Квинтэссенция Света
Шрифт:
– Печально это все, – вдруг произнесла девушка.
– Что именно? – спросил я.
– Смотреть на всю эту красоту вокруг в момент, когда человечество погибает.
– Хех, а может сейчас самое время! – отозвался Мэдисон, не отрывая серьезного взгляда от карты, – Как раз никто не сможет испортить эту красоту типичным человеческим поведением.
– Это вы про горы мусора? – добавил Зимовски.
– И про них тоже.
– Нет, – неожиданно тихо произнесла Сара, – я про то, что не могу поделиться сейчас этой красотой со своим мужем… хоть бы он был жив.
После этих слов мы замолчали. Ехали так, пока Зимовски не спросил девушку.
– Кем он служит?
– Капитан в пехоте. Молдрэм, говорят, самое опасное место в стране, – она сбилась из-за того, что голос задрожал, – а его роту отправили туда ночью. Мы толком не попрощались.
– Мы уже скоро доедем, – попробовал утешить ее профессор.
Я обернулся к нему, и от моего взгляда он помрачнел.
– Бензин на исходе, – просто сказал я, – что там на карте, Мэд?
Коллега-фотограф попыхтел и выдал.
– Километров тридцать еще протянем? Там как раз деревня Оаквилл по дороге.
– Принято. Постараемся протянуть тридцать.
У нас было примерно полчаса до полной темноты, надо было успеть до того, как твари с щупальцами выползут из всех темных мест этой местности. Они передвигались то ползком по земле, и в таком положении были не крупнее лабрадора. Но стоило "осьминогам" приподняться на четыре самых массивных щупальца, то тогда они становились на голову выше среднего человека, а это уже угроза куда серьезней.
Охотились монстры в основном ночью, когда наступала прохлада. Но бывало, что выползали и в полдень. Зачем тварям яркое палящие солнце, пока никто из нас не знал.
В режиме "охотника", как называл стойку Мэдисон, монстры были более неуклюжи, зато щупальца становились смертоносней. А вот в режиме «гончей» они передвигались быстрее и могли еще и выпрыгивать вверх метра на полтора. Из-за этого целиться из оружия в "осьминогов" было довольно проблематично. Поэтому стреляли только в минуты особой опасности – экономили патроны.
****
– Альфред, – обратился ко мне профессор, – вы не могли бы прибавить газу. Темнеет быстро.
– Вы правы, Зимовски, – согласился я, – не хотелось бы нарваться на монстров. Но если я ускорюсь, боюсь, нам не хватит бензина.
Как только я это сказал, в темноте на горизонте замаячили огни деревни.
– Отлично! – радостно выдохнула Сара. Она посмотрела сначала на меня – глаза полные облегчения – затем на Мэда и профессора.
– Успели! – вторил ей довольным голосом Мэдисон, – а вы боялись!
И тут мы услышали громкое утробное урчание и щелканье. Звук был протяжный и жуткий – будто огромная жаба, квакая, решила почувствовать себя волком и внезапно завыла, а где-то рядом с ней еще и бегает такой же гигантский краб и щелкает клешнями. За первым урчанием сразу же последовало второе, потом третье, четвертое, пятое…
Я вжал педаль газа до упора.
– Фред, фары включи! – чуть ли не заорал Мэд.
Сара тихо выругалась.
– Гребанные твари! – снова Мэд.
– Слева! – громко произнес Зимовски, перекрикивая шум машины, – я насчитал тринадцать воев. Они приближаются.
– Фонари! – Сара начала шарить по салону, – Фонари давайте! Надо их отпугнуть от машины!
Началась суета. Меня пару раз толкнули, стукнули в плечо. Я не отрывался от приближающихся огней на темном горизонте. Спасительные огни. Лишь бы нас пустили внутрь, лишь бы дали укрыться, лишь бы мы успели.
Я слышал урчание совсем рядом с дорогой. Вдавливал педаль газа, "Опель" кряхтел, но держался и ехал ровно.
Я не смотрел по сторонам, но какими-то первобытными инстинктами ощущал погоню, приближение жуткой опасности. Слышал уже не только урчание и щелканье, но и чмокание по асфальту – «осьминоги» резво прыгали рядом с машиной.
Сзади слышалась ругань. Сара шикнула на них. Судя по мечущимся где-то сбоку лучам света, Мэд и профессор нашли фонари и стали отпугивать приближающихся монстров.
– Фред, жми! – бесцеремонно приказала мне Сара, – Быстрей!
– Да жму я, жму, – тихо отозвался я.
Тут машину что-то ударило – не сильно, но мы почувствовали. Затем еще два-три удара – заднюю часть немного повело, но я быстро выправил «Опель».
– Догнали, твари! – послышался голос Мэда.
Но больше «осьминоги» машину атаковать не пытались, видимо поняли, что с мчащейся железной коробкой им не справиться. Но не отставали – слишком лакомый кусочек человеческого мяса ехал в машине.
Деревня приближалась.
Уже можно было различить несколько освещенных деревянных домов и главную улицу с включенными фонарями.
Прежде чем въехать в Оаквилл я успел задавить слишком шуструю тварь, прыгнувшую под передние колеса. Ошметки «осьминога» разбросало по сторонам, заляпало лобовое окно. Мэд пытался опустить стекло и выпустить в монстров несколько пуль, но Зимовски вовремя его остановил.
– Не рискуйте зря, Мэдисон, – произнес он весьма спокойно после суматошной погони. Мой коллега послушался профессора. К тому же мы уже подъехали к ближайшему дому – грязно-белому, с синей дверью. Через плотно занавешенные окна пробивался свет.
"Осьминоги" немного отстали, поэтому было несколько минут, чтобы быстро выскочить из машины и напроситься в гости.
Сара первая помчалась к двери. На полпути ее догнал Мэд. Я вышел из машины и направил пистолет во мрак наступившей ночи. Зимовски опустил стекло и тоже стал вглядываться в темноту.
Стук в дверь.
Тишина.
Сильный стук в дверь.
Вроде кто-то завозился.
Я стоял в метрах пяти от дома, поэтому даже не увидел лица женщины, которая слегка приоткрыла дверь и что-то буркнула Саре и Мэду.