Л.
Шрифт:
НАТАЛЬЯ
Снова приходил этот человек. Вроде бы из новых твоих почитателей. В руках бумага и ничего кроме бумаги.
Л.
Скоро я его приму. Скоро. Трудно быть человеком, с которым всё произошло. Осталось пить чай, разводить кур, целовать тебя. Тихая старость Лейбы Давидовича Бронштейна. А Льву Троцкому осталось несколько строк. Жить в книге. Всё, что осталось. Лечь в книгу. Умереть в книгу. Лицом в бумагу.
НАТАЛЬЯ
Ты
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Покончила с собой проживавшая в Берлине дочь Троцкого, Зинаида, по мужу Волкова. Она жила при отце в Турции, но затем получила, по болезни, разрешение на временное проживание в Германии. Срок визы недавно истек, и Волковой было предложено покинуть страну.
НАТАЛЬЯ
И ты рядом.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Оставшись одна в квартире, дочь Троцкого заперлась в своей комнате и открыла газ. В комнате нашли записку следующего содержания: «Позаботьтесь о моём мальчике. Умираю из-за болезни и отчаяния».
Л.
И я тоже счастлив.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Рана еще слишком свежа, и мне трудно еще говорить, как о мёртвом, о Льве Седове, который был мне не только сыном, но и лучшим другом. Но есть один вопрос, на который я обязан откликнуться немедленно: это вопрос о причинах его смерти.
Л.
Выпьем ещё чаю.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Мы живём с женой эти дни так же, как жили всегда, только под гнётом самой большой утраты, какую нам пришлось пережить.
Л.
Читал газеты.
НАТАЛЬЯ
Только и делаешь, что читаешь газеты. И охота тебе знать про новое платье Рузвельта и телят с двумя головами?
Л.
Читал, что Буланова расстреляли. Того, с ремешками. Нашего конвоира. Распорядителя похорон.
НАТАЛЬЯ
Опять просто так?
Л.
Нет. Назвали троцкистом и пустили пулю в спину.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Признан виновным в попытке отравить Н. И. Ежова раствором ртути, который распрыскивал из пульверизатора в его кабинете.
Л.
Цирк.
НАТАЛЬЯ
Вот так и Серёжу, наверно, убили.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
…довёл
Л.
Он такой… Рассказывал… Помнишь?.. Хотел идти в актёры. Это от тебя у него. Я-то не понимаю театр. Врут, поют, руками машут.
НАТАЛЬЯ
Говори, говори.
Л.
А потом Серёжа любил двигатели. Двигатели я понимаю. Я только не понимаю, зачем расстреливать за двигатели. Они видят контрреволюцию в двигателях. В шатунах и шестерёнках. Они не видят, что сами они — контрреволюция. Сами они шатуны и шестерёнки. Шестерёнки и шатуны.
НАТАЛЬЯ
Говори.
Л.
В детстве мне снилось, я первый, один на весь мир человек, и от моего слова зависит всё. Бормочу впотьмах — и от голоса рождаются звери и люди. Назвал чьё-то имя — и вот он рядом.
НАТАЛЬЯ
Назови же.
Л.
Зина. Нина. Лёва. Серёжа.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Тук-тук.
Л.
Я довольно много жил и произнёс довольно много слов. И теперь мне кажется, даже в одинокие минуты, что вокруг довольно много людей, и все смотрят на меня. И ждут от меня… довольно многого. Хотя самим пора бы пошевелиться.
БУМАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Тук-тук.
НАТАЛЬЯ
Пришёл человек, в руках бумага и ничего кроме бумаги. Что это значит?
Л.
Наташа. Наташа. Наташа. Помнишь тот наш день? Тридать семь чёртовых лет назад?
НАТАЛЬЯ
Было солнце, как сейчас. Был Париж. И ещё совсем мало автомобилей. Я спросила: вы что же, Троцкий, думаете, что никогда не умрёте?
Л.
И я ответил: кто однажды жил — не умрёт.
НАТАЛЬЯ
И я обняла тебя.
Л.
В Мадриде, в одиночной камере, приговорённый к смерти нацарапал женский портрет по камню камешком. Я водил пальцем по этим каракулям и называл твоё имя. На фронте, когда давил Деникин, девчонка с красным пятном на груди орала от страха и смотрела сквозь меня пустеющими прекрасными глазами, похожими на твои. Раздавленная автобусом художница корчилась в руках врача. Миллионы женщин. Мужчин. Друзей. Это всегда была ты. Одна ты.