Лабиринт Данимиры
Шрифт:
После пятой примерки я взмолилась:
— Всё, не могу больше! Сил моих нет. Давайте на сегодня закончим. Домой хочу.
И все как-то сразу замолчали и выжидательно уставились на меня.
— Барашек, ты же не собираешься дома пить шампанское в одиночестве? — спросила наконец Ксения. — Это плохой признак даже в обычный день, а в день рождения и вовсе никуда не годится. Давай-ка мы составим тебе компанию.
Я была так благодарна и Мартину, и его ведьмам за этот чудесный день, так хотелось показать, как я ценю их дружеское
Быстро прикинув, что в кладовке стоят мамины заготовки, холодильник полный, а в рюкзаке Мартина имеется большой пакет с пирожными, я решила, что, пожалуй, не ударю в грязь лицом.
Гулять так гулять.
— А давайте! Но шампанского у меня только одна бутылка.
— Ничего, заедем куда-нибудь и купим, — решила Ксения.
Она вызвала такси — две машины, в одной поехали ведьмы, в другой — я с Мартином.
Всю дорогу — очень короткую дорогу — я продремала на плече Мартина, а он держал меня за руку, и от этого пустяка я была счастлива, как будто весь мир был у меня в кармане.
О чём думал Мартин, пока такси мчалось по вечернему городу, я не знала, но когда мы подъехали к дому, он разбудил меня, и я увидела его глаза близко-близко. Мне даже показалось, что он готов, наплевав на последствия, поцеловать меня.
— Не надо, — поспешно сказала я. — Я боюсь за тебя. Подожди немного — всё изменится.
С вымученной усмешкой Мартин отстранился.
— Нет времени ждать. Пойдём, остальные уже здесь.
Перед входом в подъезд ведьмы остановились и стали доставать сигареты: они курили, все четверо. Дурная привычка, на мой взгляд, но я другим не указчик.
— У тебя, наверное, курить нельзя, а хочется по страшной силе, — пояснила Аня. — Постоим здесь, отравимся наконец-таки. — И добавила жалобно: — Хотя ноги гудят, и даже спину ломит… Ужасно устала!
Её слова меня смутили.
В нашей семье никто не курил, и я табачный дым не жаловала. Но некоторые из папиных друзей курили. Дымили как паровозы, чего уж там. Когда они приходили к нам в дом, то на улицу их никто не гнал. Включался на полную мощность кондиционер, а когда застолье заканчивалось, мама творила специальную антитабачную волшбу, которую сама и сочинила, к утру комната полностью очищалась от последствий курения.
Обои у меня в квартире были такие светлые, такие чистые, и занавески тоже новенькие… и потолок со свежей побелкой… и пахло у меня в квартире приятно. А кондиционера не было. Но не могу же я держать уставших гостей на пороге. Мне очень хотелось отблагодарить их за всё. За один вечер ничего не случится. Была не была, решила я. Пусть курят в комнате, не буду даже гонять их на лестницу. Всё равно буду сегодня созваниваться с родителями. Вот и спрошу у мамы, как избавиться от дыма. А пока окно в комнате открою, и на кухне балкон, чтобы сквозняком вытягивало.
Я улыбнулась и пошире распахнула дверь
— Заходите. Можно у меня курить, переживу уж как-нибудь.
Ведьмы замолчали, переглянулись и снова посмотрели на меня. Они явно обрадовались. У всех четверых даже глаза блеснули какой-то зеленью.
— Ты нас приглашаешь? — довольным голосом проворковала Ксения. — Всех?
Нет, можно подумать, я кого-то на улице оставлю.
— Ну разумеется. — Я пожала плечами. — Заходите уж скорее все. Нам на последний этаж, и лифта нет. Но тут всего четыре этажа.
Мартин сделал широкий жест рукой:
— Дамы! После вас.
Ведьмы цепочкой зашли в подъезд. За ними я. За мною нагруженный Мартин. Во время подъёма я совсем было приуныла от непрошенных, но неизбежных воспоминаний. Ещё недавно я поднималась наверх вместе с ним — наполненная радужным предвкушением, всерьёз опасающаяся своей неопытности, но ведомая твёрдой решимостью… Наверное и Мартин сейчас вспоминает тот вечер… Что же он думает про меня на самом деле? Только у дверей квартиры я встряхнулась и силой заставила себя думать о другом. Скоро я буду в Оленегорске, и всё наладится. Всё будет хорошо. А пока бессмысленно изводить себя горькими мыслями.
Я открыла входную дверь. Снежинка навстречу не вышла, но я не удивилась. На неё иногда нападала застенчивость при виде незнакомых людей. Она предпочитала сначала отсидеться в укромном месте, рассмотреть гостей, привыкнуть к ним, и только потом неслышно появиться во всей красе — так, чтобы окружающие начали ахать и восторгаться её белоснежной шубкой.
Снежинка должна была ведьмам понравиться, она всем нравилась.
А ведьмы ей? Вот это вопрос.
Девушек я проводила в комнату, а Мартина направила на кухню.
— Пакеты с одеждой в прихожей кинь — я позже уберу, а всё съедобное на кухне на стол выложи. И шампанское открой, а остальное — в холодильник.
В комнате я усадила ведьм на диван, расставила вместо пепельниц несколько пиал и предусмотрительно распахнула окно. В комнату вплыл летний городской воздух — смесь выхлопных дымов и чего-то нежного, сиреневого, цветущего где-то далеко, за три двора отсюда. Щемящее чувство тоски по дому сжало сердце, но я прогнала его прочь. Не так плохо обстоят дела. Откуда ни возьмись образовался настоящий день рождения — с гостями, подарками, шампанским. И Мартин здесь, рядом… Наверное, грех жаловаться…
Ксения, Аня и Люда с любопытством оглядывались по сторонам.
— А у тебя мило, Барашек, — сказала Аня. — Картинки такие прикольные.
— Да, симпатично, — сказала Ксения. — И картины действительно хороши.
Люда молча покивала, соглашаясь.
Одна только Ангелина, опустив глаза, внимательно рассматривала свои ногти и чему-то улыбалась. Эта улыбка вызвала у меня смутное недоумение. Я редко видела Ангелину чем-либо довольной, а вот сейчас она была очень, очень довольна. Хороший маникюр?