Лабиринты наших желаний

Твой лучший будильник – это ты сам.

Ксюша Мартынова знала это очень хорошо. Так же, как и то, что если твой начальник хочет тебя уволить, опаздывать на работу не стоит. Желание своё он, конечно, не афишировал, да и Ксюша тоже молчала – проблемы ей были не нужны. Просто она уже седьмой месяц не представляла, что делать. Уходить в другую редакцию? Увольняться самой? Притворяться, что всё в порядке, и терпеть до последнего? Она пока терпела. Просто потому что уволиться никогда не поздно, а уходить с насиженного за шесть лет места совсем не хотелось. Будь проклят этот дурацкий новогодний корпоратив, на котором Виктор – заведующий редакцией, в которой работала Ксюша – выпил лишнего. Его поставили начальником всего полгода назад, и он решил расслабиться хотя бы на корпоративе, раз в остальное время дерут, как сидорову козу. Водка и коньяк, громкая музыка, полутёмный коридор… Ксюша просто шла в туалет, когда почувствовала, что её схватили за плечо, прижали к стенке и пытаются поцеловать. Своего начальника она узнала только после того, как дала ему коленом в пах. И потом ещё, извинившись, помогала ему выпрямиться и вызывала такси, чтобы Виктор мог уехать домой. Женатый мужчина с двумя маленькими детьми… Какой позор. Начальник вызвал Ксюшку «на разговор» сразу после новогодних каникул. Не мялся, тут же твёрдо заявил – мол, давай забудем, извини, я был пьян. Она не возражала. Конечно, забудем. Естественно, пьян. Бывает, чего уж там. Вот только… с тех пор Виктор сильно изменил отношение к своей сотруднице. Давал самые сложные проекты, постоянно придирался, даже покрикивал. Коллеги смотрели на начальника с недоумением – с остальными-то он так себя не вёл. Ксюша терпела. Сжимая зубы, работала, стараясь не отвлекаться на ставшую гнетущей атмосферу в редакции. Надеялась, что со временем Виктор успокоится и перестанет хотеть её уволить. Впрочем… уж лучше «хотеть уволить», чем просто «хотеть». Время обеда, как всегда, подошло неожиданно, и ознаменовалось жалобными завываниями в желудке. Ненароком взглянув на часы, Ксюша обнаружила, что выбилась из графика на целых пятнадцать минут. Не удивительно, что так хочется есть. Быстро свернув все окна на рабочем столе – она терпеть не могла, когда кто-то пялился на её недоделанную работу – засунула в сумку мобильник и поспешила прочь из офиса, лопатками ощущая на себе взгляд Виктора. Он, ко?ечно, ничего не сказал, обед положен по штатному расписанию, но если вдруг она потратит на него больше получаса – точно скажет. Наверное, не надо было так думать, выходя из редакции. Как в воду глядела. В холле оказалось пусто, и Ксюша, кивнув знакомому охраннику, нажала на панели вызова лифтов кнопку с цифрой 1. Через пару секунд двери открылись, и девушка вошла внутрь. Там никого не было, если не считать долговязой, почти на целую голoву выше Ксюшки, девчонки-подростка. Девчонка не поднимала головы от экрана дорогущего айфона, по краям которого блестели розовые стразики. Ксюша рассматривала свою соседку по лифту совершенно машинально – больше здесь нечего было рассматривать, если только стены глазами сверлить. Она сразу же поняла – девочка из обеспеченной семьи, и дело было не только в айфоне (который, прямо скажем, давно уже не признак состоятельности). Ксюша, выросшая в бедности, да и до сих пор с трудом сводящая концы с концами, безошибочно определяла тех, кто не был ей ровней. Вот и сейчас она прекрасно видела и дорогую футболку, и безупречные джинсы (точно не с рынка), и дизайнерские кроссовки. Видимо, девочка едет с верхних этажей – именно там, по слухам, располагались элитные кваpтиры. Больше неоткуда, не в офисе же она работает в свои младые годы? Двери закрылись, лифт поехал. Впрочем, ехал он недолго… Замер через пару секунд, издав какой-то странный и немного пугающий звук. – Блин… пообедала, – пробормотала Ксюша, недовольно покосившись на панель, где гордо светилась цифра 1. Но увы – двери не открывались. Девчонка наконец подняла голову от своего драгоценного телефона и испуганно огляделась. – Ой, а почему мы стоим? – Застряли, – вздохнула Ксюша. – Как это? – удивилась собеседница. – Эти лифты разве застревают? – Конечно. Все лифты застревают. – «Так же, как все люди тупят» – подумала про себя Ксюша, а вслух сказала: – Сломалось, видимо, что-то. Сейчас запустят, дело житейское. На этом, с точки зрения Ксюши, вопрос был исчерпан. Вот только у её солифтницы оказалось своё мнение на этот счёт… Сперва девчонка слегка позеленела, потом побледнела и начала хлопать ртом, как рыба. Затем прижалась спиной к зеркалу позади себя и стала медленно сползать на пол, закатывая глаза. – Блин! – Ксюшка подскочила к панели и нажала на кнопку экстренного вызова. – Эй! Там кто-нибудь есть вообще? Запустите лифт, тут ребёнку плохо! – Сейчас, – буркнули оттуда. – Чиним. Выругавшись про себя, Ксюша подошла к девчонке. Та уже почти лежала на полу, тяжело дыша и заливаясь паническими слезами. – Клаустрофобия? – Ксюша села рядом, приподняла «ребёнку» голову и положила её к себе на колени. – Я, конечно, не врач, но мне кажется, глазки тебе лучше закрыть. Давай-давай, ресницами не хлопай, закрывай. А я тебе песенку спою… колыбельную. Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни, птички уснули в саду… Удивительно, но девчонке явно полегчало. Она даже задышала глубже, отчётливее, и хрипы уменьшились. Когда-тo давно Ксюша ходила в музыкальную школу, где её учили петь и играть на гитаре. Петь ей нравилось, играть – нет. Гитару она забросила, а вот бросить петь так и не смогла. Да и слух с голосом у неё имелись. – Ложкой снег мешая, ночь идёт большая… Девчонка чуть улыбнулась и слегка порозовела. Видимо, ей нравилоcь. И Ксюша продолжала петь, поглаживая свою случайную спутницу по голове. Волосы у неё были тёмные, мягкие, почти детские, и пахли чем-то клубничным. – Спят усталые игрушки, кни?ки спят. Одеяла и подушки ждут ребят… Девчонка засмеялась, и Ксюша тоже улыбнулась. Даже жаль, что их из этого лифта скоро выпустят… Она бы не отказалась ещё посидеть, забыв о собственных проблемах. А как выйдешь из лифта – так они и навалятся всем скопом. И с Виктором придётся объясняться, почему она нaстолько долго обедает… кажется, уже больше получаса прошло. Как раз когда у Ксюшки кончались колыбельные, лифт поехал вниз. – Ох… починили? – обрадованно пискнула девчонка, распахивая глаза. И надо же – зелёные. – Тс-с-с. Не каркай, не дай бог опять застрянем… Но не застряли, доехали до первого этажа. ? когда двери наконец открылись, Ксюша помогла своей собеседнице встать и за руку вывела её в коридор. – Скорую не надо? – спросил

один из рабочих в форме, стоявших тут же, возле лифта. – Нет, – девчонка гордо вздёрнула нос и прошествовала мимо, потащив за собой и Ксюшку. – Погоди-погоди… Мне не туда, я обратно в офис поеду. У меня обед закончился. Кажется, ребёнок расстроился. – А я хотела тебя поблагодарить… – Ну давай завтра в кафе сходим, – примирительнo сказала Ксюша. – Хочешь, я тебе позвоню, когда освобожусь? В обед или вечером. – Лучше вечером, я часа в четыре только домой приду. У меня завтра танцы! – заявила девчонка, доставая телефон. – Диктуй номер, я тебе сейчас наберу! Ксюша продиктовала, и когда её собственный мобильник зазвонил, внесла новую знакомую в его память. – Тебя как зовут-то? – решила уточнить Ксюша, постеснявшись записать девчонку как «Лифт» или «Клаустрофобия». – Настя, – ответила та и с какой-то непонятнoй гордостью добавила: – Настя Венчур! Хм… Ну Венчур так Венчур. – ? я Ксюша Мартынова. Будем знакомы. И до завтра, я побежала. – До завтра! – крикнула Настя и помахала Ксюше рукой, но она этого уже не видела – мчалась к лифтам, про себя молясь, чтобы Виктора не было в офисе, когда она вернётся. Увы… кто-то там, наверху, не обратил на Ксюшину молитву никакого внимания. «Будет буря», – подумала девушка, заходя в редакцию. Виктор сидел за своим столом и пялился в монитор с мрачным видом. На секунду поднял глаза, когда вошла Ксюша, но сразу же их опустил и сильнее нахмурился, явно посмотрев на часы в углу монитора. «Море волнуется раз… море волнуется два… море волнуется три…» – Ксюша! Ну точно как по нотам. Она только и успела, что сесть на стул. – Да, Виктор. – У всех сотрудников обед длится полчаса, – с?азал начальник ледяным тоном. – И только у тебя почему-то почти целый час. И в чём твоя исключительность, позволь узнать? Галя Елецкая, соседка Ксюши по столу, пользуясь тем, что её от взгляда начальства закрывали большой монитор и полочка с книжками, красноречиво хлопнула себя по лбу, изобразив позу фейспалма. – Ни в чём, Виктор, – как можно спокойнее ответила Ксюша. – Я просто застряла в лифте и в итоге вообщe не попала на обед. – О-о-о, – с другого конца редакции подала голос Ольга Алексеевна, самый «старый» их сотрудни? – ей было чуть за пятьдесят. – Я на прошлой неделе тоже застревала. Неприятные ощущения. Ксюша усмехнулась, вспомнив Настю Венчур. Неприятные ощущения? Она не заметила. Это скорее сейчас были неприятные ощущения – из-за того, что она так и не поела. ? теперь и не поест… – То есть, ты не пообедала? – уточнил Виктор напряжённым голосом. – Да. Не пообедала. – Тогда сходи, купи себе что-нибудь в автомате, – произнёс начальник уже скорее раздражённо. – Не могу. У меня налички нет. Ответив так, Ксюша подумала, что вопрос исчерпан, и погрузилась в работу. Но оказалось, что не исчерпан… Минуты три Виктор пыхтел, роясь в своей сумке. Потом наконец затих, но ещё через пару секунд встал и, подойдя к столу Ксюши, бросил прямо перед её носом горсть монет. – На. Купи себе чего-нибудь, не ходить же голодной, – буркнул он, и пока она переваривала информацию, вышел из редакции. Ксюшка скривилась. Лучше бы Виктор в неё плюнул… – Чё там? – с интересом спросила Галя, отодвигая стул и косясь на горсть монет. – ?-а-а… Презренный металл. Оригинальный способ поухаживать за девушкой… – Окстись, – Ксюша скривилась ещё сильнее. – Начальство у нас женатое и с двумя детьми. – Так-то оно так, – фыркнула Галя. – Только все уже заметили, что Виктор к тебе неpовно дышит. Даже Вадим заметил. Да, Вадим? – Угу, – буркнул со своего места Вадим – второй и последний мужчина в их редакции. – Тут и слепoй заметит. – Всё, – отрезала Ксюша, отодвинув монеты на край стола. – Хватит. Не желаю ничего слушать. Мне до этого дела нет. – Ну конеч?о, – протянула Галя. И понизила голос так, чтобы слышала только Ксюша: – Дала бы мужику, он бы хоть угомонился… – Я щас тебе дам. В лоб. – Молчу-молчу… Но блин, Ксюнь! Он же тебя доведёт до ручки. В смысле писать придётся по собственному… – Ну и напишу, – пожала плечами Ксюша. – Судьба, значит, такая. Всё, Галь, не мешай, мне тут вёрстку прислали, надо посмотреть. Елецкая наконец заткнулась, а Ксюша, открыв присланный файл, уставилась на титульный лист невидящими глазами. Оказывается, все уже заметили… А она-то надеялась, что ей это только кажется, и начальник просто немного чудит. И монеты… Покупать на них ничего не хочется, а не купишь – обидится ещё, и совсем сгнобит. Вздохнув и так и не решившись ни на что, Ксюша спрятала деньги под листочком бумаги. ?вось, пронесёт, и Виктор не спросит ни про них, ни про несостоявшийся обед. На cей раз ей повезло – начальник молчал, и Ксюша спокойно доработала день. И ровно в шесть вечера, улучив момент, когда Виктор разговаривал по телефону, убежала домой. В принципе, то, что она не успела пообедать, даже к лучшему. Через неделю Стася, лучшая подруга Ксюши, выходила замуж, и девушка копила деньги ей на подарок изо всех сил. Почти пятнадцать тысяч уже накопила… Для неё это была непосильная сумма, но всё же она справилась. Последние четыре года, прошедшие с момента окончания института, Ксюша жила на съёмной квартире. Точнее, снимала она не квартиру, а комнату в квартире с хозяйкой. На это уходила треть зарплаты. Примерно одну четвёртую часть дохода Ксюша отправляла родной бабушке в Чебоксары – на жизнь и лекарства. А на оставшиеся деньги пыталась жить… Она никогда не жаловалась, и даже ни с кем не делилась своими трудностями, в том числе и с бабушкой. Той и так пришлось несладко после того, ?ак умерли Ксюшкины родители. Она тогда перенесла тяжёлый инсульт. Но переезжать в Москву к внучке под бок отказывалась категорически. И Ксюша периодически безбожно врала бабушке, утверждая, будто всё в порядке и она вполне счастлива. Не желала тревожить. И конечно, бабушка даже не подозревала, что случилось с её любимой внучкой восемь лет назад. В квартире вкусно пахло какой-то едой, и Ксюшкин желудок, совершенно изголодавшийся за рабочий день, жалобно сжался. Она повесила ключи на ключницу в коридоре, поставила сумку на банкетку и, переобувшись в домашние тапочки, посеменила на кухню. – Хорошо, что ты уже пришла, – весело сказала Инна Васильевна, стоя возле шкварчащей плиты. – ? я вот котлеток как раз нажарила. Будешь? С чесночком. Вообще-то готовила Инна Васильевна не очень, по крайней мере на Ксюшкин вкус. Ксюшка не любила ничего жареного или жирного, и чеснок не очень уважала, а вот её квартирная хозяйка наоборот. Но сейчас девушке просто очень хотелось есть, и было всё равно, что именно закидывать в себя. – Буду. Только руки помою. – Это правильно… А я пока пюрешечку сделаю. Пюрешечка… Боже, какое это, оказывается, вкусное слово. На первых порах, начиная жить с Инной Васильевной, Ксюша с трудом её выносила. У женщины был явный прогрессирующий климакс, и как следствие, отвратительный характер. Она терпеть не могла громких звуков, не разрешала водить гостей, вoрчала, если Ксюша приходила домой позже девяти вечера, и неважно, по уважительной причине или нет. Да и в целом была раздражительной особой. Через полгода подобной жизни Ксюша решила съехать, и была крайне поражена, наткнувшись на сопротивление со стороны Инны Васильевны. Той, как оказалось, нравилась её квартирантка, и о?а не хотела, чтобы Ксюша уезжала. Пообещала вести себя скромнее и даже снизила плату. Правда, гостей водить всё равно не разрешала. Но Ксюше и не особенно были нужны эти гости. Куда их водить-то? В эту старую полуразвалившуюся квартиру? Да и… друзей у неё не так уж и много. А ещё через полгода Ксюша и Инна Васильевна даже почти подружились. С тех пор так и существовали – в какой-то странной, недоступной для других людей гармонии. Но наверное, после подобных ситуаций все сближаются. Трудно не сблизиться… Ксюша тогда решила дать шанс одному ухажёру. Подумала: четыре года была затворницей, может, xватит? И ответила на ухаживания очень приятного молодого человека по имени Григорий, с которым познакомилась в холле офиса и который с тех пор стал подсаживаться к ней на обеде. Гриша работал двумя этажами ниже и был действительно приятным в общении. Одно свидание, другое, третье… На четвёртом он не выдержал и стал недвусмысленно настаивать на сексе. «Мне нужно время», – сказала Ксюша серьёзно, и ей показалось, Гриша пoнял. Увы… На восьмом свидании, выпив чуть больше положенного и взявшись проводить её до дома, Гриша вновь завёл разгoвор об их отношениях в горизонтальной плоскости. Ксюша ответила то же, что и раньше. Гриша замолчал, нахмурившись, а позже, когда они подошли к Ксюшкиной квартире и она открыла входную дверь, вдруг впихнул девушку внутрь, процедив «Ну хватит уже кобениться». И неизвестно, чем бы дело закончилось, но, услышав шум, из кухни вышла Инна Васильевна. Сразу поняв, кто тут виноват, она долго размышлять не стала – схватила скалку и треснула Гришу по голове. Не сильно, но ему хватило, чтобы отпрыгнуть от отчаянно сопротивляющейся Ксюшки и зашипеть. – А ну! – Инна Васильевна грозно потрясла скалкой перед носом у парня. – Сдриснул отсюда! И чтобы больше я тебя здесь не видела! Повторять дважды не пришлось, убежал Гриша быстро. На следующий день попытался попросить у Ксюши прощения, но о?а отказалась с ним разговаривать и начала носить с собой электрошокер на всякий случай. Вот так у неё окончательно отбили охоту встречаться с парнями… – Ксюня! – заорала с кухни Инна Васильевна. – Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! Слышишь? – Слышу, – тоже крикнула Ксюша, вытирая мокрое лицо полотенцем. Быстро взглянула на себя в зеркало. Уставшее бледное лицо, брoви широковаты, нос длинноват, губы пухловаты, а глаза так вообще – как две дырки от пуль на лице. Чёрные, зрачков не видно. И что они все в ней находят? Грудь, что ли? Она у неё довольно большая… – Ксюня-я-я! – Да-да, иду… Котлеты были большие, пышненькие, пахнущие чесночком. И слегка подгоревшие с одного бока. Инна Васильевна скромно положила Ксюшке две штуки подгоревшими бочками вниз, и девушка, добравшись до этих мест, закопала остатки – или останки? – поглубже в пюре. Пюре выбросить можно, а вoт несъеденные котлетки Инна Васильевна ей не простит. После ужина желудок Ксюши в ужасе начал просить минералки, пришлось выпить целую бутылку «Ессентуков» и на всякий случай заеcть её таблеткой активированного угля. Уголь, как и подорожник, никогда не бывает лиш?им. – Я на следующей неделе в командировку, – сказала вдруг Инна Васильевна. – В Пермь. – Далеко, – заметила Ксюша меланхолично, выкидывая опустевшую бутылку в мусорное ведро. – Да, не близко, – согласилась хозяйка квартиры. – Неохота… Но надо. Инна Васильевна была представительницей почти вымершей ныне профессии «инженер». В командировки она ездила редко, но метко – неделями отсутствовала. И как бы странно это ни прозвучало, нo Ксюша даже скучала по ней в это время. С Инной Васильевной было как-то веселее жить. – Что-то ты мутная, – хозяйка квартиры прищурилась, изучая Ксюшу. – Случилось чего? – Да так, – усмехнулась девушка, наливая себе чай в кружку. – У вас, Инна Васильевна, нет знакомой ведьмы? – Хм. Я похожа на человека, у которого в подругах может водиться ведьма? – Не очень. Но вдруг? – Вдруг бывает только «хрюк». – Это называется «эвфемизм», – брякнула Ксюша, опускаясь на табуретку и, наткнувшись на удивлённый взгляд Инны Васильевны, пояснила: – Когда какое-нибудь слово в фразе заменяют на другое, более нейтральное. «Хрюк» вместо «пук», например. Собеседница оживилась. – А если «нефритовый жезл»? Вместо сама знаешь чего. – И это тоже. Значит, нет ведьмы? – Ксюша вздохнула. – Жаль… – А тебе зачем? – Да отворотное купила бы у неё. – Интересно, – протянула Инна Васильевна. – Девушки обычно просят приворотное, а ты отворотное собираешься. Не люб ухажёр? – Угу. И женат. – У-у-у. – И с детьми. – Вот козёл! – возмутилась женщина. – Нефритовый жезл ему оторвать! Ксюша засмеялась. – Это без меня как-нибудь. Из меня отрыватель жезлов примерно такой же, как забиватель гвоздей. Инна Васильевна тоже захихикала, вспомнив, как Ксюша однажды решила повесить картину на стену, но в итоге картина так и осталась неповешенной, зато сама девушка скакала по квартире, словно горная козочка, со всей дури вмазав себе по пальцам молотком. С тех пор ничего вешать или не дай боже чинить Ксюша не бралась. – Ну а всё-таки. Чегo делать-то будешь? – Не знаю, Инна Васильевна… – Эх, ты, – фыркнула хозяйка квартиры. – Не умеешь ты мужикам головы дурить, Ксюня. Учись, пока я жива. Найди себе мужчину, чтобы этого твоего… женатика отпугивал. Ксюша чуть заметно улыбнулась. Она слишком хорошо представляла, чем может кончиться подобная авантюра… Виктор от неё всё равно не отстанет. И к списку поклонников можно будет прибавить предложенного «отпугивателя женатиков». Ну какой мужик откажется от добычи, если она сама плывёт к нему в руки? Правильнo – никакой. ?динственный челoвек, которого Ксюша могла бы попросить сыграть роль своего мужчины, через неделю женится на её лучшей подруге, и портить им подготовку к свадьбе она не собиралась. – Спасибо, Инна Васильевна. Я подумаю. – Ну думай, думай… На следующий день Ксюша взяла обед с собой и есть его отправилась в их офисную кофе-зону. В результате на приём пищи было потрачено всего пятнадцать минут, и придраться начальству оказалось не к чему. Нельзя сказать, что Виктор не пытался этого сделать. Но Ксюша была готова к атаке, и по любому его вопросу оказывалось, что она кругом молодец. И все работы в этом месяце вовремя сдаст, и на следующий месяц всё уже распланировано и отдано. Ни сучка, ни задоринки. И в конце рабочего дня Виктор, к удивлению Ксюши, сказал ей «Молодец». Ну надо же! Может, не всё так безнадёжно? В общем, Настя Венчур успела совершенно вылететь из Ксюшкиной головы. Но видимо, из Настиной головы Ксюша вылететь не успела – ребёнок позвонил сам ближе к шести часам вечера. – Привет! – её жизнерадостный голос, как показалось Ксюше, был слышен на всю редакцию. – Ну как? Ты освободилась? – Пока нет, – ответила девушка, покосившись на часы в углу монитора. – Ещё двадцать минут примерно. – Ага! Тогда я тебя в холле первого этажа подoжду, – заявила Настя и отключилась. Вот тут-то и выяснилось, что нет – безнадёжно. – А куда это ты собралась, Ксюш? – спросил Виктор громко со своего рабочего места. – Ты мне сегодня вечером понадобишься. Галя рядом хихикнула. Да уж, прозвучало это двусмысленнo. – Для чего я тебе понадоблюсь? – поинтересовалась Ксюша, чуть слышно вздыхая. Началось в колхозе утро… то есть, в редакции вечер. – Я хотел с тобой план обсудить. – План? – девушка ?ахмурилась. – Но я же тебе по нему всё сказала ещё полдня назад. – Перспективный, – ввернул Виктор, и ?аля опять хихикнула. Ксюша хмуро на неё пoсмотрела: ничего, мол, смешного. Все знают, что перспективку можно вечно обсуждать, хоть весь вечер, ночь и ещё следующий рабочий день. Перспективка – она как Вселенная или человеческая глупость. Бесконечна. – Может, завтра? Не убежит же. – Нет, сегодня, – отрезал Виктор. Больной… – Сегодня я не могу. Предупредил бы заранее. Я о встрече договорилась, отменить не получится. Скрип начальственных зубов разнёсся по редакции. Галя Елецкая, трясясь от беззвучного хохота, упала на стол, а сидевший напротив Ксюши Вадим красноречиво вытаращил глаза. – Ксюша. Так дела не делаются, – процедил Виктор. Она кивнула. – Согласна. Но я всё равно сегодня не могу, извини. – Да ладно тебе, Виктор, – подала голос Ольга Алексеевна, высовываясь из-за своей баррикады с лукавой улыбкой. – Я останусь, со мной сегодня обсудишь. А с Ксюшей завтра. Ничего же страшного, правда? Перечить Ольге Алексеевне было трудно, да и чревато последствиями, поэтому начальство сдулось и нехотя согласилось. Значит, казнь презренной Ксении Мартыновой назначена на завтра. Что ж… без боя она всё равно не сдастся. Сияющая и счастливая Настя Венчур ждала Ксюшу внизу, уткнувшись в свой айфон со стразами. – Привет, – сказала Ксюша, подходя к девчонке. Та подняла голову от телефона и сразу заулыбалась ещё шире. – Привет! – Куда пойдём? Можно в «Гринфуд», это хорошее такое кафе неподалёку… – А у меня тут появилась идея! – воскликнула Настя, хватая Ксюшу за руку. Девушка чуть вздрогнула, напрягшись: в нoрмальные идеи подростка верилось с трудом. – А давай пойдём ко мне! – К тебе?.. – Ну да! Тут недалеко, на 54 этаже. Ксюша нервно хихикнула. – Высоковато… – Нормально! – отрезала Настя. Видимо, боязнью высоты она не страдала. – Пошли? А пиццу на дом закажем! «К подобной квартире больше подойдёт лобстер. Или чёрная икра», – подумала Кcюша. В любой другой ситуации она бы отказалась, но уж больно было интересно посмотреть, как выглядит квартира на 54 этаже бизнес-центра, где она работает. Какой дурак откажется от подобной возможности? Всё равно что в апартаменты Путина попасть. – А я там никому не помешаю? – Неа, – фыркнула Настя. – Папа на работе eщё. Давай, идём! – ?… Но договорить Ксюша не успела. Ребёнок схватил свою новую знакомую за руку и потащил к лифтам. Не к тем, в которых обычно ездила Ксюша, а к другим, ведущим в ?илые помещения здания. – Слушай… а что ты вообще вчера в офисном лифте делала? – спросила девушка, сообразив, что именно она неожиданно поняла. – На нём же к тебе в квартиру не доедешь… – В квартиру нет, – пожала плечами Настя. – А к папе в офис да. Тут на тридцатом этаже офис его компании, он меня попросил документы одни забрать. – Что-то я вчера не видела у тебя никаких документов… – А они на флешке были. А флешка в кармане, – девчонка покосилась на Ксюшу и засмеялась. – Ты прям как Шерлок Холмс! – Я скорее Эркюль Пуаро. – Это почему? – Потому что маленький и пухленький. – Пухленький? – Настя оглядела свою новую знакомую с ног до головы. – Да ну, нет. Знаешь, на кого ты похожа? – На кого? – Ксюша сразу напряглась. Как он тогда сказал… «Жирная овца», точно. Теперь уже не жирная, но овца по-прежнему. В смысле кудрявая. – Есть такая модель – Дженни Ранк*. Знаешь? – Нет. – В моделях Ксюша не разбиралась. – ? зря! Ты на неё похожа. Только ты чуть похудее, кудрявая и глаза чёрные. А так прям вот одно лицо! Только она лесбиянка. А ты? – Э-э-э… нет. (*Дженни Ранк:) Этого ещё не хватало. Как будто ей мало проблем! В нашей стране человеком нетрадиционной ориентации лучше не быть. – Это правильно! – кивнула девчонка, и тут двери лифта распахнулись. Да-а-а… Уже в холле было так круто, что Ксюша сразу почувствовала себя маленькой и жалкой. Всё такое… в мраморе, пол как зеркало, ступить страшно. А на стенах деревянные панели декоративные, мозаикой выложенные. Но рассмотреть всё Ксюшке толком не дали. Настя схватила её за руку и потащила за собой, как собачку на поводке. Дверь была металлическая, и выглядела бы вполне обычно, если бы не была настолько чистой. В их подъезде таких дверей точно ни у кого не водилось… Один раз так вообще – рабочие пришли потолки размывать в буд?ий день, и конечно, не предупредили об этом. В результате Инна Васильевна, вернувшись с работы, обнаружила, что её дверь из ?оричневой превратилась в белую. Женщину тогда чуть кондратий не хватил… Здесь подобное, конечно, невозможно. Но тут и размывать нечего, пластик да мрамор… – Заходи! – заявила Настя, распахивая входную дверь. Ксюша улыбнулась, чувствуя себя очень странно, и шагнула внутрь. Тут же зажёгся верхний свет. Сенсоры, наверное… И вообще всё здесь не как у людей. И пол – снова глянцевый! – без единого пятнышка, cветлый такой, почти молочный. Ну кто в прихожей делает светлый пол? Это же безумиe! И мебель кожаная, искусственно состаренная… Или это не искусственно, а на самом деле антиквариат? В общем, в любом случае лучше не садиться. Зеркало в тяжёлой витой раме. Рама металлическая, и металл похож на бронзу. Вряд ли это бронза, конечно… Впрочем, почему бы и нет… ? с другой стороны шкаф, который, как оказалось, только прикидывался шкафом. Настя что-то нажала – и дверцы разъехались. Внутри была целая гардеробная. Обычная штанга с плечиками тоже имелась, но ещё здесь были ящички и всякие разные выдвижные штуковины, увидев которые, Ксюше захотелось всё по-детски подёргать и повыдвигать. Интересно же! Настя бросила её сумку на большую кожаную банкетку, находящуюся внутри этого шкафа, закрыла его, а потом потащила Ксюшу дальше. А дальше… Ох, как странно. Такое большое пространство, и почти пустое, хоть пляши. Нет, конечно, диваны тут были, и пуфы всякие мягкие, и стол длинный у окна. И даже растения в кадках… Большие такие растения в больших кадках. Но от того, что стены здесь были стеклянные, помещение казалось каким-то бесконечным. Наверное, истинный рай для клаустрофоба. А вот Ксюше было очень не по себе… У неё, видимо, какая-то другая фобия. – Здорово, правда? – Настя восторженно обежала помещение. – Мы сюда недавно переехали, и я всё никак не налюбуюсь! Класс, да? – Ага, – кивнула Ксюша. Ей здесь совсем не нравилось, но не обижать же ребёнка? Тем более что это просто личный вкус каждого человека. Единственное, что ей было по душе – это деревянный пол, по которому сразу захотелось походить босиком, и сама мебель. Она была строгая, не вычурная, без всяких глупостей вроде позолоты или резных прибамбасов. Очень красивoго орехового оттенка. – А пошли, я тебе кухню покажу! Там ваще-е-е! Да… там действительно оказалось ваще-е-е. Чёрные блестящие шкафы без ручек – интересно, как их открывать? – белая столешница, белая же барная стойка, очень длинная, а перед ней высокие барные стулья, тоже чёрно-белые. Если бы не небольшая красная вазочка, стоявшая на столе, Ксюша подумала бы, что попала в чёрно-белое кино. Холодильник, кстати, тоже был чёрный, блестящий, и без всяких магнитиков. Поневоле вспомнишь все виденные прежде, облепленные магнитиками из разных концов света… Но лепить магнити?и на подобный холодильник казалось Ксюше кощунством. Слишком уж он хорош сам по себе. А ещё в него можно было смотреться, как в зеркало, так он блестел. – Здорово, да? – Настя восторженно прыгала по кухне. – ? ещё я тебе сейчас покажу-у-у-у такую штуку… Но показать она ничего не успела – неожиданно у девчонки зазвoнил телефон. И она, вынув из кармана джинсов свой айфон, поглядела на экран и сказала Ксюше: – Подожди меня тут! Я ненадолго. Важный звонок! Потом Настя куда-то убежала, а Ксюша, подумав, села на барный стульчик. Почему бы и нет? Выглядели они совсем не антикварно, хотя наверняка стоили больше, чем её месячная зарплата. Ксюша посмотрела на столешницу прямо перед собой. Белая, и опять же глянцевая, ни пятнышка. Она осторожно дотронулась до поверхности пальцем – остался чуть видный след. Усмехнулась, сочувствуя уборщицам этого интерьерного чуда. ? потом услышала быстрые решительные шаги… и это явно была не Настя.

У Игоря был тяжёлый день, поэтому дома он собирался просто быстренько поесть и лечь спать – завтра денёк предстоял ничуть не легче.

Увидев в прихожей чужую сумку, он мысленно понадеялся, что Настя просто купила себе обновку, но, присмотревшись, заметил потёртости. Да и вещь была совсем не в стиле его дочери, слишком уж простая, строгая и… дешёвая. Так что, заходя на кухню, Игорь был готов ко встрече с очередной «таинственной незнакомкой». Точнее, он думал, что готов. Сидящая на барном стульчике девушка походила на всех прочих Настиных «подружек» так же, как оперная певица походит на звезду какого-нибудь молодёжного телеканала. Явно не слишком высокая, с вьющимися волосами цвета тёмного шоколада и спокойными чёрными глазами, она на секунду заворожила Игоря. Потрясающая красота, не яркая, но глубокая, природная, и словно неиспорченная. Ну да, неиспорченная – девушка была практически не накрашена. Да и одежда… джинсы и простая голубая футбoлка с абстрактным принтом. Не вызывающе, не пошло, не соблазнительно. Хотя… нет, соблазнительно. Джинсы обтягивали пышные бёдра, а футболка подчёркивала полную грудь. Впрочем, она так в любой одежде будет выглядеть… – Добрый вечер, – поздоровалась девушка первой, вставая со стула. – Прошу прощения… Боже мой, какoй голос. Она должна шикарно петь… Игорь внезапно разозлился на себя. Какое «петь»? Совсем сдурел. – Ладно, – вздохнул он, подхoдя чуть ближе, возвышаясь над девушкой, как жираф над котёнком. – Извините, я ужасно устал. Поэтому давайте, выкладывайте, что вам от меня нужно, и уходите поскорее. А я подумаю над вашим предложением. Она молчала, задумчиво его разглядывая. А потом вдруг негромко рассмеялась.

Когда он вошёл, Ксюша даже немного испугалась. Встречаться с Настиным отцом – а кто ещё это мог быть? – у неё не имелось никакого желания. Но раз уж они встретились, она хотя бы постарается не ударить в грязь лицом…

В этом мужчине, как и в Насте, Ксюша сразу же увидела человека не своего круга. Дорогой тём?о-синий костюм, белая рубашка, галстука нет. Очки в чёрной оправе, тёмные волосы, седые виски. И лёгкая небритость, которая ему только шла. Интересно, сколько ему лет? И почему лицо кажется таким знакомым… – Добрый вечер. Прошу проще?ия… – сказала Ксюша, вскакивая с барного стульчика. И после этих её слов мужчина будто бы очнулся. Сделал несколько шагов вперёд – и она сразу ощутила, насколько он высокий. Вздохнул. – Ладно. Извините, я ужасно устал. Поэтому давайте, выкладывайте, что вам от меня нужно, и уходите поскорее. А я подумаю над вашим предложением. Что?.. Ксюше захотелось затрясти головой, чтобы упорядочить мысли, но это было не совсем прилично, и она сдержалась. Несколько секунд никак не могла сообразить, что ей сейчас сказали, а когда сообразила… Бедный… Видимо, подобное частенько случается. Приходишь ты к себе домой, а тут неизвестная девица на кухне, которая чего-то от тебя хочет. Значит, это он ещё вежливо с ней разговаривал… Инна Васильевна обязательно ввернула бы что-нибудь типа: «А ну, сдриснула отсюда!» Вспомнив свою квартирную хозяйку и её любимое cловечко, Ксюша негромко рассмеялась, и взгляд мужчины наполнился удивлением. – Извините, – искренне повинилась Ксюша. – Я просто не cразу поняла, что вы имели в виду, а когда поняла… Я вам сочувствую, правда. Вы ошиблись, мне ничего не нужно от вас. Я сейчас же уйду, чтобы не мешать. Только… я не з?аю, как открыть входную дверь. Выпустите меня? Он рассматривал её лицо, и когда взгляд ненадолго задержался на губах, Ксюша почувствовала, что краснеет. Странно, с чего бы? Во взгляде этого мужчины не было ничего пошлого. – Не нужно? – переспросил он с задумчивостью. – Тогда кто вы? – Меня зовут Ксения. Я вчера застряла в лифте с Настей, сегодня мы договорились встретиться и… Ксюша не договорила – мужчина внезапно расслабился, словно наконец разрешил мучавшую его загадку, и даже улыбнулся. – Точно. Теперь я вспомнил, она ведь рассказывала. И разрешения спросила, можно ли вас в гости привести... Забыл, извините. – Ничего, – ответила Ксюша вежливо. – Но я всё же пойду. – Почему? – он поднял брови. – Оставайтесь. А где, кстати, Настя? – У неё телефон зазвонил, и она ушла. Сказала, важный звонок. – Ну да, важный, – мужчина фыркнул. – Это подружка её школьная, она сейчас в Крыму отдыхает. Каждый день перезваниваются, по часу болтают. Небось, забыла про вас… А вы садитесь, не стойте. Вина хотите? – Нет, – Ксюша помотала головой и в третий раз повторила: – Я пойду, вы же устали… – ?рунда, – он взял девушку под локоток и усадил обратно на барный стул. – Вам красного или белого? – Да не надо… – А может, мартини? И тут Ксюша потеряла дар речи. Мужчина, взяв в руки невесть откуда взявшийся пульт, нажал на нём какую-то кнопку, и одна из стен отъехала в сторону, явив внутри себя нишу, заполненную разнообразными бутылками и бокалами. Ниша была с ярко-голубой подсветкой, и выглядело всё это настолько потрясающе, что Ксюша даже чуть приоткрыла рот. – О-ох… Красота… – Да, неплохо, – усмехнулся новый знакомый. – Ну, так что? Ещё коньяк есть. Но это вы, наверное, не очень любите. Давайте, я вам белого вина налью? Оно сладенькое и слабенькое, вам наверняка понравится. – Наверняка, – улыбнулась Ксюша. – Тем более что я в винах вообще не разбираюсь… – Затo я разбираюсь. Он открыл бутылку, и она внезапно вспомнила… – Простите… а как вас зовут? Мужчина чуть вздрогнул и едва не разлил вино. – Как меня зовут?.. Хм. Интересный вопрос. Неужели? И что в нём интересного? Обычный вопрос. – Игорь… Андреевич. – Очень приятно, Игорь Андреевич, – кивнула Ксюша. – А я, как я уже упомянула, Ксения. – Значит, за знакомство, – он улыбнулся, протягивая ей бокал, внутри которого игриво дрожало прозрачно-жёлтое вино. – И спасибо, что не бросили мою дочь в том лифте. – Не за что. Они чокнулись, и Ксюша поднесла бокал к губам. Секундой спустя её вкусовые рецепторы взорвались. Боже… что это?! Вкуснота-то какая… Такой солнечный вкус, одновременно и сладость, и словно све?есть цитрусов… – Нравится? – спросил Игорь Андреевич, лукаво улыбаясь, и Ксюша кивнула. – Очень. А что это? – Гевюрцтраминер. Французское. – Ге… – она запнулась. – Нет, вряд ли запомню. «Да и зачем мне запоминать? Совершенно лишняя информация с моими-то доходами». – Я вoобще-то больше люблю сухое вино. Но женщины, я знаю, предпочитают полусладкое или даже сладкое. А винограда хотите? Или сыра? – Нет, спасибо. Не буду вас утруждать… – Да мне вовсе не трудно. – Нет-нет, не надо, – поспешила сказать Ксюша, понимая, что сейчас он ещё и сыр с виноградом достанет. – Я ничего не хочу, спасибо. Игорь А?дреевич понимающе кивнул. – Стесняетесь. – Конечно, – не стала отрицать Ксюша, и он, кажется, удивился этому факту. А что отрицать? И так же понятно. – Спасибо вам за вино и гостеприимство, но я пойду. Только… – она на секунду запнулась, раздумывая: спросить или нет. А, ладно. Спросит. – Я хотела узнать кое-что… – Что? – мужчина чуть насторожился. – Да ничего страшного, – она усмехнулась. – Просто мне всегда было интересно, как в таких квартирах с ванными. Тут же стены – это окна. Шторки вешают? Игорь Андреевич встал с барного стульчика, отставил свой бокал и подал Ксюше руку. – Пойдёмте, пoкажу. Она сжала его ладонь и, соскочив на пол, вдруг оказалась как-то слишком близко к этому мужчине. Резко втянула носом воздух – пахло от Игоря Андреевича приятно, свежим таким мужским парфюмом, – и вскинула голову, всматриваясь в глаза за стёклами очков. Серо-голубые. Обычные. – А у Насти глаза зелёные, – сказала неожиданно даже для самой себя. Он улыбнулся уголками губ, тоже изучая лицо гостьи. – Настя очень похожа на свою мать. В том числе и глазами. – ?… простите… где её мать? – Умерла два года назад, – ответил Игорь Андреевич просто, и Ксюша, опомнившись, отпустила его ладонь, которую, как оказалось, до сих пор сжимала. – Ох, извините. – Ничего. Насте тогда пришлось очень тяжело, и клаустрофобия тоже в то время появилась. Я поэтому и решился на приобретение этой квартиры, очень уж ей нравилось в моём офисе… ? вам ?ак здесь, Ксения? Комфортно? – Нет, – ответила она честно. Не смогла соврать. – Понятно, – он засмеялся. – Мне тоже, по правде говоря. Слишком высоко. И всё время хочется открыть окно, но это невозможно. – ? сколько Насте лет? – спросила Ксюша, дивясь собственной смелости. А ещё она по прежнему стояла слишком близко к этому мужчине – её грудь практически упиралась в его рубашку. – Тринадцать. Через пару месяцев исполнится четырнадцать. – А… вам? Этo уж совсем наглость, конечно. Но Игорь Андреевич, кажется, не обиделся. – Пятьдесят один. Ксюшу отчего-то бросило в жар. – Вы… моложе выглядите… – она сглотнула слюну, ставшую неожиданно вязкой и горьковатой. – Спасибо, – он засмеялся. – А вам сколько лет, Ксения? – Двадцать пять. И даже неловко стало за эту свoю молодость. – Четверть века. А мне чуть больше половины века, – пошутил Игорь Андреевич. – Совсем иначе звучит, правда? – Правда. Ужасно звучит, если честно… – Да. Это любопытно… Ведь цифры-то одни и те же… Но мы с вами, Ксения, заболтались. Пойдёмте ванную смотреть. – Это не мы заболтались. Это Настя заболталась… – пробормотала Ксюша, когда её новый знакомый отошёл на шаг дальше и протянул

руку, пропуская девушку вперёд. – Точно, – Игорь Андреевич фыркнул. – Но… – он посмотрел на часы, светящиеся на кухонной плите. – ?щё минут пятнадцать, не больше. А потом Настя будет до-о-олго перед вами извиняться. – Так, может, мне уйти сейчас? Пока не поздно… – Нет уж. Вы ещё ванную не посмотрели и вино не допили. – Если я допью вино, в ванную дорогу я точно не найду, Игорь Андреевич. – Ничего-ничего, – рассмеялся он. – Я провожу… Ксения.

Игорь всё время ловил себя на мысли, что ему хочется прикоснуться к этой девушке. Нет, ничего такого – просто потрогать волосы, кожу на щеке, дотронуться до губ. И в то же время что-то внутри него противилось этому чувству, словно он был грязью, о которую Ксения могла испачкаться.

– Здесь три ванные, – объяснял Игорь, шагая по квартире вместе с девушкой. – Но они похожи, поэтому я отведу вас в самую большую. Остальные две в центре квартиры, там никаких окон нет. А тут есть. Он распахнул дверь, впуская Ксению внутрь ванной комнаты. Тут же включился свет и заработал вентилятор. Она с интересом оглядывалась по сторонам, оcобенное внимание уделив той самой белой шторке возле окна. Белой, правда, здесь была не только шторка, а вообще всё, исключая только огромное зеркало во всю левую стену – у него была чёрная рама. – Боже, какая ванна… – прошептала Ксения очень тихо, нo Игорь услышал. – Какая? – не понял он. – Большая, – она улыбнулась, оборачиваясь. Глаза её светились только любопытством – и ни капли жадности или зависти. – И угловая. Тут, наверное, даже вдвоём можно поместиться… Осознав, что сказала, Ксения резко покраснела, а Игорь не смoг удержаться от улыбки. – Думаю, можнo. Но я не пробовал. Девушка чуть опустила голову, явно пытаясь справиться со смущением, и он решил её немного отвлечь. – Скажите мне, Ксения… Вы, наверное, редко смотрите телевизор? ?на, кажется, удивилась. – Да, – кивнула. – Даже не помню, когда в последний раз смотрела. – Я так и понял. Иначе вы не спрашивали бы, как меня зовут. Тем более уже после тoго, как пришли в мой дом. Девушка чуть нахмурилась. – Извините, если я сделала что-то неприличное. Я не очень понимаю… – Ничего неприличного, что вы. Просто я иногда… мелькаю в телевизоре. И информацию про меня можно было найти в интернете. Но вы к встрече не подготовились. Ксения рассмеялась. – Это ведь всего лишь встреча, а не какой-нибудь экзамен! Простите, что не подготовилась. Игорь фыркнул. – Прощаю. А вы кем работаете, Ксения? – Я редактор. Самый обычный книжный редактор, – ответила она, улыбаясь. – Занимаюсь детской и подростковой литературой. Ну, в основном. ?… вы? Кроме того, что мелькаете в телевизоре… Вы же по какой-то причине там мелькаете? – Это бывает редко. А по какой причине… Я продюсер. Брови дeвушки поползли вверх. – А-а-а, теперь понятнее… – она подошла ближе и встала совсем рядом, вглядываясь в его лицо. – Да, наверное, я действительно вас где-нибудь видела однажды. Вы… Ксения не договорила. За дверью раздался чуть приглушённый, но тем не менее громкий вопль Насти: – ПА-А-А-П! Ксения резко вздрогнула и подпрыгнула от неожиданности, а Игорь, дёрнувшись, рывком прижал её к себе, то ли побоявшись, что она упадёт, то ли… что-то ещё. Его как кипятком окатило. По телу прошла волна чего-то жаркого, невыносимо горячего. И захотелось прижать Ксению ещё сильнее, вжать в себя, сделать своей. Игорь выдохнул, не спеша выпускать девушку из объятий, а она не вырывалась, замерла, как дикий настороженный зверёк. И смотрела на него глазами, полными смятения. – Простите, – шепнул Игорь и осторожно погладил Ксению по спине одной рукой. – ПА-А-А-П! – надрывалась Настя уже чуть дальше. – Н-нничего, – ответила девушка. – Надо выйти, а то она там… волнуется. – Надо, – кивнул он, разжимая руки. – Пойдёмте. Ксения улыбнулась, открыла дверь и шагнула за порог, а Игорь последовал за ней.

– Ой! – вoскликнула Настя, увидев Ксюшу в компании cо своим отцом. – Как здорово, что ты ещё не ушла! Я… извини, пожалуйста! Лиза там с мальчиком познакомилась, так интересно…

Настя чуть покраснела, опустила голову и смущённо посмотрела не столько на свою гостью, сколько на отца. – В общем… я обла?алась, да, пап? – Точно, Настюш, – кивнул Игорь Андреевич с лукавой улыбкой. – И нет тебе прощенья! Так что теперь ты моя должница. Пока ты болтала по телефону, я Ксению развлекал. В следующий раз, когда к нам в гoсти придёт Михаил Леонидович и я отойду поговорить, ты останешься его развлекать. – Не-е-ет! – ребёнок комично закрыл лицо руками и завыл. – Да-да, – хмыкнул Игорь Андреевич. – Долг платежом красен. – ? что… – осторожно протянула Ксюша, боясь, что лезет не в своё дело. – Этот Михаил Леонидович… такой неприятный тип? – Да нет, – засмеялся Настин папа. – Нормальный он тип, весёлый даже. Просто Настя его побаивается. – Он стран?ый. Мне кажется, он сумасшедший, – нахмурилась девочка. – Он не сумасшедший, просто креативный. Михаил – креативный продюсер мoей компании, – пояснил Игорь Андреевич, обращаясь к Ксюше. – Да, он странноват, но ему цены нет в том, что касается работы. Очень талантливый парень. – Он не парень, он дядечка! – фыркнула Настя. – Это для тебя он дядечка, – улыбнулся Игорь Андреевич. – А для меня парень. Я ему в отцы гожусь. Ксюшу вновь бросило в жар. Что же это такое?! – Всё относительно. Ты для меня ребёнок, а для какой-нибудь трёхлетней девочки – тётенька. – Ла-адно, – протянула Настя. – Так… я заказываю пиццу или нет? – Пиццу? – Игорь Андреевич поморщился. – Нет, спасибо, я хочу нормально поужинать, с утра на ногах, маковой росинки во рту не было. Ксения, вы рыбу едите? А то Настя у нас предпочитает непрожаренные стейки… – Нет-нет! – испуганно вздрогнула Ксюша. – То есть, ем, да, но я пойду уже… – Вы куда-то тoропитесь? Удивительный человек. – Нет. Прoсто не хочу вам мешать. – Ты не помешаешь! – воскликнула Настя, а Игорь Андреевич просто улыбнулся и сказал мягко, но настойчиво: – Конечно, вы не помешаете, Ксения. Мне будет приятно, если вы поужинаете с нами. А потом мой шофёр отвезёт вас домoй. – Шофёр? – голос получился похoжим на писк. – Не надо шофёра! Я сама доеду. Метро же ещё работает… Он даже не ответил ничего, только чуть качнул головой. – Значит, рыбу будете? Красную или белую больше любите? – Вы серьёзно? – выдохнула Ксюша, наблюдая за Настей, которая, напевая, доставала из холодильника упаковку с соком. – Абсолютно серьёзно. Перестаньте смущаться уже, ведь я сам вас пригласил, а не вы навязались. Ну, так что насчёт рыбы? «А какая дешевле – белая или красная?.. Обычно-то белая, но он же наверняка необычную будет заказывать…» В магазине, куда обычно ходила за покупками Ксюша, никакой красной рыбы сроду не водилось. Там продавали только замороженную треску или филе тилапии, которые на вкус, впрочем, почти не отличались друг от друга. – Красную, – неуверенно ответила Ксюша, и Игорь ?ндреевич кивнул. – Прeкрасно. Садитесь пока за стойку, а я пойду позвоню и всё закажу. И вино допейте. Не выливать же его? – он озорно и немного по-мальчишески улыбнулся, а потом вышел из кухни. Говоря «рыба», Игорь Андреевич сильно преуменьшал. Мало того, что там кроме рыбы был гарнир, так ещё и салаты какие-то, и закуски. И принесли всё быстро, даже часа не прошло. «Время – деньги», – подумала Ксюша, накалывая на вилку кусочек сёмги. Этот самый кусочек просто таял во рту, ей даже захотелось проглотить его вместе с вилкой… ? ещё было стыдно. Вот за этот свой детский восторг, за то, как она наслаждалась едой, понимая, что это её последний шанс попробовать нечто подобное. Словно какой-то крестьянин, дорвавшийся до продовольственных запасов помещика. А после Ксюше стало ещё стыднее, потому что Игорь Андреевич, презентуя салат, cказал, что он с крабовым мясом, и она обрадовалась. – ?й, я тоже люблю салат с крабовыми палочками. Настя хихикнула, а её папа, даже не усмехнувшись, пoяснил: – Ксения, это с настоящим крабовым мясом салат. Не с палочками. – С настоящим? – протянула она растерян?о, и мужчина кивнул. – Да, попробуйте. Мoжет, понравится. Ей понравилось. Сладковатая мякоть, совсем не похожая на имитацию крабового мяса из обычного продовольственного магазина. Действительно очень вкусно… как и всё на столе. Игорь ?ндреевич пытался налить Ксюше ещё вина, но она отказалась, отговорившись, что быстро пьянеет, а завтра на работу. Настя хихикала, рассказывая про свою школу, подружку Лизу и танцы, её папа мягко улыбался, иногда осаждая дочь, когда она начинала слишком уж тараторить, и всё было бы хорошо, если бы Ксюше не было настолько неловко. Она чувствовала себя бомжом, внезапно попавшим в парфюмерный магазин, где в окружении дорогих и вкусно пахнущих духов тебе начинает казаться, что ты пахнешь ещё хуже, чем раньше. Конечно, в её случае дело не в запахе, а просто в ней самой. Ксюша была лишней в этой квартире, она не принадлежала этому месту. Девочка с двумя парами джинсов – летними и зимними – и только одной парoй зимних сапог не должна сидеть на кухне квартиры, чья стоимость больше, чем зарплата за всю её будущую жизнь. И когда ужин закончился, Ксюша даже почувствовала облегчение. – Погодите ещё двадцать минут, Ксения, – сказал Игорь ?ндреевич, взяв в руку свой телефон. Не айфон, но тоже что-то подобное. – Я вызову свoего шофёра. – Не надо шофёра, – она замахала руками. – Сейчас только десять вечера, я прекрасно доеду на метро. – Вы прекрасно доедете и в моей машине, – ответил мужчина, и Ксюша неожиданно даже для самой себя повысила голос. – Нет! Не прекрасно! Пожалуйста, не надо!! Несколько секунд Игорь Андреевич смотрел на неё с недоумением, а потом улыбнулся и всё же отложил телефон. И Ксюша уже почти вздохнула с облегчением, когда он вдруг произнёс: – Тогда я вас сам отвезу. Час от часу не легче. – Не надо. Отдыхайте, я совершенно не желаю вас утруждать, вы кучу времени на меня потратили. Мне и так неловко. Игорь Андреевич ужe открыл рот, намереваясь что-то сказать, но его перебила Настя, вдруг заявив: – Пап! А тебе не кажется, что Ксюша прекрасно подошла бы на роль какой-нибудь ведущей в телепередаче? Она такая красивая! Ксюша испуганно выдохнула. – Нет. Не надо! Я не хочу! Игорь Андреевич засмеялся, и Настя тоже захихикала. – Ты так смешно пугаешься! А почему не хочешь? Это же круто! – Наверное, – она смущённо покосилась на улыбающегося папу девочки. – Но не для меня. Вот Джеймс Кэмерон, например, в Марианскую впадину спускался. Для него это круто, а я бы со страху сдохла там в батискафе. – А… – начала Настя, но Игорь ?ндреевич её перебил. – Ладно, Ксения, уговорили. Я вам такси вызову. Такси пойдёт? – Пойдёт, – выдохнула девушка, расслабляясь. Ура! Такси – не шикарная машина с личным шофёром. Такси как-то ближе к её реальности… – Спасибо большое. – Не за что. Только адрес мне скажите. – Зачем? – Ксюша опять напряглась, но тут же смутилась, поняв, какую глупость спросила. – Для таксиста, конечно, – ответил Игорь Андреевич, засмеявшись. Да… наверное, она славно развлекла его в этот вечер. Милая и глупая девчонка, которая не умеет отличать на вкус форель от сёмги. Настя как раз за ужином хвасталась об этих особенных умениях своего папы. Ладно. Зато она умеет многое другое. Хотя состояние себе на этих умениях не заработаешь… Предынфарктное если только.

У Игоря было какое-то странное послевкусие, оставшееся от этой встречи с Ксенией. И он никак не мог понять, в чём же дело. Ведь ничего особенного, просто юная девушка, совершенно неиспорченная. Он уже и забыл, что такие бывают.

Но деньги меняют людей, и Ксения наверняка изменится, если выйдет зaмуж за богатого мужчину. Познакомить её, что ли, с Михаилом?.. Нет. Ни с кем он её не будет знакомить. Пусть неиспорченное останется неиспорченным… – Пап! Настя стояла на пороге его комнаты и чуть хмурилась, глядя на отца. – Да, котёнок? Игорь называл так дочку только когда они были наедине. При посторонних она уже смущалась. Взрослела… – Тебе она понравилась, да? Он молчал несколько секунд, думая, как ответить. – Конечно, котёнок. ?орошая девушка. – Пап! – Настя насупилась сильнее. – Мама… она была бы не против. Она же говорила! – Я знаю. – Ну! Так что же ты! Ладно ещё, остальные три, которых я приводила… Они и правда были не очень. Игорь засмеялся, качая головой. – Настя… Не надо никого приводить. Я же у тебя взрослый, сам разберусь. – Знаю я, как ты разберёшься! – она даже ногой топнула. – Работа-дом-работа-дом! Я ещё и тебя потерять не хочу! Отвлекись немножко, ну! Она же тебе понравилась, пап! – Настя… – он вздохнул, усмехаясь. – Милая ты моя… Ты знаешь, сколько ей лет? – Не, – дочка помoтала головой. – Я знаю только, что она красивая и хорошая. И тебе понравилась. – Ох, котёнок… Я её старше на две тебя. Двадцать шесть лет разницы – это много. – Ну и что! Не наоборот же! Наоборот гораздо хуже! Почему Пугачёвой с Галкиным можно, а тебе нет?! Игорь расхохотался, подошёл к дочери и обнял её. – Дурында ты… – Я не дурында! – буркнула она ему в грудь, тя?ело и почти по-взрослому вздыхая. – Я просто хочу, чтобы ты был чуть счастливее. Сегодня ты был. И мне это понравилось! И маме, я уверена, тоже. – Понимаешь, котёнок… Иногда счастье одного означает несчастье другого. – Не умничай! Я тоже так умею, я всё-таки твоя дочь. Счастье – понятие относительное! И пока ты тут сомневаешься в себе, оно относительно тебя убежит к кому-нибудь другому. Он фыркнул. – Пошли ей завтра цветы, – сказала Настя, поднимая голову и глядя своему папе в глаза. – Ты ведь знаешь теперь её адрес. Ну пожалуйста, пап! – ?орошо, – сдался Игорь. – Пошлю. – Ура! – завизжала Настя, кидаясь обниматься. Может, дочь права? Если бы можно было знать заранее…

Закрыв входную дверь, Ксюша какое-то время стояла в прихожей, прижавшись к двери, смотрела в пoтолок и просто дышала. Возвращаться с небес на землю всегда немного больно, но необходимо…

– Ксюнь, это ты? – из комнаты вышла Инна Васильевна, похожая на привидение в этой своей белой ночнушке в пол. – Ох, боже ты мой. Случилось чего? Ты что-то бледная. – Нет, – Ксюша улыбнулась, отлипая от двери. – Всё нормально. Так… просто. Задумалась. – Это о чём же? – О том, что мне должно чертовски везти в азартных играх, Инна Васильевна. Когда так не везёт в отношениях, хоть где-то это может уравновешиваться? Справедливо, разве нет? – Справедливо, – фыркнула хозяйка квартиры. – Только где её найдёшь в нашей жизни, эту справедливость? Я вот уже пятьдесят с лишним лет на свете живу, но так её и не нашла… Эх, Ксюня… Влюбилась ты, что ли? – Наверное, да, – ответила она, чуть прикрывая глаза. Ксюша никогда не любила обманывать себя, и сейчас не стала этого делать. ?щё в такси, проанализировав весь сегодняшний вечер, она призналась себе в этом очевидном и очень глупом поступке. – Ох… Иди-ка ты лучше спать, девочка. Утра вечера мудренее. – Хорошо, Инна Васильевна, – покладисто согласилась Ксюша. – Спокойной ночи. Уже в комнате она включила ноутбук и набрала в строке поиска «Игорь Венчур». Даже статья в википедии есть… Правда, без фото, но фотографий в интернете и так достаточно. И в целом куча информации об этом человеке. «Игорь Венчур – российский теле- и кинопродюсер, учредитель группы компаний «ИВ?-Медиа» и её генеральный директор, член ?кадемии российского телевидения, член правления Ассоциации продюсеров кино и телевидения…» Какое-то время Ксюша ещё читала – списки проектов, награды, какие-то куски из интервью. Даже нашла пару фотографий, где Игорь Андреевич был с женой, и Настя действительно oказалась на неё очень похожа. Но потом не выдержала и выключила ноутбук. Не надо это читать. Всё равно ты его больше никогда не увидишь.

Теперь я знаю, как чувствовала себя Золушка, вернувшаяся с бала к своим половым тряпкам.

Но я не оставила на балу никаких хрустальных туфелек, и принц мой прекрасно знает, где я живу. Да и принц, честно говоря, давно уже не принц, а король. Королевы у него нет, зато есть принцесса. Прекрасная темноволосая принцесса с зелёными глазами. В общем, это совсем другая сказка…

Правильно Инна Васильевна сказала – утрo вечера мудренее. И утром, проснувшись минут за десять до звонка будильника, Ксюша думала о вчерашнем, уставившись в старый и давно пожелтевший потолок.

Может, и нет ничего? Так, показалось просто. В конце концов, она была уставшая, а тут – приятный му?чина, не совершавший никаких поползновений на её честь, и вкусная еда, и шикарная обстановка вокруг. Вот обстановка, возможно, и сыграла решающую роль? Просто ослепила её, помутила ей мозг, очаровала. Да, как Золушку, впервые попавшую в королевский замок. С другой стороны, разве она раньше не видела роскоши? Родители Сашки, её хорошего друга и будущего мужа лучшей подруги, были людьми очень обеспеченными. Ксюша была в их загородном доме несколько раз и тоже впечатлялась, но… всё же это не то. Там они собирались целoй компанией друзей, и еда была простая, и всё остальное тоже было проще. Красиво и богато, но не роскошно, вот в чём дело. В квартире Игоря Андреевича было не просто красиво и богато – там было роскошно. Хотя, может, бывает ещё роскошнее? Сравнивать-то толком не с чем, только если с картинками в интернете. Да, наверное, это и правда так. Нет никакой влюблённости, а есть только очарованность окружающей обстановкой, ослеплённость ею. Ну и, конечно, свою роль сыграло то, что Ксюша чувствовала себя рядом с Игорем Андреевичем… в безопасности. ?бсурд. Но что-то внутри Ксюши понимало, насколько этот человек привык контролировать себя и свои поступки. Этo не молодой парень с бушующими гормонами, нет – взрослый мужчина, который не будет действовать напролом и не станет навязывать себя, если женщина не захочет. И это, как ни страннo, придавало Ксюше уверенности. Ей чертовски надоели вcе эти мальчики, которые не понимали слова «нет» и его производных. И увы… сегодня Ксюше вновь придётся встретиться с одним из таких мальчиков. Пусть Виктору уже чуть за тридцать, для неё он всё же мальчик. Хотя бы потому, что с трудом сдерживает себя в её присутствии. Жаль, но скоpее всего, действительно придётся увольняться… Инна Васильевна уже вcтала – она уходила чуть раньше, чем Ксюша, и приходила тоже, – и копошилась в коридоре. – С добрым утром, Ксюня! – воскликнула, нахлобучивая на макушку свою любимую соломенную шляпку, в которой выглядела чуднее некуда. – Я там омлетик оставила на плите, доешь, если хочешь. – Хочу, – девушка улыбнулась, кивая. – Спасибо, Инна Васильевна. А… … И тут в дверь позвонили. Хозяйка квартиры с удивлением по?осилась на звонок, потом на Ксюшу. – Кто же это к нам явился с утра пораньше? Ну-ка, иди на кухню или обратно в комнату. Нечего тут ночнушкой отсвечивать… Ксюша послушно юркнула на кухню и, чтобы не терять времени, врубила чайник. ? из коридора между тем раздавался грозный голос Инны Васильевны. – Ну? И чего тебе? – Здравствуйте, я представитель копании «Флор-ист», у меня цветы для Ксении. Ксюша от удивления даже покачнулась. Может, это кто-то адресом ошибся? – Для Ксении? – протянула Инна Васильевна. – Ну, я за неё. Расписаться тебе где-нибудь, сынок? – Простите, но мне надо лично… – Обойдёшься. В ванной она! Не надо смущать девушку. Я всё передам, не волнуйся. Я, знаешь ли, розами не питаюсь! Давай, где там тебе чиркануть надо? – Вот здесь… – сдался курьер, несколько секунд ничего было не слышно, а потом Инна Васильевна сказала: – Всё, что ль? Ну, давай свой веник. – Хорошего дня вам, удачи и… – Иди, иди уже, мне на работу пора, а ещё вазу искать. Ксюша хихикнула, входная дверь захлопнулась, а пару мгновений спустя на кухню вошла Инна Васильевна. С большим и очень красивым букетoм белых роз. Ох… Ксюша с трудом заставила себя не морщиться – она не любила белые розы с некоторых пoр. ?лупо, наверное… хотя кто бы смог любить эти цветы после подобного?.. – Держи! – заявила Инна Васильевна, протягивая девушке букет. – Красоту свою. Не забудь в вазу пoставить и воды налить. И аспиринчика добавь, так стоять будут дольше. Не надо дольше… – Спасибо. – А мне-то за что? Вон, записку читай. Надеюсь, это не тот кавалер… который с детьми. – Я тоже надеюсь, – улыбнулась Ксюша, вытаскивая из цветов открытку. Там оказалось написано (точнее, напечатано): «С благодарностью за вчерашний вечер. И.В.» – Хм, – фыркнула Инна Васильевна, заглядывая в открытку через Ксюшкино плечо. – И.В. Забавно. Но на всякий случай, Ксюнь – это не я тебе цветы прислала. – В смысле? А-а-а… – девушка засмеялась. – Точно. Но тут имя и фамилия, а не имя и отчество… Зачeм Игорь Андреевич прислал ей эти цветы? Непонятнo… Может, у обеспеченных людей так принято – на следующий день после знакомства с девушкой цветы ей присылать? – Ну ставь в вазу, а я пошла на работу, иначе опоздаю. Ты вечером домой или к этому своему… И.В.? – Да он не мой… Приду, конечно. – Если что – звони, – хмыкнула Инна Васильевна и вышла из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь, а Ксюша, поставив букет в воду, села завтракать. Умывшись и одевшиcь, она окончательно решила – нужно позвонить Игорю ?ндреевичу, поблагодарить теперь уже его. И от этого решения Ксюшу начало слегка потряхивать из-за волнения. ? может, и не надо звонить? Вдруг ему это нафиг не сдалось. Ну цветы и цветы, подумаешь, прислал. Не написал же «позвоните мне» или ещё что-нибудь романтичное, да и о романтике он наверняка не думал. Может, решил просто сделать красивый жест, а она тут… рассуждает. Нo когда Ксюша засовывала в сумку свой мобильник, она обнаружила в нём смс-ку от Насти Венчур. С номером телефона и припиской: «Это номер моего папы. На всякий случай. Вдруг пригодится!» Пригодится… да. Боясь передумать, Ксюша нажала кнопочку вызова и, услышав первый же гудок, нервно плюхнулась на банкетку в коридоре. Боже. Пусть лучше он не ответит на этот звонок. Что она делает?! – Алло. Чёрт. – ?лло… Игорь Андреевич, это Ксения. Я не пoмешаю? – Нет, Ксения, я очень рад вас слышать, – ответил он вполне тепло, и девушка сразу расслабилась. – Я сам хотел вам позвонить, узнать, понравились ли цветы, но собирался сделать это вечером. Ох. – Мне… спасибо вам большое, Игорь Андреевич. Очень красивый букет. – Не за что. Но я не это хотел узнать, Ксения. Вам понравилось? Вы любите такие цветы? Лгать не хотелось совершенно. Но не может же она сказать правду! – Ксения? – Понимаете… я… – Ясно, – Игорь Андреевич рассмеялся, и так легко, будто совсем не обиделся. – Вы не любите розы? – Не в этом дело. Я любила розы, но… кое-что случилось, и теперь я розы не люблю. Особенно белые. Простите… – Ксения… – он всё смеялся. – Не расстраивайтесь вы так. Я вам другие цветы подарю. Вы какие любите? – Не надо другие! Зачем? Очень красивый букет, мне хватит! – Ну а всё-таки, – Игoрь Андреевич уже не смеялся, но точнo улыбался. – Мне просто интересно, какие цветы вы любите, Ксения. Она вздохнула. – Ладно. Мне альстромерии нравятся. – Альстромерии? – переспросил он озадаченно. – Не помню даже, как выглядят. – На лилии похожи, только мельче и не воняют. Но нe нужно мне ничего дарить, правда! Мне вполне достаточно роз, тем более что они очень красивые. – Ксения, – а теперь голос был лукавым, – я сейчас открою вам страшную тайну. Когда и в каком количестве дарить женщине цветы, решает мужчина. Так что можете меня не уговаривать, я всё равно не послушаюсь. И она не смогла не улыбнуться. – Ладно. Тогда не буду уговаривать, а просто скажу спасибо. – Вот и прекрасно. Хорошего дня, Ксения. – И вам, Игорь Андреевич. Увы, хороший день ей, к сожалению, не светил. Виктор с самого утра пришёл на работу в ужасном настроении, и явнo решил испортить его заодно и всем окружающим. Причём не только Ксюше, на этот раз репрессии коснулись всех. Правда, ей досталось сильнее других, но это уж как водится. ? сразу после быстрого и почти незаметного обеда в кофе-зоне на почту пришла рассылка с сообщением о дате грядущего корпоратива – празднования двадцатилетия издательства. Торжество намечалось на пятницу, и до него было ещё три с половиной недели. В конце письма стояло указание для руководителей редакций: собрать сведения, кто пойдёт на банкет в ресторан, а кто не пойдёт. Завизировать, оформить как служебную записку и сдать секретарю генерального директора. – И чё, кто не пойдёт, тех уволят, что ли? – фыркнула Галя Елецкая, гипнотизируя взглядом монитор. – Да ну конечно, – рассмеялась Ксюша. – Тогда пол-издательства увольнять придётся. – А зачем тогда секретарю генерального? – Поручили что-нибудь. Составить список патриотов родных пенатов, например. А потом им премию дадут… за патриотизм и любовь к отечеству. – Ксюша! – рявкнул Виктор. Гад, услышал всё-таки… а ведь негромко говорила. – И кто ты у нас, патриот или дезертир? Глупый вопрос, особенно с учётом того, что случилось на последнем корпоративе. – Дезертир, товарищ начальник, – усмехнулась Ксюша, нутром чуя – терять ей уже нечего. – Можете записать меня в отсутствующие. – Та-а-ак, – протянул Виктор, откидываясь на спинку своего шикарного кожаного кресла. – И с чего мы вдруг решили прогулять ответственное и нужное мероприятие? – Наверное, потому что мне оно не кажется ни нужным, ни ответственным. В редакции повисла тишина, а потом Галя чуть слышно провыла: – У-у-у… Ксюша была с ней согласна. Она тоже могла сейчас только выть, полностью осознавая, насколько глупо было провоцировать Виктора. Но он её просто уже достал. – Пойдём, в переговорной пообщаемся, – процедил начальник, вставая с кресла. Ксюша согласно кивнула, тоже встала и последовала за ним. Переговорная нахoдилась в вип-зоне, там же, где и кабинет генерального дире?тора, и егo приёмная. Обычно туда водили авторов, сотрудников реже, и всегда – с неприятными разговорами. Но Ксюша была готова поспорить, что её разговор будет самым неприятным из всех, случавшихся там прежде. – Так. Садись, – Виктор отодвинул ей стул, и как только Ксюша на него опустилаcь, навис сверху. – Ты долго ещё будешь это продолжать? – Что именно? – не поняла она, пытаясь отодвинутьcя – лицо начальника было слишком близко. – Не притворяйся, что не понимаешь, – он усмехнулся и опустил взгляд на её губы. – Ты же умная. А на корпоративе я допустил ошибку. Не хотел, чтобы ты знала, но сорвался. ? сейчас что? – Что? – Для чего ты постоянно мне перечишь? Хочешь, чтобы я прям в офисе тебе юбку задрал? – Я в джинсах, – фыркнула Ксюша, поневоле начиная па?иковать. – Это фигура речи! – заскрежетал зубами Виктор, придвигаясь чуть ближе. Его горячее дыхание уже почти касалось её губ. – Я тебя умоляю, Ксюша, прекрати! Мне и так нелегко. Развожусь я сейчас, понимаешь? Развожусь! – Что?.. – ?азвожусь, – повторил начальник в третий раз. – Это долгая история. И всё бы ничего, но эта с-с-с… короче, жена моя бывшая, хочет лишить меня прав видеться с дочерьми. Я, может, мужем был не идеальным, но дочек я люблю! И мне сейчас служебные романы нужны не больше, чем тебе. – Ты сам меня травишь, Виктор! – возмутилась Ксюша. – А говоришь так, как будто я тут в мини-юбке по офису рассекаю! – Я просто бешусь, – сказал он уже спокойнее. – От всей этой ситуации. От жены… дура, блин. От того, что дочек могу потерять. От тестя, который мне мозги плавит постоянно. И от тебя. – Я-то при чём… – При чём, говоришь? – Виктор усмехнулся. – Ну если ни при чём, то пошли сейчас в туалет. Здесь есть такой, элитный, на одного человека. Специальный гендиректорский туалет. – И зачем туда идти? – Потрахаемся. Ксюша на секунду потеряла дар речи. – Ну вот, – продолжал начальник как ни в чём не бывало, – а говоришь, ты ни при чём. Мне сейчас не до ухаживаний, да и нельзя, иначе детей не увижу больше. А просто перепихнуться ты не согласишься. – Не соглашусь, – поморщилась девушка, отводя взгляд. Было мерзко, хотя Виктор к ней даже пальцем не притронулся. – А ведь это было бы проще всего… – протянул он, задумчиво разглядывая Ксюшу. – Но нет так нет. Просто давай договоримся. Я очень постараюсь тебя не задевать, а ты… постарайся меня не бесить. Если почувствуешь, что всё, точка кипения – выходи из редакции минут на пять, я за это время остыну, и вернёшься. Ксюша немного подумала, но всё же кивнула. – Ладно. Договорились. – Вот и прекраснo, – вздохнул Виктор, наконец выпрямляясь и прекращая над ней нависать. – Тогда пойдём. А то там, небоcь, коллеги уже гробик тебе выбирают. – Почему мне-то? Может, тебе. – Нет, Ксюш, – он усмехнулся. – Я гад живучий. – Это точно… – Разговорчики. Всё, двигай попой, работа зовёт. Да! И никому о содержании нашего разговора не рассказывай. – Это само собой… Ксюша не была слишком уж наивной, поэтому она не верила в то, что в иx отношениях с Виктором появятся сильные изменения после этого разговора. Хотя, возможно, им всё же станет чуть проще. По крайней мере ей – точно. Когда Ксюша вернулась домой, Инна Васильевна уже что-то готовила на кухне. Высунула голову в коридор и спросила: – Сосиски будешь? Что-то мне лень сегодня кашеварить. – Буду, – покладисто согласилась Ксюша. После вчерашних изысков сосиски – то, что ну?но, чтобы спуститься с небес на землю. – А вермишель? – Буду. – ?тлично, тогда умывайся и приходи. Но только Ксюша собиралась отправиться в ванную, как в дверь позвонили. И она сразу поняла, кто там, за этoй дверью. Точнее, что. И не ошиблась. – Здравствуйте! У меня букет для Ксении. Альстромерии. Белые, розовые, красные и лиловые. Потрясающее сочетание, потрясающий букет. Она молча расписалась в подставленной бумажке, взяла букет, закрыла дверь, выслушав пожелания курьера, осмотрела цветы в поисках карточки. Ничего. Это логично – она ведь и так поняла, от кого цветы. – Ого! – воскликнула Инна Васильевна, когда Ксюша вместе с букетом вошла на кухню. – Опять?! Эдак у нас вазы кончатся, Ксюня! Она смущённо улыбнулась, доставая из шкафчика уже вторую вазу, налила в неё воды, засунула букет и поставила его на подоконник, рядом с утренними розами. – Этот И.В., чего, провинился перед тобой, штоль? – поинтересовалась Инна Васильевна, хлюпая в тарелку порцию вермишели. – Нет, – Ксюша помотала головой. – Я даже не знаю, зачем ему это… – Ну ты даёшь, Ксюнь, – фыркнула хозяйка квартиры, положив поверх вермишели две сосиски. – Ухаживает он так за тобой. Чего тут непонятного? – Нет. Это у него просто… блажь. – Ну-ну. Садись есть, в общем. Кетчуп из холодильника захвати! В последний раз погладив нежные лепестки, Ксюша повернулась к холодильнику. – Вам какой – острый или обычный? – Оба тащи. Помирать, так с кетчупом. Ксюша рассмеялась и захватила обе наполовину пустые бутылки. Потом она наверняка помрёт и упьётся «Ессентуками», но и пусть. Зато действительно вернётся с небес на землю, забыв вкус нежнейшей сёмги и французского вина с чудным названием. Но если бы дело было только в еде… Люди, к сожалению, забываются куда сложнее. Ксюша весь вечер думала – позвонить или нет. Страдала от изжоги из-за съеденного кетчупа и ругалась сама с собой. В конце концов ближе к десяти часам вечера отправила короткую смс. «Спасибо за цветы». Да, вот так. Вполне достаточно и не навязчиво. Минут десять после этого Ксюша успела порефлексировать и пожалеть себя… а потом телефон зазвонил. Сердце упало в пятки, а после взлетело и ударило в мозг, как большая доза крепкого алкоголя. У Ксюши даже в глазах слегка потемнело… – Алло… – Добрый вечер, Ксения. – Добрый вечер, Игорь Андреевич. – Не отвлекаю? Извините, что поздно, но раньше не было времени. Только домой вошёл. И он ещё и извиняется! – Нет, всё в порядке. Ксюша смущённо замолчала. Она не понимала, зачем он звонит, и что ей говорить. – Не ошибся я с цветами, Ксения? А то когда стал выбирать, в голове почему-то были «астролябии». – Нет-нет, всё правильно. И очень красиво. Спасибо большое. – Прекраснo. А завтра вечером вы что делаете? Ксюша слегка вздрогнула. Это слуховая галлюцинация, что ли?.. – Завтра? – Да, завтра вечером, после шести примерно. Я Насте обещал освободиться, мы хотим в кино сходить. Пойдёте с нами? – Я… не знаю. Вы же… Я вам не помешаю? – Нет, не помешаете, – кажется, он улыбался. – Соглашайтесь, Ксения. Мы с Настей будем рады вновь с вами повидаться. – Ладно, – ответила Ксюша немногo неуверенно. С одной стороны, почему бы и нет? Кино, да ещё и вместе с Настей – совершенно безобидно. А с другой… зачем это ему? Ни в какую романтику по отношению к себе она не верила, да ещё и со стороны известного продюсера. Так что либо просто так, из любви к искусству, либо он тоже её хочет. Абсурд. Она не настолькo красавица. Да еще и для продюсера! На телевидении же баб как грязи, а то и больше. И красивых много,и талантливых,и успешных. Вариант «просто так» гораздо правдоподобнее… – Замечательно. Тогда я завтра позвоню ближе к шести часам вечера, хорошо? – Хорошо. Он немного помолчал, а потом поинтересовался: – У вас странный голос, Ксения. Что-нибудь случилось? – Нет. Просто я думала , что больше вас… не услышу и не увижу. И тут вы звоните и предлагаете сходить в кино. Я в шоке. Игорь Андреевич рассмеялся. – Понимаю. И обещаю вести себя прилично. Вы, кстати, какой попкорн больше любите – сладкий или солёный? Настя спрашивает. Ксюша фыркнула. – Солёный, конечно. – ?тлично! Солёный, Настюш. Так что у нас совпадают вкусы и нам хватит одного большого ведёрка на троих. Что-что? Ты не уверена? Обжорка. Трясясь от смеха, Ксюша закрыла лицо ладонью. Напряжение отступило, когда она расслышала невнятный голос Насти на заднем плане. Может, не строить теории заговоров на пустом месте? В конце концов, это всего лишь кино. – До завтра, Ксения, – попрощался с ней Игорь Андреевич, а потом и Настя крикнула в трубку так, что у Ксюши заложило в ушах: – Пока! До завтра! – Ох. До завтра… и спокойнoй ночи. – Спокойной. Гудки. И глупая улыбка на губах. «Господи, спасибо. Я опять его увижу». – Дура, – прошептала Ксюша, качая головой и продолжая улыбатьcя. Злиться на себя почему-то не получалось…

Кто знает, почему мы любим что-то одно, но совершенно не любим что-то другое?

Иногда это непроизвольно – нам нравится или не нравится вкус, запах, цвет. Но иногда наша симпатия сформирована чем-то совершенно конкретным. Почему именно альстромерии? Это были первые цветы, которые мне подарили. И не кто-нибудь, а папа. На двенадцатилетие. Я не помню, что он мне тогда пожелал. Но я была очень счастлива, и навсегда запомнила радостную улыбку, которая возникала на его лице каждый раз, когда я смотрела на букет и восторженно вздыхала. ? белые розы… «Лепестками белых роз наше ложе застелю»… Не хочу вспоминать, чтобы не погрязнуть в ненависти и обиде. Он того не стоит. По правде говоря, он вообще ничего не стоит… «даже фунта презрения», как говорил мой oтец. Папу тоже звали Игорем. Моё любимое имя…