Кыся-2
Шрифт:
Текстик, сопровождавший плакатики и листовки был, по выражению Шуры Плоткина, -- "я тебе дам!" Автором текста был Руджеро Манфреди. Редактировала текст Хельга.
– - Это текст для идиотов?
– - возмущалась Хельга.
– - Правильно, -- соглашался с ней Руджеро.
– - Любая реклама рассчитана на идиотов.
– - Но мы же хотим, чтобы Мартина (Хельга не выговаривала нашу букву "Ы") купил бы богатый человек!
– - А ты считаешь, что в вашей стране нет богатых идиотов?! По-моему, у вас их гораздо больше, чем бедных!
– - Ну, да! Конечно!
– -
– - У вас же в Италии каждый крикливый итальянец, от мойщика окон до вашего проворовавшегося президента, по меньшей мере Спиноза!
Ни я, ни Руджеро Манфреди и понятия не имели, кто такой Спиноза, но мне было наплевать, а Руджеро обиделся за всю нацию:
– - Ты не имеешь права оскорблять народ, давший миру автомобиль "Феррари" и папу римского!
– - Это все, что ты знаешь про свою Италию?!
– - презрительно хохотала Хельга.
– - Так вот папу римского вам экспортировали поляки, а в разработке "Феррари" принимали участие, в основном, наши немецкие евреи, бежавшие от нацизма! Слышишь ты, неуч?!
– - Эрих! Я убью ее!
– - орал благим матом Руджеро Манфреди и осторожно бился головой об стенку. На стук выходил Эрих и спокойно говорил Хельге и Руджеро:
– - Мне абсолютно все равно, что вы сделаете друг с другом, но текст должен быть у меня на столе через тридцать минут. Я уезжаю в редакции газет и на телевидение.
В такие минуты я смотрел на Эриха с умилением и гордостью. Как Пигмалион на Галатею. Помню, Шура при мне рассказывал одной девице эту сказочку, и она мне жутко понравилась! Сказочка. Девица как раз оказалась полная дура! Ни хрена не поняла...
... Еще через день мы все четверо -- Хельга, Эрих, Руджеро и я, уселись вечером в гостиной у телевизора и где-то, как говорил Шура Плоткин, когда хотел подчеркнуть дальность расстояния, -- "у Муньки в заднице", на двадцать девятом канале нашли рекламную программу "Байерн-Бильд".
Через минуту, сразу же после объявления о продаже автомобиля "Ауди-100" выпуска тысяча девятьсот семьдесят второго года -- "ви нойе!" -- дескать, "как новый!", всего за восемьсот пятьдесят марок, однако -"ферхандлунгбазис", как говорится, цена ориентировочная, можно и торговаться, на экране появилась новая рубрика -- "Антик-Тиере". В слове "Тиере" -- ударение на букву "и". То есть, "Антикварные животные".
Эрих горделиво улыбнулся и все трое замерли, с уважением посмотрев на меня.
А затем на экране телевизора возникла цветная фотография какого-то кошмарного Кота-психопата, стоящего на задних лапах, нелепо растопыря над головой передние, с одним торчащим рваным ухом, второе прижато к башке, с раззявленной по-идиотски пастью и искаженной мордой злобного дебила. Это и был Я!!!
Голос диктора нес какую-то несусветную бредятину про диких сибирских хищных Котов, которых отлавливают в зауральской тайге с ужасной опасностью для жизни отважных Котоловов, с невероятным трудом приручают их и делают в таежных сибирских домах СТОРОЖЕВЫМИ КОТАМИ вместо самых больших и свирепых Собак, которые этим Котам и в подметки не годятся!
Потом, слава Богу, фотография уменьшилась вполовину, освободив место для творения рук старого симпатяги, русского мошенника.
На экране возник "мой" документ на собственноручно изготовленной стариком "древней" бумаге, и пошел неслабый текстик из этого документа -- и про шведского короля Карла и про Петра Первого...
Внизу справа на экране светились номера нашего телефона и факса в Оттобрунне, и уж совсем по-российски, всего два слова: "Цена договорная".
После меня на экране телевизора кто-то пытался толкнуть гигантского попугая двухсот лет от роду и говорящего на семи языках, но Эрих был вынужден выключить телевизор, так как вдруг зазвонил телефон.
Эрих взял трубку и стал с кем-то тихо разговаривать, поглядывая на меня. Не скрою, у меня сердце екнуло...
Счастливый автор чудовищного телетекста Руджеро Манфреди, в полном восторге от самого себя, размахивал руками и кричал мне и Хельге:
– - Ну, что я говорил?! А если бы я занимался литературой с детства?! Гениальный текст! Фантастика!.. Вот вам и первый результат!..
И Манфреди потыкал пальцем в сторону Эриха, который уже кому-то диктовал наш адрес.
– - По-моему, реклама омерзительная, -- горько сказала Хельга и попыталась меня погладить.
Но я увернулся. От странного и смутного предчувствия я так разнервничался, что чуть было не цапнул за ногу этого восхищенного собой дурака Руджеро! Тем более, что мне, как и Хельге, реклама показалась отвратительной.
– - Нет, нет, -- сказал Эрих в трубку.
– - Сейчас уже слишком поздно. Зверь уже отдыхает. А вот завтра, начиная с десяти часов...
Но Эриха явно перебили, потому что он замолчал, будто наткнулся на стену, и мы с Хельгой и Руджеро увидели, как Эриха округлились глаза, приоткрылся рот, и он еле-еле выдавил из себя:
– - Да... Да, конечно. Пожалуйста...
Трясущейся рукой перепуганный Эрих протянул мне телефонную трубку и потрясенно прошептал:
– - Мартын... Тебя к телефону...
Я так и знал! Я так и знал!.. Ну, кто может в Мюнхене позвать меня к телефону?!!
На мгновение в башке мелькнула шальная мысль -- мой Плоткин откуда-то все узнал, прилетел за мной в Германию, тут его сведения пополнились полицейскими и газетчиками, а теперь он еще и мою фотографию увидел по телевизору... И вот, наконец!..
Но, как бы ни была заманчива и прекрасна эта мысль, -- правде нужно смотреть в глаза: у моего Шуры никогда не будет таких сумасшедших денег на билет Петербург-Мюнхен и обратно. И он никогда ничего и ни от кого не узнает, пока я сам не доберусь до Петербурга и не расскажу ему всю эту историю...
Значит, кто это может быть? Правильно! Это может быть только Таня Кох!
А вот это мне уже совершенно ни к чему. Я от нее и тогда-то еле-еле ушел, -- так она мне пришлась по сердцу. И если теперь я дам слабинку и расклеюсь -- мне уже никогда не видать Петербурга, Водилу, Шуру Плоткина... Я тоже не каменный! Черт меня дернул войти тогда с нею в Контакт!.. Теперь вот хлебай то, что сам сварил!