Лабиринт
Шрифт:
Она прочитала, что смысл и происхождение символа лабиринта, фигурирующего во множестве мифов и древних культур, считались сложными и многозначными. Первому из найденных лабиринтов насчитывалось более трех тысяч лет. Находили узоры лабиринтов, вырезанных на дереве и выбитых на камне, вычерченных на черепичных табличках и вытканных на полотне. Бывали и ландшафтные лабиринты, созданные на полях или из садовых изгородей.
Первые лабиринты в Европе относили к бронзовому веку или к самому началу железного — от 1200 до 500 лет до н. э. Их обнаруживали вблизи древних торговых городов Средиземноморья. Резьбу на камне, датировавшуюся 900–500 годом до н. э., нашли в долине Вал Камоника на севере Италии, в Понтеведра в Галисии
Казалось разумным предположение, что символ проник с Востока или из Египта со странствующими купцами и торговцами и видоизменился, взаимодействуя с элементами новых культур. Естественным представлялось и то, что лабиринт — дохристианский символ — был усвоен христианской церковью. И византийское, и римское христианство беззастенчиво присваивало и включало в себя символику и мифы более древних религий.
Несколько сайтов были посвящены самому знаменитому, Кносскому лабиринту на острове Крит, где, по преданию, был заключен мифический Минотавр — получеловек, полубык. Элис закрыла их, догадываясь, что эта линия поиска заведет в тупик. Правда, ее заинтересовало примечание, что чертеж минойского лабиринта был обнаружен при раскопках древнего города Аварис в Египте — датирован 1550 годом до н. э., в храмах Ком-Омбо в Египте и Севилье. Элис постаралась это запомнить.
С XII–XIII веков и далее лабиринт регулярно появляется в рукописных средневековых манускриптах, расходившихся по монастырям и королевским дворам Европы. Писцы усложняли и отрабатывали рисунок, превращая его в собственную торговую марку.
К началу Средневековья распространился математически точный лабиринт из одиннадцати кругов, с двенадцатью стенами и четырьмя осями. Элис нашла копию лабиринта, выбитого на стене пещерной церкви Св. Панталеона в Арсере, на севере Испании, и еще одного, из собора Лукки в Тоскане. Она щелкала мышью, просматривая на экране лабиринты из европейских церквей, соборов и часовен.
Невероятно!
Элис не верила своим глазам. Во Франции оказалось больше лабиринтов, чем в Италии, Бельгии, Испании, Англии и Ирландии, вместе взятых. Амьен, Сент-Квентин, Аррас, Сент-Омер, Кан и Байи в северной Франции: Поитер, Орлеан, Сенс и Оксен в центральной; Тулуза и Мирпуа на юго-западе… Список казался бесконечным.
Самый известный из мозаичных иолов-лабиринтов располагался в нефе первого — и самого величественного — из готических зданий: собора в Шартре.
Элис звонко хлопнула рукой по столу, не замечая укоризненных взглядов. Ну конечно же! Можно ли быть такой глупой? Ведь Шартр — побратим с ее родным Чичестером, на южном побережье Англии, Ну да, и первое ее заграничное путешествие — школьная экскурсия в Шартр. Ей тогда было одиннадцать, и запомнилось, что все время шел дождь, и они стояли в плащах, мокрые и продрогшие, под угрюмыми сводами и колоннадами собора. А вот лабиринта она не помнила.
В Чичестерском соборе лабиринта нет, зато у города есть еще один побратим: итальянская Равенна. Элис провела пальцем по списку и нашла то, что искала. На мраморном полу церкви Сан-Витале в Равенне изображен лабиринт. Судя по примечанию, он вчетверо меньше того, что в Шартре, и гораздо древнее — возможно, относится к V веку, — но в остальном точная копия.
Элис сохранила отобранные тексты и нажала «печать». Запустив принтер, отбила в окошке поиска: «Франция. Шартр. Собор».
Какое-то строение существовало на этом месте уже в VIII веке, однако нынешний собор возведен в XIII. И с тех самых пор с ним связывается множество мистических верований и теорий. Ходили слухи, что в его сложной архитектуре зашифрована великая тайна. Вопреки усилиям католической церкви, легенды и мифы продолжали существовать и живы и доселе.
Никому не известно, кто приказал создать лабиринт и с какой целью.
Элис сохранила нужный абзац и нажала «выход».
Отпечаталась последняя страница, и принтер замолчал. Читатели уже начинали собираться. Унылый дежурный перехватил ее взгляд и постучал по наручным часам.
Элис кивнула, собрала листки и встала в очередь к кассе. Очередь продвигалась медленно. В луче закатного солнца, ворвавшегося сквозь высокое окно над крутой лестницей, плясали светлые пылинки.
Женщина, стоявшая впереди, набрала полные руки книг на дом и из-за каждой затевала спор с кассиром. Чтобы отвлечься, Элис позволила себе задуматься над вопросом, который донимал ее целый вечер: возможно ли, что среди сотен и тысяч лабиринтов не нашлось ни одного, узор которого точно повторял бы лабиринт пика де Соларак?
Возможно, но маловероятно.
Мужчина, стоявший за ней, придвинулся слишком близко, как пассажир метро, который норовит читать через плечо соседа чужую газету. Элис обернулась и наградила его суровым взглядом. Мужчина отодвинулся на шаг назад. Лицо его показалось ей смутно знакомым.
— Oui, merci, [55] — поблагодарила она, добравшись наконец до окошка и расплатившись за распечатку.
Всего около тридцати листов.
Выходя из библиотеки, Элис услышала, как колокола Сен-Этьена отбивают семь часов. Она и не заметила, как пролетело время.
55
Хорошо, спасибо (фр.).
Пора было ехать, и Элис заторопилась к дальнему берегу реки, где оставила машину. Она так ушла в свои мысли, что не замечала мужчину из очереди, тоже спешившего за ней вдоль набережной на некотором расстоянии. И не видела, как он достал из кармана телефон и позвонил, провожая взглядом ее выезжавшую со стоянки машину.
Часть II
СТРАЖИ КНИГ
ГЛАВА 26
БЕЗЬЕР,
джюлет 1209
К сумеркам Элэйс выехала на поля городка Курсан.
По старой римской дороге через Минервуа к Капестану, между бескрайними полями конопли и изумрудными полями пшеницы можно было скакать без задержки.
С первого дня Элэйс ехала, пока не начинало слишком жарко припекать солнце. Тогда они с Тату находили местечко в тени и отдыхали, а потом снова ехали до сумерек, когда вылетала кусачая мошкара и в воздухе слышались крики сов и визг летучих мышей.
Первую ночь провели в городке Азиль у подруги Эсклармонды. Дальше на восток народу в полях становилось меньше, а встречные не всегда внушали доверие и сами смотрели на нее с подозрением. В этих местах ходили слухи о жестокости Французских солдат и мародерствующих наемников — рутьеров и один рассказ был страшнее другого.
Элэйс заставила Тату перейти на шаг и задумалась, стоит ехать в Курсан или лучше поискать ночлега на месте. На хмурое серое небо быстро наползали облака, и воздух замер, как перед грозой. Да и раскаты грома уже слышались вдали — словно поднятый от зимней спячки медведь ворчал в своей берлоге. Элэйс вовсе не хотелось под открытым небом дожидаться, пока разразится буря.
Тату забеспокоилась. Элэйс чувствовала, как вздрагивает ее лошадка, едва заслышав у дороги зайца или лису.
Впереди виднелась небольшая рощица — дубы и ясень. Лесок был слишком мал, чтобы дать приют крупному зверю вроде вепря или рыси. Зато раскидистые деревья обеспечили бы надежное укрытие путнику, спрятавшемуся под их широкими ветвями. Через рощу тянулась вытоптанная тысячами ног тропинка. Похоже, все окрестные селяне сворачивали в город напрямик через лес.