Лабиринт Осириса
Шрифт:
Все это создавало нервозную обстановку. Плюс к тому расследование второго убийства в Старом городе (зарезанный учащийся иешивы) тоже продолжало топтаться на месте. За девять лет работы в Кишле Бен-Рой не помнил, чтобы там царило такое напряжение. Полицейский участок напоминал готовый взорваться кипящий котел. И, откровенно говоря, было неплохо на день отлучиться.
Бен-Рой посигналил и пошел на обгон военного трейлера, везущего к побережью два танка «Меркава». Вырвавшись вперед, детектив вернулся в средний ряд и, воспользовавшись телефонной гарнитурой, позвонил Саре, которая накануне вечером жаловалась на плохое самочувствие, и теперь он хотел убедиться, что с ней все в порядке. Глотнул тепловатого кофе, купленного на заправке «ПАЗ» за несколько миль до этого места. На радиостанции «Коль Ха-Дерех» вальс «Она умерла» из альбома английской группы «Палпс» сменился пьесой американки Сьюзан Тедески «В поисках ответов». Господи, даже радио лезет в его расследование!
Они по-прежнему вели поиски в трех направлениях. Ури Пинкас оставался на русском следе и поселенцах Хеврона. Его сфера теперь расширилась – он занимался всеми угрозами расправы, которые Клейнберг многие годы получала в связи со своей журналистской деятельностью. Амос Намир продолжал долбить армянскую составляющую и собирать сведения о девушке Воски, явно имевшей отношение к армянам. Ни один из них далеко не продвинулся. Никто из них вообще никуда не продвинулся. Точка.
Со своей стороны Бен-Рой пытался разобраться в путанице следов и контрследов, оставленных Клейнберг в ее последних журналистских работах. Секс-трафик, корпорация «Баррен», Египет, «План Немезиды». Все это по-прежнему стояло на повестке дня, хотя он ни на шаг не приблизился к ответу, какова их роль в деле и каким образом эти темы связаны между собой, если вообще связаны.
Честно говоря, кое-какой прогресс все-таки был. Дов Зиски, который с каждым днем становился все более полезным членом их команды, выискал пару очень интересных крупиц информации.
Первая касалась планируемой Ривкой Клейнберг поездки в Египет. Журналистка забронировала не только билет на рейс в Александрию, а, как выяснилось, также номер в бюджетной гостинице в Розетте, небольшом городке на побережье в шестидесяти километрах от Александрии. Что она там собиралась делать, оставалось тайной, но в любом случае не планировала жить долго. Бронь распространялась на сутки, а потом у нее был заказан билет на обратный рейс в Тель-Авив.
Другая крупица – вездесущая корпорация «Баррен». Зиски раскинул сети и обнаружил ее связь с Арменией, пусть даже древнюю. В 1980-х годах «Баррен» через свою дочернюю компанию ЕЗР – «Ереванские золотоискательские работы» владела контрольным пакетом акций открытых золотоносных разработок на востоке страны, на границе с Азербайджаном. Впоследствии у «Баррен» возникли лицензионные разногласия с армянским правительством, и в 1991 году корпорация ликвидировала компанию ЕЗР, но факт был интересным и мог иметь потенциальную связь с расследованием.
Всплыло кое-что еще, и снова благодаря Зиски, который обнаружил в Интернете очередную атаку «Плана Немезиды» на «Баррен», на этот раз на ее компьютерную сеть.
Но самая многообещающая находка принадлежала самому Бен-Рою, что его сильно порадовало, поскольку складывалось впечатление, что всеми последними успехами расследование обязано его помощнику.
Когда они встречались с Майей Хиллель, директриса приюта «Хофеш» упомянула сутенера по имени Геннадий Кременко. Украинец по национальности, иммигрант Кременко с женой и двумя сыновьями заправлял самой крупной в Тель-Авиве индустрией проституции, для которой девушки поставлялись из Египта через Синай. По словам Хиллель, Ривка Клейнберг проявляла особенный интерес к этому каналу. И поскольку Кременко, по всем отзывам, был в своем деле монополистом, Бен-Рой решил познакомиться с ним поближе.
Кременко арестовали пару месяцев назад и теперь содержали в тель-авивской тюрьме в районе Абу-Кабир в двух шагах от Национального центра судебной медицины. Бен-Рой вышел на группу отдела по борьбе с организованной преступностью, занимающуюся противодействием секс-трафику, и ему прислали все имеющиеся на Кременко материалы, что было очень кстати. Этот человек распоряжался почти сотней девушек, главным образом из Восточной Европы, хотя в последнее время стал все больше завозить азиаток и африканок. Они работали по двое и по трое в разбросанных по всему городу квартирах, в том числе в Неве-Шаанане. Их услуги рекламировались через Интернет и посредством визиток, которые оставляли в телефонных будках и на ветровых стеклах машин. За каждым действием девушек следили телохранители, «мамки» и сутенеры низшего ранга. Кременко внушал им такой сильный ужас, что, сколько бы ни было девушек и какую защиту ни обещал бы им Отдел по борьбе с организованной преступностью, ни одна из них не решилась свидетельствовать против сутенера. Против него имелись только косвенные улики, поэтому генеральная прокуратура решила не выдвигать обвинений во ввозе в страну живого товара и безнравственных заработках, возложив все надежды на обвинения в уклонении от уплаты налогов и отмывании денег.
По поводу синайских операций Кременко, которые больше всего интересовали Бен-Роя, в материалах почти ничего не говорилось. Девушек вербовали у них на родине, направляли в Египет, а затем бедуины переправляли их через границу. Все в основном совпадало с тем, что уже говорила Хиллель.
Казалось, он зашел в тупик. Но затем ему улыбнулась фортуна – удача из тех, что могут перевернуть дело. В Абу-Кабире у него был знакомый надзиратель, с которым они вместе учились в полицейском колледже, пока тот не поступил в тюремную службу. Надзиратели постоянно держат ухо востро, и Бен-Рой решил на всякий случай с ним связаться. Рассказал, чем занимается, и спросил, не найдется ли у его приятеля чего-нибудь для него полезного.
И надо же, нашлось!
Восемнадцать дней назад к Геннадию Кременко приходил посетитель. Женщина. Ее звали Ривка Клейнберг.
Вот туда он и ехал. В Абу-Кабир, поговорить с человеком, которого прозвали Учителем, имея в виду возраст некоторых девушек, находившихся в его распоряжении. Бен-Рой скосил глаза на лежавшие на пассажирском сиденье пакеты из магазина игрушек «Я Us» и пошел на обгон еще одного трейлера с танком. Стрелка спидометра поползла к отметке сто двадцать километров в час. На разговор с Кременко у него был всего час, и он не хотел опаздывать.
Кена, Египет
В отличие от Луксора Кена, расположенная в шестидесяти километрах к югу в давшей городу название излучине Нила, не настолько гостеприимна к приезжим. В городе нет отелей высшего класса и ресторанов, где подают рыбу с картофелем фри и английские завтраки. Вывески только на арабском языке. Город принимает совсем немного туристов. А тех, которые приезжают – как правило, чтобы посетить расположенный в Дендере на другой стороне Нила храм богини Хатор, – тщательно охраняют полицейские. В 1990-х годах организация «Аль-Гамаа аль-Исламия» нанесла в этом районе несколько ударов, и никто не хочет рисковать.
Ибрагим Садек жил в прибрежной зоне в пяти минутах ходьбы от центра города. О встрече оказалось не так-то просто договориться: бывший начальник полиции оберегал свою личную жизнь и не принимал посетителей. Но как будто заинтересовался просьбой Халифы обсудить дело Пинскера и после бесконечных колебаний согласился на аудиенцию, но с условием, что она продлится недолго. Халифа позвонил заранее, как только вышел из поезда, и его немедленно впустили в дом, едва он нажал кнопку домофона. Садек ждал его у дверей квартиры, высокий, худощавый саиди – уроженец Южного Египта, с коротко подстриженными седыми волосами, холодными глазами и испорченными зубами. Мужчины пожали друг другу руки, обменялись обычными любезностями и вошли в дом.