Квазимодо на шпильках

Донцова Дарья

– Лику жалко! – вздохнула Юлечка.

– Это почему? – удивилась я.

– Мы с ней одногодки, – пояснила она, – но у меня муж есть, а у Лики никого.

– Ну какие ее годы, еще появятся женихи.

– В том-то и дело, – покачала головой Юля, – одни придурки ей попадаются, страх смотреть!

– Котик вроде ничего!

– Жуткий урод! – сердито воскликнула именинница.

– По-моему, вполне симпатичный, только одет странно, но, между нами говоря, у людей шоу-бизнеса весьма своеобразные вкусы.

– Он козел, –

безапелляционно заявила Юлечка. – Что-то ему Лика сегодня не так сказала – прикинь, не постеснялся сначала при всех ее отчитать, потом стал к бутылке прикладываться, а когда Лика, увидав, что он совсем пьяный, отняла у него выпивку, распсиховался и ушел, бросил ее тут, и все.

– Не слишком красиво, – протянула я, – Лика…

Закончить фразу мне не удалось, потому что в коридоре раздался истерический вопль в такой тональности, что у меня заложило уши.

– А-а-а, помогите, крокодилы!

Мы с Юлечкой, чуть не столкнувшись в дверях, понеслись в санузел, распахнули дверь, зажгли свет и ахнули.

В ванне, наполненной бутилированной водой, полулежит Костик. Розовые джинсы он снял и бросил на пол. Я невольно отметила, что и белье у парня более чем специфическое: трусики-танга нежно-бежевого цвета. Впрочем, еще в то время, когда я училась в консерватории, танцоры-мужчины надевали под трико нечто, состоящее из тоненьких завязочек, потому что некрасиво, когда под облегающими тело лосинами проступают очертания нижнего белья. Так что танга – это профессиональная одежда, но никому из моих знакомых балерунов не пришло бы в голову носить их в повседневной жизни.

– Ты что тут делаешь? – оторопело спросила Катюша, заглядывая через наши спины.

Костик, плавающий в ванне в пуловере и носках, плаксиво спросил:

– Где я?

– В гостях, – вздохнула Юля, – у меня на дне рождения.

– А как сюда попал?

– Понятия не имею, – сообщила я.

– Зашла перед сном помыться, – дрогнувшим голосом пояснила Лиза. – А в ванне вдруг что-то как зашевелится, огромное! Вот я и подумала, что крокодилы так выросли, и испугалась!

– Какие крокодилы? – недоуменно поинтересовался Костик.

– А вон они, у кранов, – сказал Сережка, – неужто не разглядел? Ася и Вася, сладкая парочка, баран да ярочка.

– Где баран? – наморщил узкий лоб Костик.

– Это так, шутка, – ухмыльнулся Серега, – бараны отсутствуют, у нас лишь крокодилы.

Костик приподнялся, глянул в противоположный конец ванны и завизжал так, что кастрат Фаринелли, услышав его, враз бы скончался от зависти.

– Выньте меня, скорей выньте!

– Не кричи, – попыталась вразумить гостя Юля, – они тебя не тронут, недавно сытно поужинали.

– И вообще наши аллигаторы ничего, кроме «Вискаса», не жрут! – заявила Лиза. – Вылезай потихоньку!

Костик обвел нас безумным взглядом. Я пожалела парня. Надо же ему было так наклюкаться! Теперь никак сообразить не

может, что к чему. Впрочем, смеяться над ним нехорошо! Вы бы сами, очнувшись с глубокого бодуна в ванне с рептилиями, как бы поступили, а? Я, скорей всего, лишилась бы рассудка от страха!

– Не волнуйся, – я решила утешить пьянчугу, – садись осторожненько, вот так, молодец. Теперь поднимай ножку…

– Ножку, – фыркнул Сережка, – ой, не могу, ножку!

Костик, вполне благополучно вставший, опять сел назад.

– Нет, пусть все выйдут.

Я разозлилась на Сережку. Мог бы удержаться от хиханек и хаханек! Сейчас бы Костик уже вылез!

– Милый, – как можно ласковее пропела я, – попробуй еще раз.

– Да дать ему по башке, – сердито заявил Серега, – сидит тут голый! Между прочим, здесь женщины!

– Я одетый, в пуловере, – возразил Костик.

– А ниже? – не успокаивался Серега. – Там-то ничего?

Изумленный Костик привстал, и тут неожиданно Ася, открыв пасть, усеянную мелкими, но устрашающими зубами, издала страшный звук: то ли шипение, то ли свист. Вася, резко оживившись, заклацал челюстями.

– Ща они его съедят, – взвизгнула Лиза, – вон как обозлились!

Услыхав последнее заявление, Костик выдал такой звук, какой испускает электричка, собираясь проследовать без остановки мимо платформы, набитой людьми. Я хотела успокоить его, но парень в одно мгновение выскочил из воды, сшиб Юлю и бросился к входной двери. Мы на секунду замешкались, помогая Юлечке подняться. Когда она вновь оказалась на ногах, Костика и след простыл. Он удрал из квартиры мокрый, в одном пуловере, без порток.

– Ну и классно, – пробормотал Сережа и сделал «козу» крокодилам, – молодцы ребята, хвалю, жаль, конечно, что не отхватили у дурака кусок филея. Но хоть прогнали, и на том спасибо. Где Лика этого урода взяла? Пришел, набрался, влез в ванну, фу!

– На улице мороз! Он замерзнет! – воскликнула Катюша.

– И чего? – ухмыльнулся Сережа. – Подумаешь! В другой раз думать будет не тем местом, с которого джинсы снял! Розовые!

Я подняла штаны, повесила их на крючок, потом, прихватив плед, спустилась на первый этаж. Лифтерша, грубоватая Алла Павловна, мрачно вязала носок. Сколько ее ни вижу, всегда у нее на четырех острых спицах полноска, ни разу не видела целый.

– Тут не пробегал парень? – спросила я.

– Нет, – рявкнула Алла Павловна, – спать давно пора:

– Значит, никого не было?

– Сказано, нет, – обозлилась бабуся, – я подъезд заперла. Давно бы легла, да этот, из восемьдесят третьей квартиры, опять около двух припрется! И никогда ведь рубля не дал! Жду его сижу, так сунь бабушке десяточку.

Провожаемая ее недовольным ворчанием, я пошла вверх по лестнице, неся на плече плед. Скорей всего, Котик сидит где-нибудь на этажах на подоконнике. Пропажа нашлась между четвертым и пятым.