Лабиринт Данимиры
Шрифт:
— Физиология такая — слишком тесно связана с магией… расплата за высший уровень. А в подземном метро воздух пропитан магией электричества, у которой много общего с магией огня.
Магия электричества? Как много нам открытий чудных готовит просвещенья дух… однако, — подивилась я.
— Да, спускаемся в метро. — Кайлеан осторожно приподнялся и сел. — Там я смогу колдовать. Моя магия вплетётся в уже имеющийся узор и будет незаметна имперским наблюдателям.
Зачем колдовать в метро, я понятия не имела, но, видя как бледен Кайлеан, не стала допытываться.
— Будут ли понимать тебя так же, как меня в твоей стране? — спросила я на всякий случай, помогая ему подняться.
— Обмен был обоюдным, — кивнул Кайлеан. — Твой язык — и мой теперь.
Когда я восстановила и укрепила наши вуали, мы поковыляли к метро.
Перед входом в вестибюль я попросила его собраться и применить все навыки хождения в разведку, чтобы беспрепятственно миновать досмотр у турникетов. Он вяло кивнул, я с тревогой поняла, что даже короткая прогулка истощила его силы… надо было срочно спускаться под землю.
Я поволокла Кайлеана, как муравей тащит на себе полудохлого жука. На гранитных ступенях он чуть не упал. Я стиснула зубы… только бы спуститься вниз…
У входа во внутренний вестибюль я прислонила Кайлеана к стене и, нервно улыбаясь, выпросила у проходящих молодых людей два жетона. Парни игриво намекали, что жетоны хорошо бы обменять на телефончик, но я оглянулась на Кайлеана и они тоже посмотрели. Кайлеан стоял, скрестив руки на могучей груди, и сверлил весельчаков многозначительным взглядом исподлобья. Даже прислонённый к стенке Кайлеан Георгиевич смог произвести впечатление — молодые люди поскучнели и сразу же пришли к верному выводу, что мой телефончик не так уж им и нужен, они отдали мне жетоны даром… то есть, безвозмездно.
Оставалось проскочить кордон перед турникетами. Что-то подсказывало, что тут не обойдётся без неприятностей.
Дурные предчувствия не замедлили оправдаться — перед турникетами нам наперерез двинулся полицейский.
Это был пузатый пожилой дядечка с лицом простоватым и, вроде, добродушным… и он был магом. Не слишком сильным, но моя маскировка его не обманула.
— В таком виде не пущу! — сказал он, неприязненно глядя на Кайлеана. — Девушка! Уводите своего дружка, пока я его не отправил куда следует. Пускай проспится вначале.
— Ну, пожалуйста…
— Да и вас за нарушение можно привлечь — нечего людям глаза запорашивать. Скажите спасибо, что у меня дочка такая же, жалко мне вас, дурёх… Ай-яй-яй! Такая славная девчушка и связалась с драчливым пропойцей… Слушай, девочка… бросай ты этого типа, пока жизнь себе не испортила…
Он принял Кайлеана за пьяного.
— Дядечка! — Я приложила руки к груди. — Пожалуйста, дядечка! Коля хороший! Коля и не пьёт совсем… — От отчаянья на меня снизошло вдохновение. — К нему просто друг армейский приехал — Серёга из Перми! Они вообще за пивом вышли вчера… в Купчино… а утром — вдруг здесь, на Петроградке… Коля в отпуске, Серёга из Перми в отпуске… а так они и не пьют вовсе!
Полицейский
— Где служил, Николай?
Я напряглась, опасаясь, что болезный Кайлеан Георгиевич ответит в духе «когда я на почте служил лесником»… или «в Иностранном Легионе», но он подсобрался, выпрямился и хрипло произнёс:
— Десант.
— А-а-а… ВДВ… — решил дядька. — Не сезон вам ещё в фонтанах купаться… Где ж ты, десантура, надрался-то так?
— В Купчино начали… — обтекаемо ответил Кайлеан.
— А порезал тебя кто?
— Мы с Серёгой отбились, — махнул рукой Кайлеан. — А потом снова выпили… за победу. Отметили.
— Отметили они… — проворчал дядька и уже с интересом спросил: — А Серёгу куда дел?
Кайлеан покачнулся и загадочно приложил палец к губам.
— Серёга? Серёга где надо. Познакомился… с одной… — Он начертил в воздухе нечто гитарообразное. — Но это не моя тайна. До Перми не дойдёт. Пермь должна спать спокойно.
— Вот, видите? А Коля ни с кем знакомиться не стал! Он хороший! Мне очень-очень надо его до дома довезти! А я выскочила, чтоб его забрать… и без кошелька… испугалась очень… только жетончики в кармане… и у Коли денег на такси уже нет. А нам домой надо! Пожа-а-алуйста!
Полицейский ещё раз смерил взглядом Кайлеана и вздохнул:
— Ладно, проходите… дочка у меня такая же… дурёха…
— Спасибо! Спасибо! — я расцвела и поскорей увлекла за собой Кайлеана, пока страж порядка не передумал.
На эскалаторе Кайлеан обмяк было и навалился на поручень, но внизу он уже выпрямился. Выйдя на перрон, он остановился посередине, расправил плечи и глубоко задышал.
— Хорошо-о-о… — с мучительным удовлетворением наконец выдохнул он он.
— Давай спустимся на вторую платформу, — обрадовалась я и потянула Кайлеана к следующему эскалатору. — Там ещё глубже!
Внизу я усадила его на скамью под ярким мозаичным панно, воспевающим радости спорта.
Кайлеан глядел перед собой отрешённо… я сидела рядышком и помалкивала.
С шумом приходили и уходили поезда, платформа то наполнялась народом, то становилась безлюдной…
Через какое-то время я отметила, что его лицо наконец приобретает здоровый оттенок.
— Тебе лучше?
Он скривился и неопределённо пошевелил пальцами.
— Удовлетворительно. Пока сойдёт… Это собиратели милостыни? — вдруг заинтересовался Кайлеан, указав на двоих, вышедших из вагона прибывшего поезда.
Я пригляделась.
Мальчишки в мешковатых штанах, с причёсками из заплетенных косичек — может быть, моложе меня, увешанные бусами, фенечками и прочими атрибутами богемной жизни. Они остановились у колонны неподалёку и бренчали мелочью, выгребая её из кепки. Поскольку у одного в руках была гитара, а у другого — сдвоенные экзотические барабанчики-бонги, я предположила:
— Да, наверное. Но эти не нищие… Так просто, по вагонам ходят, играют что-нибудь… на пиво набирают… лето…
— А что у вас говорят, когда… на пиво набирают?