Лабиринты чувств
Шрифт:
— Может быть, мы уже пойдем?
— Конечно, — решила Юлька, вспомнив о злополучной статье, которую с утра ждет мама Карла. Ну и свинью же она ей подложила!
— Я сделал тебе пропуск на сегодня, — со значением шепнул Квентин.
Черт побери! Никак не получится пойти сегодня в гостиницу… Вместо прелестной ночи Юльку ждет бессонное корпение над машинкой и пачка выкуренных за ночь сигарет…
У-у-у… как это осточертело! Почему надо разрываться между работой и любовью? Как только другие умудряются совмещать?
Вот Квентин заканчивает свои
— Не получится, — с огорчением сказала Юлька. — Мне надо домой. Работы на всю ночь.
Он ждал. Конечно, было бы естественным пригласить его к себе… Но куда? В эту жуткую коммуналку?
— Ты можешь меня проводить, — разрешила она.
И Квентин воспрял духом. Видимо, подумал, что, дойдя до дома, они совершенно естественно поднимутся и в квартиру…
Такси быстро домчало их до Юлькиного дома. А расставаться не хотелось обоим. Они медленно прохаживались по тротуару перед серой громадой длинного здания.
— Ты здесь живешь? — спросил Квентин.
— Да.
— А где твои окна? — Он задрал голову, словно пытался вычислить.
— Они выходят во двор.
Не говорить же ему, что в этой внушительной громаде у Юльки всего одно узкое окошко. У него-то в Америке, небось, дом… Или квартира… По крайней мере, судя по их фильмам, их бедняки считают жуткой дырой вполне роскошные апартаменты из нескольких комнат. Что он подумает о ней, если увидит ее жилье? С их благополучным менталитетом даже не понять, что такое вообще коммуналка и как в одной квартире могут жить несколько семей, мыться в одной ванне, по очереди готовить еду на единственной плите…
Юлька знала, что американцы обычно судят о человеке уровню его благополучия.
Квентин тоже искренне удивлен, почему у Юльки с ее профессией нет мобильного телефона или пейджера.
— Но это же так удобно! — убеждал он, словно она спорила и сопротивлялась комфорту, а цена в тысячу долларов была просто пустячком.
Юлька усмехнулась и парировала:
— Но у тебя тоже нет. Иначе я могла хотя бы предупредить тебя вовремя, что у меня изменились планы…
— Да, здесь нет, — вздохнул Квентин. — Моя компания не имеет в России своей сети…
— У, как шикарно звучит! — засмеялась Юлька. — Моя компания… Просто миллионер!
— А почему ты смеешься? — удивился Квентин.
— Да просто представила тебя миллионером… Этаким надутым чурбаком, который только и умеет, что извлекать прибыль. Я бы тут же со скуки сдохла!
— Почему? — напряженно спросил он.
— Потому что этот презренный металл меня совершенно не интересует. Человек должен быть свободен от денежной зависимости.
— Но ты же берешь много работы…
— Потому что мне интересно! Я хочу, чтобы меня заметили. Я хочу добиться того, чтобы мои статьи и передачи люди ждали, чтоб их это волновало… А то, что мне не хватает на эту дорогую игрушку, меня не волнует.
Она покосилась на Квентина. Он о чем-то задумался. Переваривает информацию… Не укладывается такое отношение к жизни в его прагматичных мозгах…
— Значит, быть миллионером плохо? — уточнил он. Юлька засмеялась, взяла его под руку и прижалась к плечу. — Просто ужасно! Представляю, как мы лежим в постели, а он в уме считает биржевой курс или что там еще… Б-р-р!
— А я считал, что все женщины мечтают подцепить на крючок такой туго набитый денежный мешочек…
— Только не я! — воскликнула Юлька.
— Но ведь тогда тебе не пришлось бы работать…
— Да ты что! Я бы тут же умерла от безделья?
— А разве не приятно, когда муж может взять на себя заботу о тебе? — недоумевал Квентин.
— Это будет выглядеть, будто он меня покупает! — возмутилась Юлька. — Я уверена, что они смотрят на женщин, как на вещь!
— Почему?
— Потому что так устроены. А чувства не купишь. Квентин невесело усмехнулся:
— Значит, если бы я имел пару миллиончиков…
— То не имел бы ни малейшего шанса, — улыбнулась Юлька. — Я рада, что ты тоже зарабатываешь на жизнь своими мозгами. Мы оба крутимся, мотаемся по командировкам, поэтому нам легче друг друга понять.
Ей ужасно захотелось поцеловать расстроенное лицо Квентина. Глупый! Наверное, всю жизнь мечтал накопить побольше, чтобы будущая жена не упрекала его в несостоятельности…
И вдруг по всему телу поползли мелкие мурашки от страшной мысли: «а вдруг у него уже есть жена?!» Ведь она о нем совершенно ничего не знает… Говорят же, что на курорте и в командировке все мужчины холостые…
Может, на другом конце земного шара сидит в двухэтажном домишке белозубая американочка и ждет своего Квентина из далекой страшной России, где по уличам бродят медведи и растет развесистая клюква, а по улицам ездят танки и вошло в национальную привычку строить баррикады.
А может, у них там еще и целый выводок детишек… Таких деловых американчиков, которые старательно учатся растягивать рот в «американской улыбке» и тщательно выговаривают: «Чи-из»…
Казалось бы, какая ей разница, что там у него в Америке? Ведь их роман все равно обречен, он не имеет будущего. Сколько Квентин здесь пробудет? И приедет ли вновь? Между ними будут материки и океаны… И то, что она называет любовью, все равно угаснет рано или поздно…
Но думать так было очень грустно… Невозможно так думать! Ей хочется быть единственной женщиной в его судьбе, и ни с кем она не собирается его делить!
Она совсем не слушала, что ей говорил Квентин, очнулась только, когда поняла, что они уже долго так стоят, и пауза становится мучительной…
— О чем ты думаешь? — наконец спросил он.
— Так… ни о чем. — Она пожала плечами. — Я совсем не знаю тебя.
— А что ты хочешь узнать?
— Ничего, — быстро ответила Юлька. — Я сморозила глупость. Нам хорошо вместе, а остальное не имеет значения, правда?
Она увидела, что он явно обрадовался, и грустно подумала: «Значит, есть все-таки то, о чем мне знать не положено…»