Квест Каролины, или Ночные твари тоже смертны
Шрифт:
– А я вот, не очень. – дядька еще сильнее поджал губы, превратив их в еле заметную щель на бледном лице – Совсем Георгия заишачили. Он скоро жить переедет на эту свою работу, а вам все мало и мало, пиявицы ненасытные! Здоровая кобыла вымахала, а все шляешься! Ночами блудишь, распутница малолетняя! На тебе пахать нужно… Ты же все о гульках, да о мужиках! Бесстыдница!
– Учусь я, дядь Сень. В техникуме. – Каролина все еще сохраняла спокойствие. А что делать – наловчилась за долгие годы. Ей-то, что? Пережует, не в первый раз, но этот мерзкий тип сейчас поднимется к ним в квартиру и начнет матери мозг выносить. Та, вместо того, чтобы выпроводить зудящую нечисть, станет слушать и кивать головой, точно китайский болванчик,
Дядька Сеня давно и прочно состоял в каком-то религиозном обществе и потому считал себя безгрешным и умным. Типа – все помрут, а я останусь. Потому как, праведник! От этой его праведности даже скулы сводило, как рот от незрелой хурмы – ни пьет, ни курит, мясо не ест, сладкое – смерть, соль – вредна. Кино – от дьявола. Власть – нечистая, потому как секту не признает, а ЖКХ, вообще, враг всего человечества… В поликлинику дядька ни ногой, прививки не делал и истекал желчью по любому поводу и без него тоже, истекал.
Мрак и ужас!
– Пока, дядь Сень, всего вам хорошего! – Каролина небрежно махнула рукой, не собираясь стоять столбом и покорно внимать всяческой ереси – Спешу, извините.
– Куда намылилась? – дурным голосом взревел папин брат, больно хватая девушку за плечо – Иди умойся, шалава беспутная! Краску с лица смой мерзостную, греха сосуд дьявольский!
Каролина ловко вывернулась из цепких пальцев сектанта и поскакала вниз по лестнице, убыстряясь с каждым шагом. Позади, отстав, верещал противный типус, грозя девушке всевозможными карами, земными и небесными.
Выбежав на улицу из душного подъезда, Каролина с облегчением выдохнула – достал уродец припадочный. Носит же земля таких, носит и не жалуется!
– Сеня приперся? – с сочувствием в голосе поинтересовалась досужая соседка-пенсионерка, живущая этажом ниже – Орет, слышу, хоть и глухая стала, как сыч. Совсем умом рехнулся, хрыч старый! Все о царствии небесном вещает, да о геенне огненной? Упырь!
– Ага – буркнула Каролина неприветливо, отводя взгляд в сторону. Родственника она стыдилась, избегала, смотрела на него как на юродивого, но это ведь не повод перемывать ему кости на каждом углу? Это сейчас баба Рада добренькая и Каролине улыбается ласково, а встретит дядьку Сеню, да расскажет ему про слова нелюбимой племянницы и что? Тот сразу же отцу доложит и она, Каролина, виноватой останется.
Девушка кивнула любопытной соседке и поспешила прочь от дома, свернула на аллейку к автобусной остановке. Ей нужно было попасть на маршрутку, проехать три квартала и все. Как говорится – место встречи изменить нельзя.
В городском скверике на улице с романтическим названием – улица Магнолий, ее ждали друзья, а она, наверное, уже запаздывала.
Вдали показался тупой нос «Газели», Каролина было ринулась вперед, но тут же затормозила, скрипя подошвами теннисок по асфальту, обнаружив, что забыла дома свой рюкзачок – с кошельком, телефоном и прочими, жизненно необходимыми молоденькой девушке, мелочами.
– Вот же, засада! – Каролина с досадой прикусила губы – это все дядька Сеня виноват! Совсем голову заторочил упреками. Эх, плохая примета возвращаться, а что делать? Коммунизм в нашей стране все никак не построят, потому и в «маршрутке» меня никто бесплатно не повезет. Да и как без телефона? Словно голая из дома вышла.
Девушка некрасиво скривила
По лестнице взлетела махом, вспорхнула легко, мимоходом отметив, что говорливая соседка испарилась самым чудесным образом, а не болтается по двору, поджидая очередной объект для новых сплетен. Время катастрофически поджимало, но девушка все равно, слегка отдышавшись после стремительного восхождения на третий этаж, тихо приоткрыла дверь, моля Бога о том, чтобы та не скрипнула и не оповестила противного родственника о возвращении блудной дщери в родные пенаты.
С него станется потащить ее умываться. Тот еще жук!
Скользнув в узкую щель, Каролина вздохнула с облегчением – дядька с удобствами обосновался на кухне, поближе к продуктам питания. Вон нога его видна, вполне отчетливо. Правдолюб! И обличитель Зла, а сам ввалился в чужую квартиру и даже не разулся.
Голоса слышались громкие и возбужденные. Верещал, конечно же, дядя Сеня, мама отвечала тихо, без эмоций, односложно.
Каролина, подхватив свой нарядный рюкзачок, невольно прислушалась к разговору, а прислушавшись, впала в ступор, беззвучно открывая и закрывая рот, подобно рыбе, выброшенной из воды на берег жарким днем.
– Я тебе так скажу, Наталья! – голос дядьки звучал скрипуче, точно несмазанная дверца шкафа – Георгий, брат мой – дурак-дураком.. прости Господи. Как был дурнем по малолетству, так и помрет не изменившись. А все потому, что меня, брата старшего, умного, не послушал в свое время. Мало того, что тебя, кошку блудливую, в дом приличный привел и женой законной сделал, так и девку твою, наглую, нагулянную невесть от кого, воспитывает. Одевает ее, неблагодарную, кормит и учит, к тому ж. Деньги большие платит за ученье это. К чему девкам науки постигать, я никак в толк не возьму. Созрела к замужеству и под венец ступай, блуд не плоди! Известно ж – да убоится жена мужа своего! Ты ж, Наташка, по чести – какая жена? И дочка твоя, такая же проститутка, как и ты растет. Прости Господи меня многогрешного! Ишь, выскочила коза, размалеванная вся, как девка продажная. Небось и ты такая же шастала, когда с папашей ейным шашни крутила, да подол кверху задирала, а когда пузо на нос полезло, так тут и брат мой глуповатый тебе, блуднице вавилонской, подвернулся кстати. Связался с тобой, шалавой, Господа нашего отринул, меня не послушав, а, ведь ему на роду написано, рука об руку со мной шагать и меня, как старшего, многомудрого, слушаться. И в институт этот, бесовский, учиться пошел. Зачем токмо? Ошибки в теле человеческом исправлять взялся, грешник! Только Господь наш решать может – кому жить далее, а кому время за грехи свои ответить пришло. Господь и никто иной! Он же, волю вышнюю порушить решил, против ангелов небесных выступает! Червь! Тело человеческое перекраивает по своему усмотрению! Безбожник!
Каролина торопливо достала из рюкзачка телефон и поставила на запись – прогресс тебе не друг, дядя Сеня? Вот мы отцу, брату твоему, запись и отправим, а то он словам нашим не доверяет, родственничка выгораживает… безгрешного.
– Это Георгию решать, а не вам. – голос мамы звучал в глубинах квартиры тихо и как-то непривычно глухо и тут до девушки дошло… Она задышала глубоко и часто, схватившись одной рукой за грудь, другой, продолжая держать телефон, точно мешком пришибленная. Она не в силах была понять, как такое могло быть? Она, Каролина – приемная? Нагулянная? Удочеренная? Папа ей и вовсе не родной? Пусть суровый, пусть ворчливый, пусть – сухарь, но… Родной же? Или нет? Как же так? Как ей жить теперь с этими знаниями?