Лабиринт
Шрифт:
То, что капитан медленно, но верно теряет контроль не только над ситуацией, но и над собой, не оставалось незамеченным для солдат. В возможность сдержать механиков уже не верил никто, и никому не хотелось бессмысленно подставлять себя под удар. Баслову становилось все труднее найти исполнителей для своих приказов – солдаты избегали попадаться командиру на глаза.
День клонился к закату. Ни механики, ни их техника в отдыхе не нуждались. Строительство продолжалось прежними темпами. Самое позднее – к полудню следующего дня дорога должна была упереться в ворота базы.
Все уже настолько свыклись с мыслью, что пришельцы покидают дорогу только в случае крайней необходимости, что не сразу поняли, что происходит, когда четверо механиков сошли с серого покрытия, развернулись в линию и не спеша двинулись вперед. Их низкочастотные генераторы не были задействованы, но уже одно то, что более сильный и хорошо вооруженный противник предпринял наступательные действия, посеяло в рядах обороняющихся состояние, близкое к панике. Навстречу им раздалось только несколько разрозненных выстрелов, да кто-то бросил бомбу под ноги одному из механиков, на взрыв который тот не обратил никакого внимания.
Баслов руганью и угрозами пытался собрать и снова бросить в бой свое войско, но приближающиеся механики пугали солдат куда сильнее, чем размахивающий автоматом командир. Начавшееся отступление быстро превратилось в бегство.
Когда в ворота базы вбежали солдаты, кричащие, что механики уже близко и минут через десять будут здесь, на территории началась безумная паника.
Женщины хватали на руки детей и бежали, сами не зная куда и зачем. Мужчины, по большей части с оружием в руках, метались от дома к дому, ища кого-нибудь, кто бы сказал, что следует делать. Все указания и инструкции о боевых позициях, которые следовало занимать в случае нападения на базу, в момент реальной опасности словно вихрем выдуло из головы.
На заднем дворе, у ворот, грунтовая дорога от которых вела через лес к ферме Степашина, возникла давка. Люди, почти инстинктивно рванувшиеся в первый момент к воротам, теперь остановились в нерешительности. Приближалась ночь, а путь до фермы был не близким. Весь имевшийся в наличии транспорт был занят под перевозку продовольствия в новый лагерь. Отправляясь на ферму, Кийск велел собираться, пообещав прислать повозки с лошадьми утром.
Крики, плач детей, голоса зовущих друг друга потерявшихся в толпе родственников, – все смешалось в единый нервно вибрирующий, вот-вот готовый взорваться звуковой пузырь. Толпа раскачивалась взад-вперед, готовясь са-ма себя вытолкнуть за ворота.
И в этот момент в проходе ворот возникла фигура капитана Баслова. В расстегнутом бушлате, с автоматом в руках, он встал на дороге и выстрелил в воздух.
– Назад! – заорал он. – Все назад! В лесу механики! Мы будем защищать базу!
– Механиков пока только четверо, – сказал, подбежав к капитану, рядовой Берг. – Рассеявшись по лесу, люди смогут добраться до фермы. Оставаться на базе – верная гибель.
– Мы будем сражаться здесь! Лагерь подготовлен к обороне!
– Но, капитан…
Оттолкнув солдата прикладом, Баслов двинулся вперед. Толпа на заднем дворе, пропуская его, раздалась в стороны.
– Давайте! Идите! – закричал, указывая автоматом на раскрытые ворота Баслов. – Пусть уходят все, кто хочет! Через две минуты я закрою ворота и больше ни один человек не покинет базу и не вернется назад!
Женщины стояли в нерешительности, крепко прижимая к себе детей и нервно перешептываясь. Дилемма казалась неразрешимой. Страх находился по обе стороны ограды.
Не обращая больше внимания на собравшуюся у ворот толпу, Баслов направился к центральной площади.
– Немедленно закрыть все ворота! – крикнул он, запрыгнув на бортик пустого бассейна. – Всем занять свои боевые места! Ничего ужасного не произошло! Мы сумеем отстоять базу!
Кто-то бросился выполнять его приказы, но большинство остались стоять на месте. Площадь перед бассейном быстро заполнялась выходившими из домов людьми, услышавшими громкий голос Баслова. К ним присоединились и женщины, вернувшиеся с заднего двора, так и не решившиеся покинуть базу.
– Что происходит? – подбежал к Баслову Киванов, все это время занимавшийся вместе с техниками изучением механика.
Махнув рукой в сторону, Баслов дал понять Борису, что сейчас не до него.
– Мы опоздали с эвакуацией, – сказал он, обращаясь ко всем собравшимся. – Единственное, что мы можем сделать сейчас, – это попытаться отстоять базу. В ангаре лежит мертвый механик. Кто еще не видел его, может пойти и посмотреть! Их можно убить, и мы делали это уже не раз! У нас есть оружие, и мы будем сражаться!..
Механикам, по-видимому, была хорошо известна планировка лагеря. Разделившись еще на подходе к базе, они вышли к ней сразу с нескольких сторон. Они и не думали нападать на людей. Трое блокировали выходы, перекрыв их тускло мерцающими в сгущающихся сумерках защитными экранами, которые использовали в городе. Четвертого видно не было.
Одновременно с разных сторон зазвучали их ровные, неживые голоса, обращенные к людям:
– Внимание! Не пытайтесь покинуть лагерь! Сохраняйте порядок и спокойствие! Утром прибудет транспорт, который доставит вас в город, где для вас приготовлены жилые секции!
Высокие, прочные стены, с неимоверным трудом возведенные по настоянию Баслова, дабы создать надежную защиту от нападения извне, превратили базу в огромную мышеловку, запертую механиками. Сплошного кольца вокруг базы не было, и здоровые, крепкие мужчины могли бы перебраться через стену и попытаться уйти в лес, но в лагере, кроме них, были женщины, дети, раненые и больные.
– Будьте вы прокляты, твари жестяные! – пронзительным, срывающимся на фальцет голосом закричал Баслов.
Выхватив у кого-то из рук бутылку с зажигательной смесью, он запалил на ней фитиль и побежал по аллее, ведущей к центральным воротам. Размахнувшись, он швырнул горящую бутылку в голову механика, выступающую над перекрытием ворот. Бутылка разорвалась, попав в периметр защитного поля. Вспыхнувшая горючая смесь выплеснулась на ворота.
Киванов обернулся, когда кто-то тронул его за локоть. Рядом стоял Вейзель.