Квест
Шрифт:
— Возьми!
Квест, понимая, что сейчас не время спорить, схватил мешок свободной рукой и лишь затем крикнул:
— Ты же не умеешь!
— Сумею!.. — зло пропел купец, вздымая двумя руками посох мага, который тащил все это время. — Только вы мотайте от греха, а то мало ли что…
Стена пыли и огня лезла вверх. Она казалась живой, разгневанной тем, что из деревни ей пришлось уйти ни с чем, и теперь она стремилась наверстать свое. Мельком Квест подумал, что не надо было идти по низине, но потом сообразил, что облако столь огромно, что ползет не разбирая ни провалов, ни крутизны, и на обрыве, где можно лишь с трудом
Сзади жутко затрещало, мир осветился голубым светом и бегущий Квест понял, что Олаи сумел-таки управиться с волшебным посохом, и теперь одно колдовство пожирает другое. Внизу уже не трещало, а выло, земля сотрясалась в корчах, чуть в стороне по склону неслышно прошел камнепад, а голубое волшебное пламя все сияло, и вой сменился свистом, и все завершилось такой вспышкой, что если бы Квест поглядывал за спину хотя бы в полглаза, то несомненно ослеп бы в ту же секунду. К счастью назад никто не смотрел, люди обернулись лишь когда обожженый взор начал с трудом различать тусклый солнечный свет.
Внизу что-то горело, клубился дым, и следа не было опасного золотого облака.
— Ну дает, купец! — восхищенно воскликнуд Квест. — Да он колдует почище Шемдаля, покойника!
Его никто не поддержал. Семир и Юстин молча смотрели в черноту оплавленного ущелья.
— Он что? — непонимающе спросил Квест, — Он там, что?.. У него же посох, волшебный…
— Вот именно, — тихо произнес Семир. — Оживить посох умеют многие, а вот управлять им, чтобы он тебя не сжег, это может только маг.
Семир наклонился, поднял котомку купца, выпавшую у Квеста из рук, и ничего больше не говоря, двинулся в сторону перевала. Квест и Юстин пошли за ним следом и больше до самого вечера они не говорили о случившимся, словно терять товарищей стало для них обыденным делом.
Они переночевали, сидя на каменном карнизе в десяти шагах от пропасти, в которой до утра ворочалось что-то безвидное. Квест хотел запустить в чудика камнем, но Семир не велел, и ночь они провели под аккомпонемент глухой возни и медленных вздохов, доносящихся снизу. Утром трое выживших странников преодолели перевал, и там тоже все было спокойно, если не считать летающих ящериц, кидавшихся на людей с верхушки утеса. Семир подшиб первого хищника в воздухе и добил мечом, а потом уже Юстин сбивал из пращи медленно летящих зверюг, а Квест с Семиром били тех, кто падал поблизости. Ящеры шипели и плевались липкой слюной, а Квест подумал, что глупые драконы, должно быть, тоже не живые, иначе зачем им сидеть тут на ледяных вершинах, где нечего есть и нечем заняться, разве что караулить странников, зачем-то бредущих к неведомому.
За день Семир, Юстин и Квест спустились так низко, что им стали попадаться кусты и можно было, наломав веток, разжечь костер. Путники допоздна сидели вокруг огня, молчали. Квесту казалось, что все думают ту же противную мысль, что с самого утра мучила Квеста: а что если они вообще никуда не дойдут, а так и сгинут на пути к неведомому? Ведь возвращаются из Запретных земель единицы, так почему именно им должно повезти больше других? Еще два дня назад Квест полагал, что вот перевалят они через хребет, а там и пути конец. Однако, перевал позади, незнакомого кругом — сколько угодно, а неведомого — не видать. И чтобы отогнать гадкую мысль, Квест спросил:
— А как же мы втроем будем загадывать желания за семерых?
— Не
— Правильно, — произнес Семир и добавил неожиданно: — Я тоже ничего не стану просить.
— Как это? — изумился Квест. — А морские бароны как же? Горцы, опять же, покою не дают.
— С врагами, — раздельно произнес Семир, — человек должен справляться сам. И все свои дела исполнять должен сам. А то сначала неведомое Тепель для нас штурмовать будет, потом горные кланы придавит, а мы тем временем жиром покроемся и мхом порастем.
— Зачем же ты пошел? — прошептал Квест.
— Затем и пошел, чтобы душа не замшивела.
— Не понимаю, — признался Квест. — Я, вон, столько всего придумал. Засухи чтобы не было… Это же от человека не зависит. А то еще мор начнется, думаете сладко будет?
— Мор это всех касается, — поправил Юстин. — Такое нельзя загадывать.
— Тогда на скотину падеж, — не сдавался Квест. — Да мало ли что еще можно придумать, чтобы не для всех, а в то же время всем лучше стало…
— Счастливый ты, — вздохнул Семир. — Тебе просто. Потому, должно, тебя и смерть не берет. Когда Шемдаль меня в поход звать стал, я ему сказал, что думаю о таких просьбах, а он ответил, что тоже не знает что просить. А все-таки пошел с нами и погиб, не отступив.
— А Вислоух? Этот бы с места не двинулся, если бы не знал, зачем.
— Да, Вислоух-то знал… — протянул Юстин Баз, и, вскинувшись, предположил: — А вдруг он и не пропал вовсе, а на самом деле отыскал неведомое? А мы не знали, чего просить и потому прошли мимо.
Квеста аж ожгло этими словами. Он-то уже начал мечтать, что неведомое ожидает их в долине, недаром эта сторона, если смотреть с высоты, не серая с желтым, а как бы слегка голубоватая. А теперь оказывается, что все зря, обмануло предание, они прошли мимо цели, не заметив, и только хитрый Тур Вислоух сумел ухватить удачу за хвост.
— Нет, — возразил Семир. — Еще никто из дошедших не возвращался раньше чем через три недели. Так что нам еще идти и идти.
И опять никто не предложил сдаться и повернуть к дому.
Так они и шли еще полтора дня, стараясь спрятаться и отсидеться, ежели была такая возможность, и хватаясь за оружие, когда другого выхода не оставалось. Шли, понимая, что теперь у них нет никакой магической защиты, а значит, живы они только благодаря счастливой случайности. Полтора дня счастливая случайность берегла их.
А потом на путь им загородили давно знакомые железные кусты. Только на этот раз они были не ржавыми, а мрачно лоснились черненым металлом и щедро разбрасывали кругом мелкие стальные семена. Квест, сунувшийся было вперед, немедленно пострадал: крошечная металлическая стрелка просадила ему щеку. Семир смазал рану пахучей мазью и сказал, что Квест еще легко отделался: попади такая штука в грудь, то и грудь пробила бы навылет.
Несколько часов они искали проход в смертоносной чащобе и к вечеру убедились, что прохода нет. Долина казалась с высоты голубой из-за сплошных зарослей. Лишь в одном месте, где горы позабыли несколько одиноких скал, полоса стреляющих кустов сужалась до полусотни шагов. Тут и решено было прорываться.