Шрифт:
Г. П. Лавкрафт
Лабиринт Эрикса
Перевод с английского Олега Алякринского
Прежде чем попытаться уснуть, я хочу привести в порядок мои заметки в журнале, чтобы впоследствии подготовить полный отчет. То, что я здесь обнаружил, заслуживает весьма тщательного описания, ибо крайне необычно и противоречит моему прежнему опыту и моим ожиданиям.
Я достиг главной посадочной площадки на Венере 18 марта по земному календарю, или VI, 9 - по венерианскому. Зачисленный в основную группу под командованием Миллера, я получил свое снаряжение - часы, синхронизированные с чуть более коротким периодом обращения Венеры - и прошел обычный курс тренировок с кислородной маской. Через два дня я был признан годным к выполнению задания.
Покинув пост Кристал-компани на станции "Терра Нова"
Кристаллодетектор вроде бы функционировал нормально,
В соавторстве с Кеннетом Стерлингом. указывая нужный маршрут, чем подтверждал рапорт Андерсона. Удивительный все-таки этот принцип физического подобия - никакого вам шарлатанства вроде древних "божественных жезлов", как у нас на Земле. В радиусе тысячи миль должно быть огромное месторождение кристаллов, хотя полагаю, проклятые люди-ящерицы постоянно следят за окрестностями и стерегут их как зеницу ока. Пожалуй, они считают нас глупцами, прибывшими на Венеру искать их сокровища, какими мы считаем их за то, что они бухаются в грязь при виде крошечного осколка кристалла или водружают громадные кристаллы на постаменты в своих храмах. Лучше бы они изобрели себе новую религию, если не нашли лучшего применения этим кристаллам, чем сделать из них предмет поклонения. Если бы не их странная религия, они бы позволили нам взять все, что нам нужно, и даже умей они извлекать из кристаллов энергию, на Венере такие запасы, что их с избытком хватит и для них, и для нас. Я, по правде сказать, уже устал обходить стороной главное месторождение и искать единичные образцы кристаллов на дне лесных рек. Когда-нибудь я все же добьюсь решения об уничтожении здешних ничтожных пресмыкающихся силами хорошо вооруженной армии с Земли. Двадцать кораблей могли бы доставить сюда достаточно войск, чтобы провернуть эту операцию. Ведь не назовешь же этих тварей, в самом деле, разумными существами, какие бы "города" и башни они тут ни понастроили. Да они и не умеют ничего, кроме как строить - и ещё орудовать мечами и отравленными стрелами. Однако мне не верится, что их хваленые "города" представляют собой что-то более сложное, чем муравейники или бобровые плотины. Я сомневаюсь даже, что у них есть настоящий язык, а все разговоры про общение посредством щупальцев у них на груди, кажутся мне просто чушью собачьей. Людей вводит в заблуждение их вертикальное положение - а ведь это не более чем случайное внешнее сходство с землянами.
Хотел бы я хоть раз пройтись по венерианским джунглям и не озираться по сторонам, опасаясь внезапного их появления с проклятыми стрелами. У нас с ними сохранялись вполне нормальные отношения до той поры, как мы начали собирать кристаллы - но теперь они нам довольно-таки часто досаждают осыпая нас своими стрелами и перерезая наши трубы водоподачи. Все больше я склоняюсь к выводу, что и у них есть какие-то особые датчики вроде наших кристаллодетекторов, ведь не было случая, чтобы они нападали на людей, у которых при себе не было кристаллов - исключая разве что предупредительную стрельбу с дальнего расстояния...
Около часа дня выпущенная из чащи стрела едва не пробила мой шлем, и на секунду мне показалось, что в моей кислородной трубке дыра. Эти хитрые твари умудрились не издать ни звука, но я увидел, что меня окружают трое. Я прикончил их, очертив в воздухе круг своим огненным пистолетом, потому что засек их, хотя цветом они сливалась с листвой джунглей. У одного из них рост оказался добрых восемь футов и хобот как у тапира. Другие два были нормальными
Около двух часов мой детектор отклонился к западу, где была россыпь кристаллов. Этим также подтверждалась верность выводов Андерсона, и я сменил курс. Идти стало труднее - не только оттого, что пришлось подниматься на гору, но и потому что на пути теперь попадалось больше живности, да и плотоядная растительность стала гуще. Я безжалостно рассекал ножом угратов и давил скора, и мой кожаный комбинезон весь был испещрен плевочками лопнувших даро. Солнечные лучи почти не пробивались сквозь туман, поэтому слякоть под ногами совсем не высыхала. Всякий раз, когда я делал шаг, моя нога увязала в грязи дюймов на пять-шесть, и всякий раз я не без труда вытаскивал её с чавкающим звуком. Хоть бы кто-нибудь изобрел для нас костюмы более подходящие для здешнего климата, чем эти кожаные доспехи. Ткань, конечно, тут быстро сгнила бы, но вот тонкому нервущемуся металлизированному материалу - вроде моего нержавеющего рулона-журнала тут бы цены не было.
Поел я примерно в 3:30 - если конечно можно назвать едой эти проклятые пищевые таблетки, которые пришлось проталкивать в рот сквозь кислородную маску. Вскоре я заметил в окружающем пейзаже кардинальную перемену.
– яркие и, похоже, ядовитые цветы приобрели разные оттенки и сплелись в венки. Очертания предметов начали ритмично пульсировать, вокруг появлялись яркие световые точки и танцевали в медленном ровном темпе. Потом стала меняться температура воздуха, которая поднималась и снижалась в унисон с завораживающе-ритмичной барабанной дробью.
Всем мирозданием, казалось, овладела глубокая пульсация, которая наполняла каждый уголок пространства и проникала в мое сознание и тело. Я утратил равновесие и зашатался, причем от того, что я крепко зажмурил глаза и зажал ладонями уши, ничего ровным счетом не изменилось. Тем не менее я сохранял ясную голову и через несколько минут понял, что произошло.
Я просто наткнулся на одно из удивительных миражетворящих растений, о которых слышал так много всяких историй. О них меня предупреждал Андерсон, и он очень точно описал их внешний вид: мохнатый стебель, длинные острые листья и пестрые цветы, чьи дурманящие испарения проникают в любую из существующих типов кислородных масок.
Вспомнив, что произошло с Бейли три года назад, я на мгновение запаниковал и начал метаться в узилище безумного непонятного мира, который соткали вокруг меня дурманящие испарения этих цветов. Но вскоре я взял себя в руки и сообразил, что мне надо всего только отойти от опасных цветов подальше от источника гипнотических пульсаций - и вслепую прорубать себе тропу, не обращая внимания на извивающиеся вокруг меня стебли, пока я не вырвусь из опасной зоны действия цветка.
Хотя все вокруг угрожающе пустилось в круговерть, я постарался не терять направление и продираться вперед. Мой маршрут, должно быть, был далеко не прямой, ибо прошло немало часов прежде, чем мне удалось-таки освободиться от всепроникающих чар цветка-миражетворца. Постепенно плещущие огоньки угасли, и колышущийся призрачный пейзаж обрел наконец четкие очертания. Когда я выбрался из опасной зоны и взглянул на часы, то с удивлением обнаружил, что было только 4:20. Хотя мне показалось, будто прошла вечность, все мое приключение заняло не более получаса.
Но всякая задержка в пути, тем не менее, была чревата опасностями, и, спасаясь от цветка, я сбился с маршрута. Теперь я вновь стал продираться вверх по склону в направлении, указываемом мне кристаллодетектором, изо все сил стараясь наверстать упущенное время. Джунгли по-прежнему были труднопроходимыми, хотя мне попадалось куда меньше живности, чем прежде. Один раз моя правая нога попала в ловушку плотоядного цветка - он ухватился за меня так цепко, что для обретения свободы пришлось пустить в дело нож и превратить прожорливый цветок в окрошку.