Квест
Шрифт:
Луиза ласково рассмеялась, так было заведено между ними много лет: она знала, что он спросит про дневник.
– Я писала о театре… О театре Донска. О том, как сильно хочу пойти туда снова! Артем, неужели этого никогда не случится! Не могу поверить!
– Опять о театре, – Артем вздохнул. – Но, милая, он же закрыт на реконструкцию! Закрыт уже давно и откроется нескоро… Если вообще когда-то откроется. Ты же знаешь?
– Знаю, – опечаленно кивнула она, уставившись на носки своих туфель, шагавших по песчаной дорожке и оттого уже порядком запылившихся, – А ты не мог бы поговорить с отцом…
– Говорил не раз. И только благодаря мне он не снес столь ветхое здание. Но это только пока!
– Здание старинное! Как можно его сносить, с театром связана история Донска, неразрывно связана! – воскликнула Луиза, ее глаза засверкали, а кровь прилила к щекам, казалось, девушка была не на шутку взволнована, она остановилась, крепко сжав его руку, словно рассчитывая на поддержку мужчины. – Пожалуйста, поговори снова! Попробуй еще раз! Мы должны донести до Павла Петровича, что театр нужен городу! Не только мне, а жителям, всему Донску, и приезжим, и туристам – всем!
– Понимаю. Но мой отец… Ты же знаешь эту его манию. Он одержим сносом старых зданий и мечтает снести именно театр! В первую очередь театр. Вообще-то я не одобряю его строительное безумие, но тут он в чем-то прав. Я был там несколько раз: здание небезопасно, внутри деревянные перекрытия, они могут загореться. А если в театре пожар – погибнут люди, зрители! Двери узкие, будет давка, толпа не сможет выбраться, подумать страшно, что тогда будет! Знаешь, как быстро выгорает зал? Не представляешь, насколько быстро – пара мгновений и фьють: одни головешки! Кроме того, потолок может рухнуть. А если провалится крыша во время спектакля, тоже мало радости. И потом, на реконструкцию нужны деньги, бюджет считали, отец сказал, расход получился солидным. Мэрия, даже если бы захотела, не потянула бы такую стройку, нужны спонсоры. А где найдешь в Донске спонсоров, хоть чуточку заинтересованных в театре? Они все пытаются работать с фабриками. Потому что это приносит хорошие деньги. Мне кажется, правильнее построить новый театр, в красивом, просторном здании, можно на берегу реки, у набережной. Как раз, как предлагает отец. Было бы здорово!
Лиловые облака опустились ниже, все вокруг покрылось таинственной дымкой, заводские трубы скрылись в вечернем мареве, наступали сумерки. Луиза мечтательно улыбнулась, еще крепче сжала руку Артема и устремила взгляд куда-то далеко, за горизонт, где уже расчертили небо косые, будто в тетрадке первоклассника, полоски дождя.
– Вот я все мечтаю, мечтаю… – прошептала она, – Мечтаю, чтобы вернулся Тонино. И чтобы он дал деньги на восстановление театра! Тонино столько сделал для Донска, театр был бы каплей в море среди других его благородных деяний!
– И что же сделал Тонино? Куда и почему он ушел? Живет себе припеваючи где-то в своей Европе? – ласково усмехнулся Артем, наклонился и поцеловал Луизу в висок, но девушка с досадой отстранилась, вырвавшись из его объятий.
– Думаешь, я не понимаю твоих вопросов? – обиженно надувшись, пробормотала Луиза. – Все прекрасно понимаю! Ты никогда, с самого детства, не верил в Тонино! Считаешь его кем-то вроде Деда Мороза, который существует только в новогодних сказках!
– А разве нет? Тонино – местная городская легенда. В каждом городе должна быть своя, это нормально, – миролюбиво откликнулся Артем, снова попытавшись обнять девушку, но она опять торопливо вырвалась, обогнала, схватила за руки и горячо проговорила:
– Нет, и еще раз нет! Тонино существует! Существует по-настоящему! Слышишь?! Я знаю, я видела сны про него, и я чувствую, вот здесь чувствую, что он существует! – Луиза прижала руку к своему сердцу.
– Ладно, пусть существует. Где-то. Но сейчас его здесь, в Донске, нет, и потому вряд ли театр откроется к новому сезону, я только это хотел сказать.
Луиза молча шла рядом, понимая горькую справедливость его слов, а самого Артема вдруг охватило негодование, как если бы он ревновал ее к этому мифическому Тонино, о существовании которого в Донске говорили столько, сколько Артем себя помнил. Но верила, что Тонино – реальный, живой человек из плоти и крови, готовый в любую минуту бросить пачки купюр на разрушенный алтарь театра, одна только Луиза. Даже Сенечка, мечтатель Сенечка, – и тот не верил в существование Тонино!
Тонино считался благодетелем Донска, легендарным богачом из Италии, который якобы однажды, в незапамятные времена, оказался на берегу Донки, восхитился живописной речушкой, но увидел поблизости лишь бедную деревеньку с убогими домишками.
Как гласит легенда, он стоял в своем добротном дорожном костюме, сжимая в руках саквояж из крокодильей кожи, и смотрел на Донку, на почти неоновые лунные пятна, плескавшиеся на поверхности воды, – и не мог оторвать глаз от чудесного видения. Тонино решил, что прервет путешествие и задержится подольше, мечтая окунуться в здешнее спокойствие, напитаться этой скромной красотой, чтобы увезти потом в Италию нежные, смутные отблески воспоминаний. Каково же было разочарование, когда узнал он, что ему не найти пристанища: поблизости нет ни одного дома, где можно остановиться достойному господину, ни даже постоялого двора или ночлежки. Да и города самого нет.
И тогда он принял решение возвести его: заложить улицы, построить дома, храмы и колокольни, а когда Донск принял привычный своеобразный облик, Тонино выделил средства на первый театр, и театр тот стоит до сих пор.
Построили его на деньги итальянца Тонино или нет, но здание, старинное, в классическом стиле, и правда, вызывало в памяти Рим или Болонью. Трехэтажное, с белоснежными колоннами, с нарядной лестницей, ныне ее ступени были выщерблены, разбиты, а кое-где и вовсе отсутствовали, здание театра могло по-прежнему считаться достопримечательностью города. Сюда приходили с экскурсиями туристы, в основном, чтобы послушать городские мифы. Мифология города – отдельный вид искусства, культурная основа каждого места, погрузившись в нее однажды, ее уже невозможно разлюбить. Таинственный, порой пугающий, завораживающий фольклор придает шарм и оригинальность каждому городу, питает его живую душу, создает романтическую атмосферу и флер древности, а иногда дарит славу, которая победно шествует по планете, приукрашивая, тревожа, искажая реальность и создавая современные сказки.
В Донске таких мифов было два: театр и заводская зона. И если первый мог быть справедливо отнесен к доброму и светлому, то заводская зона была окутана темными легендами, мрачноватыми тайнами и неразрешимыми загадками.
Впрочем, с театром тоже связана загадка: едва строительство было завершено и с успехом прошел первый спектакль, едва отгремел шквал аплодисментов и упал занавес, как Тонино уехал, пропал, исчез. По легенде: дал клятву, обещал вернуться, когда будет нужен Донску, – и не вернулся. Но иногда, еще в давние времена, бедняки Донска невесть откуда получали деньги, подарки, и считалось, что дарит их Тонино. Теперь подарки ушли в прошлое: бедных в городе не осталось, уровень жизни был достаточно высок, выше, чем в целом по стране, и никто более не нуждался в помощи богача. Никто, кроме его самого любимого детища, – театра, стойко отражавшего, не без помощи Артема, нападки всемогущего Павла Петровича, который только и ждал момента, чтобы пригнать шар-бабу, да ударить покрепче по молочно-кремовому театральному боку.
Администрация города никакого интереса к искусству не проявляла и даже немилосердно поддерживала стремление мэра снести надоевшее здание с разбитыми окнами и покосившимися дверными проемами, где царили запустение и хаос, а ремонт стоил бы баснословных денег.
Луиза, напротив, жила надеждой, что однажды старое здание будет отреставрировано, придет день, поднимется тяжелый бархатный занавес и на сцене снова начнут играть пьесы. А вечерами у ступеней, как некогда прежде, станут толпиться люди, надевшие лучшие наряды: женщины в длинных вечерних платьях и мужчины в элегантных костюмах, ожидающие начала спектакля. А сама она, в компании Артема, будет смотреть на сцену из ложи бенуара, пытаясь прожить каждое мгновение, волшебное мгновение, пока длится театральная постановка.