоял рядом.

– Мне жаль Гая и Лару, Дан. И Аль. Никогда бы не подумал, что смогу сожалеть о ком-то… Тем более не о людях.

– Знал ты раньше не людей, – улыбнулся Аль.

– Я очень хорошо знал себя.

– Самокритично, – оценил Дан. – А ты не изменился разве? Научился сожалеть. Это немало.

–

Ну да, – буркнул Люм и как-то непозволительно торопливо ушел.

– Очеловечивается, – серьезно сказал Аль. – Правда. Только я его все равно не люблю. И ты тоже. Но это ничего. Что там, интересно, срочного от императора? Основы пошатнулись?

– Императорские разве что. Может, Гент какой заговор раскрыл. Текучка.

– Он это умеет.

Они перебрасывались незначительными репликами, глядя на воду. Дан поймал себя на том, что потирает запястье. Именно в том месте, где его прокусывали клыки Гая. Пустота никогда не заполнится.

– Из меня словно кусок вырвали, – вдруг сказал Аль. – Я не знал, что так бывает. И… Дан, ты действительно веришь Нируту?

– Действительно.

– И верь. Он и правда страдает. Ему жаль Гая. Ему больно. Не так, как тебе, но у вас с Гаем была особая близость. Я вижу. Лара видела какие-то нити разноцветные, а я даже не скажу, что… Но я вижуистинные чувства окружающих. И Люм по-настоящему сожалеет. А уж то чувствуешь ты…

– А что чувствуешь ты? Боль не измерить, Аль, и нельзя сказать, что тебе менее больно.

– Можно. Вы с Гаем были особенно дружны. Близки. Иначе, чем со мной. Не больше или меньше, а просто иначе. У меня кусок вырвали, а тебя самого почти убили. Только я заставлю тебя ожить.

– Не возражаю, – улыбнулся Дан. – Что там, Нирут?

– Ерунда, – отмахнулся властитель. – Текучка. Гент заговор раскрыл… Эй, я сказал что-то смешное? Шарик, хоть ты не смейся!

Он помолчал глядя, как в воде появляется отражение звезд.

– Император просил выразить вам его соболезнования. И был искренен.

Все трое синхронно кивнули. Определенно, Шарик понимает практически все. Дан почесал чешуйчатую морду.

–

И еще… Властители искренне сожалеют, что Квадры больше нет. Они знают, каково это…

– Нет?

Нирут не понял, а вот Аль заулыбался. Дан повернулся к властителю.

– Гая больше нет. Нет Лары. Но вот сила, а вот ум. – Шарик застрекотал совершенно по-птичьи. – Видишь, до него дошло, а до тебя нет. Чем ты не Ум Квадры, Нирут? Чем Шарик не Сила Квадры? Четыре расы. Что ни говори, Нирут, ты тоже мутант. А я не просто человек, я человек из другого мира. Эльф, человек, сторожевой дракон и властитель. Чем не Квадра?

– В любой жизни должен быть смысл, – сказал Аль. – Я вижу смысл своей в служении тебе, Нирут.

– Мне? – усмехнулся властитель. – Я не Первый Квадры, Алир. Первому нужна человечность.

– Тогда в служении тому, чему служишь ты. Заботе о Траитии. Такая формулировка тебя устраивает? Я хочу заботиться об этом мире, хотя этот мир неласков к моей расе. Пусть громко звучит, эльфы склонны к пафосности… Я хочу, чтобы этот мир стал лучше, а служа тебе, я могу это сделать.

– Вот именно, – подтвердил Дан, а Шарик коротко стрекотнул. Согласился. – Он ведь разумен, да, Нирут?

– Уже – да, – кивнул властитель, почесывая Шарика под челюстью, как кошку. А он жмурился почти по-кошачьи. – Сторожевые драконы погранично разумны, потому так хорошо обучаются. А вы не дрессировали его. Вы с ним разговаривали, вы с ним общались, считались с ним, заставляли его думать. И теперь он разумен. Если ты понял, то что я сказал, царапни берег левой задней лапой.

Шарик снисходительно покосился на него и царапнул берег. Левой задней лапой.

– Квадра, – покачал головой Нирут. – Вы уверены?

– Пока нет, – пожал плечами Дан. – Но разве у нас не будет времени это понять?

– Клянусь: больше никакого «в свой срок поймешь».

– Не клянись. Дурные привычки трудно искоренить.

Аль засмеялся. Впервые за эти два месяца. Квадра. Дан был уверен.

– Дан, – несколько смущенно спросил Нирут, – а кто такой этот последний лох?